Людмила Петрановская: приемный ребенок и школа

Современная школа – серьезный стресс для любого ребенка. А для приемного – втройне. У таких детей есть и страх неуспеха, и неумение быть в контакте со взрослыми, и опасения, что не примут в новом коллективе. У приемных родителей, как оказывается, страхов не меньше. Как совместными усилиями можно преодолеть эти страхи, приемные папы и мамы обсуждали в среду с психологом, лауреатом Премии Президента РФ в области образования, учредителем Института развития семейного устройства Людмилой Петрановской, которая пришла в гости в благотворительный фонд «Арифметика добра».

Сейчас школа живет по принципу так называемых «двойных посланий», считает психолог Людмила Петрановская.  Этот термин означает, что тебе говорят одно, а на самом деле имеют в виду другое. «Все разговоры об индивидуальном подходе и о том, что мы готовим ребенка к знаниям и к жизни, заканчиваются прогоном через ЕГЭ», – отмечает Петрановская. При этом обучение теперь называют «услугой», а кто в таком случае заказчик этой услуги? По идее ребенок, но его правомочный представитель – родитель. «Но как бы вы оценили возможность родителя влиять на образовательный процесс? Ходить ли в форме, поменять преподавателя, если он не устраивает, или даже оформление класса?» – задается вопросом психолог. И родители оценивают свою такую возможность в 1 балл.

Дискуссия о животрепещущих проблемах школьной жизни ребенка – а тем более ребенка приемного – развернулась на встрече приемных родителей с Людмилой Петрановской, которую организовал Клуб «Азбука приемной семьи» благотворительного фонда «Арифметика добра». Весь зал центра детского творчества «Динаода» был заполнен. Что делать , если приемный ребенок не учится, нужно ли заставлять его учиться, должны ли учителя знать, что он не кровный в семье, нужен ли к такому школьнику особый подход? Разговор получился длинным и интересным.

Рефлекс подсолнуха

В той школе, где учат сегодня наших детей, может выдержать ребенок, который защищен родной семьей. А если мы приводим в такую обстановку травмированного ребенка, который уже испытал стресс и собственную беспомощность, или беспомощность окружающих его взрослых – которые не смогли взять на себя ответственность за ребенка? У такого ученика взлетает тревога, поведение ухудшается, внимание и концентрация снижается, отмечает психолог. В итоге он учится хуже, чем мог бы.

И часто такое ребенок между школой и домом – как между молотом и наковальней. Ребенок получает замечания и плохие оценки в школе, потом дома получает за это нагоняй. Для приемного ребенка это часто двойной стресс. Приемный ребенок часто говорит: такие нормальные родители были, пока школа не началась. И вдруг оказались такие вредные! Он воспринимает такую ситуацию как потерю родителей. Из любящих взрослых приемные родители превращаются в «церберов». Петрановская отмечает, что часто у приемных родителей образуются повышенные требования и ожидания к образовательной норме. У приемного родителя высокие требования к себе, но и к ребенку. И он не понимает, почему ребенок плохо учится. Особенно когда сам он учился когда-то хорошо. А может ребенок делает так назло, потому что не принимает новую семью?

«А у приемного ребенка, особенно после нескольких лет пребывания в учреждении, уже на фоне депривации, хуже всего работает первичная переработка и упаковка информации – так называемый внутренний архивариус, – поясняет Людмила Петрановская. – Поэтому вы можете ему долго что-то объяснять, а завтра он – снова чистый лист. Приемных родителей это раздражает. В итоге приемные дети оказываются в ситуации постоянного стресса.

Я часто прошу родителей провести эксперимент. Представьте, что завтра выходит закон, по которому свободный выбор работы прекращается – ее вам выбирает комиссия. И на ней вы будете работать 30 лет, не имея права отказаться. И вас гнобит начальник, а дома вам говорят – нам уже звонил твой начальник! Ты опять отчет запорол. Теперь неделю без сериала будешь. Переделывай иди три раза свой отчет!

Вот примерная же ситуация у школьника. При этом школу не интересует, если ребенок поет или он гениальный футболист, или он креативный, или он добрый, или он лучше всех моет пол, например! Нет, школа требует четко выполнять нужные действия. Сидеть прямо, вставлять пропущенные буквы, решать однотипные примеры. Если ребенок с этим не справляется, он обречен быть плохим учеником, и не понимает, зачем это нужно».

Но все же со школой нужно стараться сотрудничать, если только это не исключение из правил и какое-то ужасное заведение, советует Людмила Петрановская. Если плоха, тогда лучше ее сменить или уйти на домашнее обучение. А в остальном нужно помнить, что учителя тоже могут быть замотанными и уставшими, а уж про приемных детей они обычно мало что знают. «Поговорите с учителями, расскажите о ребенке, о том, что у него внутри, чем ему можно помочь. Например, стоит знать, что у таких детей мало опыта благополучного общения со взрослыми. И у них не сформировано «поведение подсолнуха» – поведение следования, когда для ребенка органично и естественно тянуться за взрослым, слышать и слушать его, и учиться у него. Нет такого нормального взаимодействия. Когда ребенок не готов к такому общению, у него нет кредита доверия ко взрослому. Часто то, что достаточно всему классу, вашему ребенку недостаточно – лучше подойти к нему и сказать все еще раз лично. Это займет 30 секунд, и это лучше, чем дождаться, что через пол-урока ребенок расстроился, что ничего не знает, и уже плачет, или он уходит в агрессивное поведение», – говорит психолог.

Искренняя радость

Часто неуспешность – это результат страха неуспешности. «То есть ребенок боится, что у него не получится, и у него действительно не получается, – объясняет Петрановская. – Развитие происходит из точки покоя. Любой детеныш хочет учиться. Главное – чтобы ему было не страшно. Школа сейчас не является точкой покоя. Значит, мы не должны втягиваться в воронку истерики и обеспечить в доме ребенку и всей семье покой и уверенность». «А вот есть мнение, что люди лучше работают в состоянии стресса. К ребенку это не относится?» – спрашивает молодой мужчина, папа второклассника, который ну никак, по его словам, не может «войти в учебный процесс». Людмила Петрановская считает, что работать в стрессовом режиме и для взрослого плохо. «Работать под страхом можно, но какое-то короткое время. Вот почему рабский труд неэффективен. Для развития ребенка, чтобы он пробовал новое, стресс не работает».

А вот другой вариант мотивации к учебе, который предлагают родители: «Может быть, правильно призывать ребенка к сознательности? Говорить ему, что «это твоя работа»? Этот мотив работает? И помогает ли способ  выдавать карточки за успехи, чтобы потом обменять их на подарок в конце недели?».

Петрановская советует в ответ мотивировать детей собственной радостью. «Приемные дети много делают ради нас, мы просто это недооцениваем.

Для ребенка учеба может быть бессмысленной деятельностью. И если он учится «ради мамочки», то это подвиг, и нужно это ценить. Так что лучше не карточки, а искренняя радость. Это для многих детей важно».

Важно помнить о внимании, которое так нужно приемному ребенку. Не зря же он долгие годы мечтал о маме и семейном тепле! «Часто приемный ребенок хочет, чтобы родитель сидел рядом – без него он якобы не справляется. Но дело не в этом. Просто ребенок боится потерять внимание родителя. Он голодный в этом смысле – он недополучил родительской любви раньше. Пусть мама кричит или она недовольна, но она сидит рядом, и это важно для такого ребенка», – поясняет психолог.

Ну а наши попытки «включить в детях ответственность» – безуспешны. Наши внушения: «Надо захотеть делать уроки! А то вырастешь дворником!» – не работают. «Предложите помощь. Как бы вы помогли своему супругу, если бы ему предстояла тяжелая сложная работа? Наверное, вы бы поддержали его. А не сделали бы так, как мы поступаем с детьми. Делитесь с ребенком своими ноу-хау: как вы сами делаете неприятную работу, как вы справляетесь или себя уговариваете. Тогда ребенок понимает, что вы ЗА него. Вы с ребенком в одной команде против уроков, а не вы с уроками в одной команде против ребенка», – посоветовала Людмила Петрановская родителям, которые, как признают, чаще по инерции прибегают к «воспитательным» методам. Все средства хороши, которые для ребенка выглядят заботой, а не контролем. «Иногда ребенку надо, чтобы вы просто находились в этой же комнате, ваша близость важна. Предложите помощь, не бойтесь делать уроки за ребенка. Помочь – можно. Это лучше, чем говорить: «Сейчас я проверю, что ты там понаписал!». Всякий раз, когда вы выступаете надсмотрщиком, вы бьете по вашим отношениям. А ведь ради этих отношений вы его и взяли из детского дома», – напоминает психолог.

А если мы считаем, что нынешняя школа дает ребенку так мало, то не стоит ли «забить» на школьное обучение, и больше сконцентрироваться на увлечениях ребенка? И важно ли вообще, чтобы ребенок был занят помимо школы какими-то занятиями? Или ему нужно пространство свободного времени? Эти вопросы особенно интересовали родителей.

Людмила Петрановская считает, что для ребенка важно, чтобы у него была сфера успеха. Особенно если он неуспешен в школе. Это может быть спорт, искусство, собака, за которой он умеет ухаживать или делать ей уколы по часам, – что угодно, чем он может похвастаться.

При этом приемные дети бывают быстро истощаемые, поэтому нагрузку нужно подбирать осторожно. Но в таких дополнительных занятиях, кстати говоря, дети могут вовсе не углубляться в предмет преподавания в кружке, а просто тусить, обрастать новыми друзьями – и это очень важно! Нужно также обращать внимание на характер ребенка. Кому-то нужно отдыхать от коллектива, если в семье и так детей много, а кто-то постоянно один дома, и ему нужен коллектив сверстников.

Лариса, мама Гоши, о котором писало «Милосердие.ru», спросила Людмилу Петрановскую, насколько все же ей сейчас нужно вовлекать мальчика в учебу? Напомним, что Гоша остался на второй год и сейчас заново учится в девятом классе. У Гоши никогда не было мамы за его 16 лет, поэтому нужно ли сейчас сильно наседать на него с учебой, ему и без того многое сейчас непонятно (Гоша ушел из детского дома в семью Ларисы буквально месяц назад). Может быть, пусть у него останется его восемь классов, и не нужно его мучить? Нужно ли заставлять детей в подобной ситуации? Людмила Петрановская приводит пример финской школы: там второй год обучения в одном и том же классе воспринимается спокойно, это, скорее, услуга для ребенка, а не наказание. То есть ему еще раз дают те же знания. А 10-й класс там и вовсе необязателен. Второгодник там не является позорным прозвищем. Сейчас у Гоши, возможно, есть гораздо больше других забот и проблем. Пусть лучше он укрепляет отношения с мамой, с новыми друзьями-одноклассниками, выбирает будущую профессию.

Школьные будни: чего боятся родители и чего боятся дети

Но бояться проблем в школе и убегать в домашнее обучение не всегда стоит, считает Людмила Петрановская. Школьные трудности готовят нас к сложной взрослой жизни. Так что если сам ребенок не переживает из-за школьных неурядиц, то значит, все идет хорошо. Однако есть очень чувствительные дети, которых давление школы разрушает. В таком случае может быть полезно обратиться к экстернату или домашнему обучению. Если семьи будут объединяться и создавать свои семейные домашние школы, это только плюс, отмечает педагог. Современная школа как структура сейчас меняется.

Родители часто волнуются, что школа воспринимает их приемного ребенка как-то иначе, чем остальных детей. «Моя приемная дочь со мной уже три года, и в следующем году пойдет в первый класс. Сейчас готовится к школе. Но всякий раз, когда случаются трудности в ее поведении, или она с кем-то поссорилась, или плохо понимает материал, теперь учителя говорят: «Ну что же вы хотите? У вас же приемный ребенок!», – рассказывает одна из мам-участниц дискуссии. – Я не хочу слышать эти постоянные напоминания. Почему я должна оправдываться? Как пресекать такие вещи? И надо ли давать отпор такому отношению?». Людмила Петрановская считает, что нужно подумать в целом – почему вообще у кого-то возникает желание искать причину поведения ребенка в его «усыновленности»? Зачем перекидывать горячую картошку друг другу? Наверное, правильнее делать акцент на том, что ребенок просто маленький, а не в том, что он приемный или его плохо воспитали.

Вообще, рассказывать ли в школе о том, что ребенок приемный, – индивидуальное дело каждого родителя. Лучше, советует психолог, решить это самим. Может быть, сказать кому-то из преподавателей в школе, попросив не распространяться. В конце концов, это момент педагогической этики. В общем-то, это интимный момент семьи. А если сам ребенок спрашивает, говорить ли ему об этом в школе? Опять же лучше обсудить это с ребенком. Если он хочет рассказать об этом своим новым друзьям или учителям – пусть расскажет. Если, наоборот, он боится раскрывать эту информацию – то и не нужно. «Если ты кому-то хочешь об этом сказать – скажи. Если не хочешь – то так и скажи, что это не ваше дело. Это, в общем-то, конфиденциальная информация».

Бывают случаи, когда ребенка начинают преследовать как «детдомовца», или даже родители его одноклассников недовольны появлением в классе таких детей. Дети, оказавшиеся в приемной семье, часто сами рассказывают, что боятся идти в обычную школу: «Не знаю, буду ли я говорить о том, что я из детского дома, – признавался мальчик Гоша, готовясь к 1 сентября. – Я боюсь реакции ребят». Как же реагировать на возможные нападки? «Я не встречала таких случаев, когда ребенка преследовали за то, что он приемный, – говорит Людмила Петрановская. – Но ребенок действительно может бояться. Учитель не справляется, ребенок не успевает с учебой, раздражение накапливается. Вообще в отношении любого ребенка, даже если он кровный, может в классе возникнуть неприятие, по каким-то иным причинам. Даже бывает наоборот, если ребенок приемный, то работает какая-то защита – его оберегают». Но если вы сами понимаете, что у вашего ребенка реально сложное поведение, лучше принять превентивные меры, советует психолог. Призвать коллектив и учителя к сотрудничеству, заранее обсудить с педагогами сложности.

А если у ребенка конфликты с новыми сверстниками в саду или школе – что делать? Забирать его, переводить в другую школу? Если малышу до 11-12 лет, отвечает Людмила Петрановская, то тут важна работа учителя. В 90 процентах случаев тут все зависит от установок и поведения лидирующего взрослого. Если педагог говорит – ну я не знаю, что тут можно сделать, почему он себя так ведет, – стоит идти выше.

«Мой ребенок подвергается систематическому эмоциональному насилию, я не встретила понимания и помощи у учителя», – магическая  фраза, которой, советует Петрановская, надо пользоваться.

Ну а уже когда идет речь о подростках, то в их отношения лучше не внедряться –можно лишь предложить свою помощь.

«Мой ребенок второй год в семье, и страшно боится ГИА. «Я боюсь, что стану бомжом, неудачником!» – говорит сын. При этом он признается, что ему лень. Что делать?» – спрашивает мама мальчика-восьмиклассника. Людмила Петрановская замечает, что лень не свойственна детям, лень – это признак наступающей старости, когда человек начинает экономить энергию. На самом деле это не лень, а накрученный страх. Пусть мальчик лучше открыто признает, что боится. А уж потом – поработать над этим страхом.  Петрановская приводит в пример случай, когда приемная семья забирала ребенка из коррекционного интерната, и его работники сказали им: «А вы понимаете, что он никогда не сдаст ЕГЭ? И не получит аттестат, и не станет полноценным членом социума?». «Да. Это будет самый лучший автомеханик в районе, и мы готовы предоставлять вам скидку!» – ответили сотрудникам интерната родители. Такая реакция – уверенность в себе и чувство юмора – лучший вариант в такой ситуации. Это поможет справиться с трудностями в учебе.