Однажды в интернете появилось странное сообщение. Священник спрашивал, где можно найти в сети песни группы «Смоки». Потом батюшка объяснил: рядом с ним человек, который просидел 17 лет, и он хочет песню своей долагерной молодости послушать. Люди на Колыме — с самыми экзотическими судьбами. Некоторые из них храм видели только на картинке в журнале. О колымчанах — русских, эвенах, коряках, чукчах — рассказывает иеромонах АГАФАНГЕЛ (Белых).
Колымская мебель
Люди уезжают с Колымы. Цветущие некогда поселки глядят пустыми глазницами домов на подступающую тундру. На потрескавшихся стенах осыпается краска жизнерадостных лозунгов.
Активная разработка золотых месторождений началась на Колыме с 20-х годов. Потом страшный период «Дальстроя» — одного из островов ГУЛАГа. В 57-м году на смену лагерной системе пришел совнархоз. В 70-е — всесоюзные комсомольские стройки. Несколько поколений родились и выросли здесь. Есть такое понятие — «колымская мебель». Это шкафы, столы и стулья, сделанные из ящиков и досок. Зачем покупать что-то основательное, если приехали по комсомольской путевке на три года. Потом еще три… потом нужно поднимать детей. И так уже 30 лет на Колыме, а мебель все та же, потому что «в следующем году — на материк. Это уж точно».
Например, поселок Дукат. Здесь один из крупнейших в мире по запасам серебряный прииск. Около 1400 человек. Все заняты на прииске-фабрике. Народ живет очень бедно. Хозяевам выгоднее привозить сюда вахтовиков из Хабаровска, чем нанимать местных жителей, которые кроме зарплаты потребуют и достойного соцобеспечения поселка. Один из предыдущих руководителей серебродобывающей компании на просьбу помочь школе сказал: «Мои дети учатся за границей и здесь учиться никогда не будут. Я плачу налоги в местный бюджет, что вы от меня еще хотите?» Школа местная рассчитана на 800 учащихся. Сейчас в ней — 140.
Типичное отношение к Северу прекрасно иллюстрирует следующая история. На одной из секций последних Рождественских чтений в Москве выступал чиновник немалого ранга (чуть ли не замминистра). После доклада ему задавали вопросы. Он отвечал на них правильно, красиво охватывая сразу несколько тем. Один из вопросов был о проблемах Севера. Чиновник участливо посмотрел на вопрошающую и с доброй улыбкой сказал: «Ну кого же сейчас серьезно интересуют ваши… хм, «проблемы Севера»?»
Это посeлок Берелeх
Люди, сидящие кругом у костра
Как я попал на Колыму. В декабре 2005 года я получил благословение председателя Миссионерского отдела Московского Патриархата владыки Иоанна, архиепископа Белгородского и Старооскольского, на командировку. За 9 месяцев миссионерских поездок по Магаданской области мне посчастливилось посетить — на самолете, вертолете, вездеходе, моторной лодке и просто попутном автомобиле — немалую часть приходов, расположенных в самых труднодоступных точках. Пережил морозы в -60 градусов и жару под 40 градусов с комарами и мошкой, но, самое главное, познакомился с прекрасными людьми. Север изменил меня, и я благодарен ему.
Перечитываю свой дневник: «Из села Гижига выехали вездеходом почти ночью. Впереди примерно пять часов по талой тундре. У Вархаламского озера остановились. Смолистый стланик дает быстрый жар. Трещит и стреляет огненными каплями. Чайник, весь черный от копоти, зашипел, забулькал обжигающими брызгами через несколько минут. На часах — около двух ночи. На северо-востоке яркая розовая полоса. Светло, можно читать. Мы с «пилотами» сидим у костра и неторопливо беседуем за жизнь. В кружках крепкий, дымный чай. Иногда чиркнет куропатка или просвистит высоко пара гусей, и снова — величавое безмолвие. Какая там цивилизация, какие проблемы глобализации…
Пространство возникает здесь, у костра на озере Вархалам, и простирается до ближайших звезд и галактик. Весенняя тундра, осыпанная крошечными белыми соцветиями, таинственно перетекает в Млечный Путь и теряется во Вселенной. Верхний мир смыкается с нижним. Времени нет. Мы люди среднего мира, наше место вокруг огня, и в этом смысл нашего бытия».
Само название коряков и оленных чукчей — чаучывал или чаучи — восходит именно к этому понятию: люди, сидящие кругом у костра.
| Из дневника о. Агафангела: «В поселке Дукат познакомился с директором школы. Она сначала заявила, что бурятка, исповедует ламаизм. Потом мы с ней поподробнее разговорились. Выяснилось, что ничего она толком про буддизм не знает и, прожив всю жизнь среди русских, давно стала на бытовом уровне религиозной по православному типу. Расстались дружелюбно». |
Зарплата на серебряном прииске не более 15 000 рублей, а обычно 10 000. Весной в Эвенске кило помидоров (хороших) — 250 рублей. Китайские (совершенно безвкусные) — по сто. Цены в самом Магадане — примерно 150% от цен в центре России, но растут в геометрической прогрессии по мере удаления от города. Хлеб по 30 рублей — это нормально.
Pасселёный по «пилотному плану» посёлок Кадыкчан. Здесь заморожена угледобыча и брошены дома. Это – Ленин у Дома культуры
О мамонтeнке Диме. Все помнят трогательный мультфильм. Самого мамонтёнка нашли в Сусуманском районе, в распадке у ручья Холодный. До этого случая старателям нередко попадались и части мамонтов и целые замёрзшие туши. Но тут больно хорошо сохранился зверёныш и решено было сообщить учёным. С приездом палеонтологов работа прииска встала на неделю. Рабочие несли огромные убытки в зарплате, проклинали всех мамонтов мира. Особенно после того, как учeные от своих щедрот выделили в качестве компенсации всем по бутылке водки — за потерянный заработок можно было год поить всю Академию наук. В последующие годы золотодобытчикам не раз попадались и более интересные находки, но всё втихую шло в отвалы. На всякий случай. Вдруг опять учeные приедут.
Однажды речка Берелeх изменил русло и размыла сопку. В сопке обнаружилась старая взорванная штольня времён Дальстроя. Вода вынесла на поверхность очередную страшную тайну. Видимо, в 40-е годы отряд заключённых загнали в штольню и расстреляли. Наверное, даже для того времени это было из ряда вон выходящее дело, потому что вход взорвали, пытаясь навеки скрыть злодеяние. Однако вышло иначе. Несколько лет назад тайное стало явным, и тела казнённых стали обличителями своих убийц. Вечная мерзлота сохранила их. Так и лежали на берегу – в фуфайках с аккуратными дырочками во лбу. Будто вчера убитые.
Звонят из родных Белгородских краeв, интересуются, чем питаюсь. Отвечаю, что стоит вот трёхлитровая банка икры – смотреть уже сил нет, надоела. Советуют есть с картошкой. Эх – говорю, – была бы картошка…
