Наш спикер:
Священник Андрей Мизюк (Саратов), клирик храма прп. Серафима Саровского, окормляюший больницы города. О. Андрей служил в Ожоговом центре, сейчас (уже 7 лет) окормляет городской Перинатальный центр Саратова.
Богу тоже было страшно
– Про Авраама в Библии сказано «и умер он, насыщенный жизнью». Что это за насыщение такое? Ведь это не усталость жить, страдать, работать, а именно – насыщенность. Встречались ли вам сегодня люди, не стремившиеся «еще пожить»? Не боящиеся смерти?
О. Андрей Мизюк:
– Я бы сказал о разнице между насыщением и пресыщением. В одном – полнота, в другом – усталость и уныние. Полнота жизни Авраама в том, что у него степень доверия Богу была абсолютной, – вспомним готовность принести в жертву сына Исаака. Потому он и вместил в себе эту насыщенность жизнью.
Мы же в основном по-разному пресыщены. Кому-то тошно от того, что у него все есть и он уже не знает, что еще придумать, а кто-то не знает, куда спрятаться от проблем и безнадежности.
И вот эта пресыщенность (удовольствиями ли, переживаниями или страданиями) похожа на зашлакованность. И в том, и в другом случае человек видит только себя и пытается прыгнуть через голову или же машет на все рукой.
Порой очень непросто справиться с тем бременем ударов, которые в нашу жизнь приходят. Но не справляемся мы потому, что нам не хватает доверия Богу. Мы сопротивляемся всему, что в нашей жизни не нравится, кажется «плохим».
А вот Авраам не сопротивлялся, он слушал. Без доверия незаметно слабеет вера. Между Авраамом, которому было дано обетование стать праотцем народа Божьего, и Божьей Матерью есть одно удивительное сходство:
И Аврааму, и Богородице было сказано о том, что их дети уготованы в жертву.
Но посмотрите, Бог, видя невыносимую для человека верность Своего раба, дарует Аврааму принести вместо сына – жертвенного агнца, а Сын Девы этим Агнцем становится Сам. Это значит – Бог никогда «в долгу» не останется, и не видел глаз, не слышало ухо, что приготовил Бог для любящих его.
– Получается, если человек прожил «насыщенно», он и смерти не боится? У него в жизни «все было», как у Авраама – дом, любовь, семья, дети, социум, отношения с Богом, духовные задачи и выполнение предназначения, своей мечты. Это и делает человека спокойным перед смертью?
– Нет и не было после Адама тех людей, кто бы не трепетал смерти. И мы ведь помним, о чем молила человеческая природа Христа, неотделимая от Его Божества, там, в Гефсиманском саду. Он знал обо всем и да, Ему было страшно, как страшно человеку, потому что Он во всем человек кроме одного – греха.
И сколько в этом боли. Боли, которую понесет не только Он, но и Та, Которая принесла Его в храм, где Его и Ее увидел и оповестил обо всем грядущем Симеон.
Который и сам ждал исхода из этой временной жизни. Смерть – это последний акт доверия Богу, о котором сказано в псалме: «И если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла….»
Нет, весь я не умру
– И что такое тогда – страх смерти? Он есть и у верующих, и у неверующих. Чего боятся люди на самом деле, когда говорят, что боятся смерти? Что живой человек может знать о смерти? Можно ли этот страх «разъяснить»?
– Страх смерти очень часто напоминает мне ситуацию, когда на перроне тронулся поезд, а я вспомнил, что чемодан дома забыл.
Мы не хотим уходить, расставаться, но еще сильнее – мы не хотим не быть.
И, поэтому, страх смерти очень схож со страхом перед неизвестным. Да, есть свидетельства о свете в конце тоннеля, есть какие-то попытки проанализировать состояния, похожие на смерть, но никем и никогда своим личным путем не испытана стадия необратимости. Когда – все. Когда дальше только воскресение из праха. Все, что мы имеем – это лишь сторонние свидетельства.
Но у христиан есть смерть и воскресение Христа. Мы в это верим и мы к этому таинственно приобщаемся по мере нашей веры и милостью Божией.
После Христа, после Его жертвы, моя собственная смерть, по большому счету, – не более чем собирание старых вещей в далекий чулан. Они мне больше не нужны. Потому что впереди – новое, вечное.
– Как понять, боюсь ли я смерти? Как быть честным с собой? Ведь немало примеров, когда человек говорит – ой, жизнь такая тяжкая, да зачем я вообще родился. А вдруг заболеет тяжело, так – ох, как жить хочется!
– Это самое интересное. При всех тоннах и километрах суеверий и страхов, человек современный живет так, как будто бы ему и не умирать.
Я не знаю, как это понять, но на моей памяти есть два интересных примера моих прихожан, тяжело болевших. Обе уже умерли, но в разное время и по-разному.
Одна прожила четыре года, боролась за жизнь, усиленно лечилась. Другая отказалась от помощи врачей, решила – будет только молиться и пить травки, и сгорела буквально за месяцы, при том, что ей вполне можно было помочь.
Как понять, кто из них был более честен с собой? Кто меньше боялся смерти? Вера – не только молитва, но и наши действия, работа. Господь нам дал, в том числе, и медицину, и помощь врачей, и разум. А честность – это и осознание, что я не могу без помощи другого человека. В этом же смирение и мужество.
Успеть вылечиться от ненужного человеческого
– Перед смертью люди часто бывают искренни. О чем они больше всего жалеют? Что «хотели бы еще успеть»? И наоборот, чему больше всего радуются – что это в жизни было?
– Вот в описанном выше примере моей знакомой ей больше всего хотелось, чтобы она успела вырастить младшую дочь. Много это или мало? Но в этой критической, последней стадии болезни, в борьбе и молитве она прожила почти четыре года и как могла, растила ее, была рядом.
А еще я наблюдал за тем, как меняется и становится человеком небесным человек земной.
Парадокс в том, что и она сама и мы, в общем, почти не верили в ее исцеление от болезни.
Но произошло чудо иное: человек вылечился от ненужного человеческого.
Свидетельствую об этом, потому что имел честь принимать ее исповедь, разговаривать и молчать с ней. Я не был рядом в последние дни, там был другой священник. Но знаю, что то, что она хотела успеть – она успела. И радуюсь за нее.
– Бывает, умирает человек прекрасный, много сделавший доброго, врач, спасший многих людей – в расцвете лет, когда много бы мог успеть и помочь. И совсем непонятно ни ему, ни близким – почему?
– Наверное, это самый тяжелый вопрос, который мне задают в этой теме. Если просто сказать, что человек вырос из земной жизни, что вошел в полноту своего развития, то это иначе как мою личную философию человек горюющий не воспримет.
А потому я беру за руку и прошу об одном: с любимыми не расставайтесь. Назло смерти, вопреки ей.
Таких примеров в моей жизни было немало и я благодарен этим людям, что они были и есть в моем сердце.
– А какой смысл во внезапной смерти? Мы в молитвах просим Бога спасти от «напрасной» смерти, подготовиться. И вдруг – дом взорвался от газа, наводнение, пожар – и человека нет. Как это понять?
– Да, слово «напрасный» прежде имело смысл внезапности. И вот это, наверное, правильный страх, от такой смерти надо просить избавления. От такой внезапности, неподготовленности.
Мы говорили о честности. Так вот честность, наверное, здесь главное. Трезво осознавать и видеть себя именно в сегодняшнем дне. Быть более чутким к нуждам близких и ближних, выполнять то, что я могу сделать и попытаться сделать это искренне.
Раньше говорили – «жил перед Богом». Это значит, так жил, что если «вдруг» Господь призвал к Себе, то человек и к смерти готов.
Для себя я чувствую: на то, чтобы действовать и жить, у меня есть один день, здесь и сейчас. И как я проживу этот день – моя ответственность. А остальное не в моей власти.
