За минувшие 11 лет детский дом-интернат в Краснодоне (ЛНР) повидал всякое. В период с мая 2014 по апрель 2015 года это был, по сути, «ничейный» интернат, который выживал за счет неравнодушных сотрудников. В самый острый момент приходилось экономить продукты из сохранившихся запасов. А зарплату за работу в трудных обстоятельствах нянечки и воспитатели получили лишь в этом, 2025 году.
Судьба других сиротских учреждений на новых территориях складывалась не менее драматично. Некоторые годами страдали от обстрелов и были вынуждены прятать детей в бомбоубежищах, другие – покидали привычные места и отправлялись в эвакуацию.
При этом тема детских домов на новых территориях ни в период с 2014 года, ни с начала СВО в российских СМИ практически не освещалась. Рассказываем о судьбах воспитанников Дома малютки в Макеевке, Детского дома-интерната для особых детей в Алешках и детского дома-интерната в Краснодоне. О том, какая помощь нужна детям и тем, кто за ними ухаживает, говорит сотрудница фонда «Дорога жизни»: с 2022 года фонд оказывает поддержку сиротским учреждениям на новых территориях.
Как устроена система сиротских учреждений на Украине и почему в интернатах содержались вместе дети и взрослые
Российская и украинская сиротские системы уже довольно давно кардинальным образом отличаются друг от друга, и даже с приходом России в ЛНР, ДНР, Запорожскую и Херсонскую области эти отличия пока сохраняются.
Реформа на Украине началась в далеком 2006 году, этому предшествовал довольно длительный подготовительный период. Сначала был создан проект закона Украины «Об обеспечении организационно-правовых условий социальной защиты детей-сирот и детей, лишенных родительской заботы». Это основной документ, регулировавший усыновление и приемные формы воспитания на Украине. Его ещё называли законом Фельдмана, в честь депутата, который лоббировал данные нормативы в Верховной Раде.
В этом документе были сформулированы основные понятия по сиротскому вопросу: «ребенок-сирота», «ребенок, лишенный родительского попечения», «лица из числа детей-сирот» и т. п.
Законопроект подписал президент Леонид Кучма – этот документ стал одним из последних для политика, который уступил свой пост Виктору Ющенко. Тогда же был создан так называемый «Департамент по усыновлению и защите прав детей». В связи с ориентацией Украины на Европу, серьезная модификация интернатной системы являлась одним из требований для вступления в ЕС. Поэтому произошло разукрупнение интернатов, и те из них, в которых проживали более 50 воспитанников, фактически объявлялись вне закона.
Детей, оставшихся без попечения родителей, к 2006 году на Украине оставалось порядка 110 000 человек, более 60% из них проживали в интернатах, остальные находились под опекой или в приемных семьях.
Если в России делалась ставка на внутреннее усыновление и позднее даже был принят «Закон Димы Яковлева», запрещающий передачу сирот в зарубежные недружественные государства, то на Украине, наоборот, появился тренд именно на усыновление иностранцами.
К 2014 году и началу войны на Донбассе сиротских учреждений по всей Украине оставалось не так уж и много, так как несовершеннолетних массово отдавали за границу, а те, кто туда не попадал, проживали в немногочисленных государственных учреждениях.
Об учерждениях следует сказать особо. В отличие от России, где соблюдается четкая возрастная градация, в украинских интернатах нередко на одной территории дети соседствали со взрослыми пациентами-инвалидами. Пропорция в таких «смешанных» интернатах в среднем таковы: около 30% –несовершеннолетние, остальные – взрослые инвалиды с психическими и физическими отклонениями, которые вынужденно оставались в системе детских домов Украины примерно до 30-40 лет, и лишь потом переходили во взрослые инвалидные учреждения.
«Ничейный» интернат
За прошедшие с 2014 года время в истории сиротских учреждений Украины было всякое. И настоящие драмы, когда увольнялось разом большинство сотрудников, и настоящий героизм, когда нянечки и санитарки продолжали ухаживать за детьми на голом энтузиазме, без зарплаты и помощи со стороны государства.
Так детский дом-интернат в Краснодоне в одночасье оказался буквально на осадном положении. В течение 11 месяцев, с весны 2014 года, его директор вместе с горсткой единомышленников боролся за жизни детей и взрослых обитателей интерната.
«Тяжело вспоминать, как мы все вместе прожили это страшное время с мая 2014 по апрель 2015-й год. Однажды проснулись и вдруг – все в одночасье поменялось. Страны нет, денег нет, руководство города и области сбежало, мы сидим одни у разбитого корыта с детьми и взрослыми инвалидами на руках», – говорит Юрий Рыженков, директор Краснодонского дома-интерната.
В этот период учреждение было фактически «ничейным». «Можно сказать даже так, что это был мой личный интернат, – шутит Рыженков, – Потому что финансирования мы ниоткуда не получали и никому не принадлежали».
Он вспоминает: телефоны работают, а позвонить некуда, Киев не отвечает. Что делать – непонятно. Что будет завтра – никто не знает. Выживайте, как можете. Ладно, они, взрослые люди. А дети? Куда их? Чем кормить? А взрослые инвалиды, которых вообще большинство?
«У меня, как у хозяйственника, всегда оставался месячный, неприкасаемый запас продуктов, которые не портятся: крупы, тушенка. Первое время старались выдавать продукты по норме, затем, конечно, пришлось урезать порции, – вспоминает Рыженков. – Дошло до того, что на три дня всего оставалось круп. Бросили клич через интернет, мир не без добрых людей – начали нам потихонечку помогать. Казаки привезли козочек, стали мы их доить. Тяжко было, но каша молочная на столе у детишек оставалась всегда… Самым младшим на тот момент у нас в интернате было по четыре года».
В подвале оборудовали импровизированное бомбоубежище, куда, когда начиналась бомбежка, быстро спускали воспитанников. Тяжелых несли на руках. «Страшновато, конечно, было, потом привыкли», – вздыхает Юрий Владимирович.
Мины-лепестки во дворе Дома малютки
От обстрелов приходилось укрываться и обитателям Дома малютки в Макеевке. Эвакуироваться они смогли лишь в 2023 году, а до этого регулярно попадали под огонь противника. Дом малютки – специализированное учреждение, куда попадали дети-сироты от рождения до четырех лет. При Украине это было почти единственное место, где принимали подопечных с тяжелыми диагнозами, например, с ВИЧ-инфекцией.
Воспитатели и нянечки, сплошь одни женщины, вспоминали, что в какой-то момент вся территория детского дома была буквально усыпана минами-лепестками, ходить приходилось очень осторожно. Поэтому часть детей перевезли Донецк, часть – в глубь ДНР. Всего таким образом были эвакуированы 80 подопечных. Вернуться в Макеевку они смогли лишь недавно: обстрелы стали реже, территорию удалось разминировать, в здании – сделать ремонт.
Детский дом из Алешек (Херсонская область) вернуться пока не может. Осенью 2022 года, когда учреждение попало в район украинского контрнаступления, детей эвакуировали сначала в Крым, а затем в Скадовск. До сих пор большинство подопечных остается там. Некоторым детям и молодым взрослым (в детском доме проживали в том числе и совершеннолетние воспитанники) удалось воссоединиться с родителями или бабушками, которые приезжали с территории Украины.
Детский дом-интернат в Алешках рассчитан на прием особых детей – до начала СВО он считался одним из лучших на Украине по этому профилю, причем в интернат попадали не только сироты, но и «родительские» дети, которые нуждались в специализированном уходе. Широко разошлась история Ольги Мазур и ее сына Саши. У мальчика был диагностирован тяжелый аутизм, и в какой-то момент семья оказалась разделена: родители эвакуировались их Херсона в западную часть Украины, Сашу вместе с другими воспитанниками вывезли в Симферополь. Забрать сына Ольга смогла благодаря переговорам российской и украинской сторон.
Сейчас администрация детского дома сосредоточена на том, чтобы налаживать жизнь на новом месте. О возвращении в Алешки пока нет и речи: в Херсонской области небезопасно, а район, где осталось здание интерната, подвергается обстрелам.
Директор Алешкинского детского дома-интерната говорит, что большая часть детей, эвакуированных из Херсонской области, остается сегодня в Скадовске. Малую часть смогли забрать родственники, а тех, кто достиг совершеннолетия, перевели в другие учреждения, согласно возрасту: теперь детские дома на новых территориях подчиняются российскому законодательству в этой области.
Переходный период
По-новому пытается работать и уже известный нам детский дом-интернат в Краснодоне. «У детей действует пока ещё украинская инвалидность, идет поэтапный процесс ее переоформления на российскую. К сожалению, процесс учебы в интернете пока тоже не организован на постоянной основе. Нет возможности регулярно работать с пережившим тяжелое военное время ребятам и с психологом», – рассказывает директор.
В данный момент в Краснодонском детском доме проживают 95 человек, это на 25 человек меньше, чем в 2022. Остальные выросли, были переведены в другие интернаты: правило, действовавшее во времена Украины, больше не работает.
Есть сложности и с паллиативными детьми, которые до недавнего времени проживали в Краснодонском интернате. Шесть человек перевели из него в специализированное учреждение, поскольку у интерната не было медицинской лицензии на оказание паллиативных услуг. «Мы же все-таки не лечебное учреждение, понимаете? – объясняет Юрий Рыженков. – Это уже старшие дети были, 7 и 12 лет. Но какая разница, сколько им сейчас. Для нас они все равно остаются детьми, нет разграничения, что ты уже вырос и все, мы тебя любим меньше. Они все навсегда остались в наших сердцах».
Это, безусловно, ставит перед сиротскими учреждениями на новых территориях массу новых вопросов, с решением которых они ранее просто не сталкивались. Помогать им приезжают с «большой земли».
«Мы привезли врачей»
Мы беседуем об этом с врачом-педиатром Верой Пановой. До недавнего времени она была руководителем медицинского блока фонда «Дорога Жизни» и постоянно бывала в командировках на новых территориях. Работу там фонд начал одним из первых.
«В ЛНР мы впервые прибыли в мае-июне 2022 года, конечно, прежде всего для того, чтобы оказывать медицинскую помощь, – рассказывает Панова. – Первое время все было очень сложно. Мы не знали, что происходит. Нас тоже не знали и встречали несколько настороженно».
Сотрудники «Дороги жизни» вспоминают, что в первое время актуальной оставалась задача даже просто зайти в сиротские учреждения. Сейчас, спустя три года, ситуация изменилась самым коренным образом, потому что к общественным организациям, к российским фондам, в интернатах и домах ребенка привыкли. «Сначала спрашивали: «А вы к нам с подарками приехали?» «Нет, мы привезли врачей», – рассказывает Вера Панова.
Флагманская программа фонда так называется «Медицина вместе»: специалисты «Дороги жизни» считают, что главная помощь, которую они могут оказать пострадавшим от военных действий регионам – именно медицинская. Врачи фонда консультируют на месте, обследуют детей, маршрутизируют их, в случае необходимости, на дальнейшее лечение в федеральные центры.
Панова говорит, что, когда они впервые заходили во многие детские учреждения, сталкивались с крайне сложными ситуациями. Не хватало персонала – так, например, в том же детском доме-интернате в Краснодоне на 110 детей-инвалидов приходилась всего одна главная медицинская сестра, одна постовая медсестра, которая дежурила сутками, и несколько санитарок.
Не хватало врачей, особенно тех, кто имел узкую специализацию и мог бы проконсультировать по сложным вопросам: большинство медиков либо мобилизовано, либо уехали, спасаясь от боевых действий. Была огромная проблема с установкой зондов, гастростом и трахеостом: дети, которые имели проблемы с питанием и дыханием, часто были лишены возможности использовать эти средства для облегчения своего состояния.
Но при этом врачи фонда «Дорога жизни» постоянно сталкивались с настоящими энтузиастами, которые, несмотря на трагические обстоятельства, продолжали работать и помогать своим подопечным. «Это самые добрые, самые удивительные люди. Замечательные. Знаете, на момент нашего приезда у них не было никаких явных признаков выгорания», – говорит Вера Панова.
Работы много
Наладить работу с паллиативными детьми, организовать помощь им на новых территориях – одна из приоритетных задач, над которой сегодня работают в том числе и специалисты фонда «Дорога жизни».
В Луганской области паллиативная служба пока находится в зачаточном состоянии. Определена площадка для функционирования детской выездной паллиативной службы – это Луганский дом ребенка, который находится в ведомстве Министерства здравоохранения ЛНР. Уже набран штат сотрудников, они прошли обучение в рамках нужных компетенций.
Начался процесс присвоения паллиативных статусов нуждающимся детям в Луганской народной республике на базе локальных лечебных учреждений. Сейчас формируется регистр детей, нуждающихся в паллиативной помощи: к настоящему моменту таких пациентов 19.
Государственной структуре в регионе довольно сложно быстро перестроить такие процессы, поэтому пока помощь в этом направлении будут оказывать три профильные благотворительные организации: благотворительный фонд «Дорога Жизни», фонд помощи хосписам «Вера» и проект Народного Фронта «Регион Заботы».
Эксперты «Дороги жизни» полагают, что в новых регионах целесообразнее было бы воспользоваться уже имеющимся российским опытом и устраивать работу по оказанию паллиативной помощи детям в формате выездных служб: это позволило бы не только оказывать помощь детям, которые по тем или иным причинам оказались в сиротских учреждениях, но и поддерживать семьи, в том числе – профилактировать отказы от «тяжелых» детей, справиться с уходом за которыми родители без особой поддержки зачастую просто не могут.
В конечном счете вся медицинская работа фонда направлена на то, чтобы у детей появилась возможность найти приемных родителей. «Если мы правильно разберемся, что с ребенком, правильно опишем объем оказываемой помощи, который ему необходим, составим план действий и реализуем его, то впоследствии это поможет отойти от темы здравоохранения, и перейти к теме поиска семьи», – объясняет Вера Панова.
Она уточняет, что, когда они только начали работать с детскими сиротскими учреждениями на новых территориях, деятельность по устройству в семью активно велась, но практика брать под опеку детей с тяжелыми множественными нарушениями развития практически отсутствовала. Этот опыт появился совсем недавно, но уже есть истории успеха. Двое детей из ЛНР, а конкретно из Краснодонского интерната для особенных детей, нашли свои приемные семьи в ближайшем Подмосковье и Новосибирске.
Работы еще много. Помимо медицинской помощи, и детям, и сотрудникам детдомов на новых территориях требуется психологическая помощь – многие страдают ПТСР, даже в том случае, когда боевые действия в непосредственной близости от них уже завершились. Требуется поддержка в процессе перехода на новые стандарты работы и просто – человеческая поддержка, чтобы люди видели и знали: они не одни.
В январе 2025 года выездные бригады врачей фонда «Дорога жизни» выезжали в ЛНР. Детей в детских домах и семьях консультировали психиатры, невролог, офтальмолог, педиатр и ортопед – они помогали составить для каждого индивидуальный медицинский маршрут и дали рекомендации, которые впоследствии будут курировать специалисты фонда, отслеживать динамику состояния детей, обсуждать сложности в реализации и выполнении рекомендаций с сотрудниками учреждения и представителями здравоохранения ответственными за наблюдение этих детей. Также решился вопрос о лечение некоторых пациентов в Москве. Следующая такая поездка запланирована конец 2025 года.
Коллажи Дмитрия ПЕТРОВА
