Священник Дионисий Гришков, клирик Храма преподобной Евфросинии Московской, организовал в 2018 году Центр помощи мигрантам «Рядом дом».
Пока главная помощь – бесплатное обучение детей школьным предметам, подготовка к школе. Занятия проходят в трех возрастных группах, обучается порядка сорока детей. В Центре работают восемь профессиональных педагогов и два логопеда.
В дальнейшем проект будет развиваться и по другим направлениям, в том числе медицинском (во взаимодействии с церковной Больницей святителя Алексия и Православной службой помощи «Милосердие»). Среди долгосрочных планов – создание детского сада для малышей из семей мигрантов.
Отец Дионисий, изучавший культуру и языки Востока, курирует также перевод православных молитв и богослужебных текстов на языки народов Средней Азии. А вот цели – оправославить граждан Востока – не имеет.
Уборщицы с двумя высшими образованиями
– Кто к вам приходит в «Рядом дом», кто эти люди по национальности, вероисповеданию, профессии?
– Большинство родителей, чьи дети посещают наши группы по русскому языку и подготовке к школе, приехали из трех основных стран трудовой миграции – это Узбекистан, Таджикистан, Киргизия. Некоторые семьи находятся здесь уже не одно десятилетие.
Есть вынужденные переселенцы из дальнего зарубежья: Афганистана, государств Африки и Ближнего Востока. Они приезжают потому, что у них на родине голод, война или другое бедствие.
Трудовые мигранты приезжают в Россию, потому что у себя в стране не могут найти работу. Многие уже знают, как устроена жизнь в России, прекрасно говорят по-русски. Но понятно, что это не родной для них язык.
Если мы, вдруг, приедем жить в англоязычную страну, нам тоже будет непросто, даже если мы пятнадцать лет учили английский.
Многие женщины, которые скромно сидят у нас в коридоре, ожидая детей с уроков, окончили вузы, а некоторые из них имеют по два высших образования. Одна мама, приехавшая с Памира, – лауреат вокальных конкурсов в Таджикистане, у нее прекрасные творческие данные.
Хотя в России приезжие могут работать только уборщиками, поварами, чернорабочими на стройках и грузчиками, они не планируют возвращаться на родину. Они надеются, что их дети смогут получить образование, найти квалифицированную работу и жить достойной жизнью в современной России.
Что касается вероисповедания, то в наш Центр обращаются люди разных вероисповеданий: есть католики, протестанты, православные и смешанные семьи, но большая часть принадлежит к «этническим» мусульманам. Впрочем, большинство родителей на мой взгляд, довольно светские люди.
– Получается, мигранты живут в России ради детей? А сами они как себя чувствуют в чужой стране, культуре?
– Я часто слышу: «Мы рады жить в Москве, нам здесь нравится». Есть люди, которым подходит городская жизнь и европейские ценности. По их словам, в России меньше правил, ограничений, более спокойные и независимые люди, отношение к женщинам лучше.
Сейчас ведь XXI век. Мигранты из Средней Азии не отрываются от своих корней. Каждый вечер они общаются по скайпу со своими родителями, им рассказывают, что построено на заработанные в России деньги, как живут их старшие дети, оставшиеся дома.
Тоскуют беженцы из дальнего зарубежья, которые не могут вернуться, потому что на родине их убьют, или дом сгорел.
«Не платить зарплату – это грех?»
– Мне доводилось слышать, что далеко не всегда приезжие довольны жизнью в России. Бывает, что у них складывается крайне негативное представление о россиянах.
– Мигранты, в сравнении с российскими гражданами, находятся в более уязвимом положении, у них меньше прав, это так.
Некоторые из них попадают в сложные ситуации из-за просроченных документов. Кто-то оказывается в нелегальном поле по собственной вине. Бывает, человек просто застревает в тупике: дома его не ждут, получить работу в России легально он не может, и нужно как-то не умереть с голоду.
Ряд фирм берут людей на работу с недостающими документами. Что представляет собой такая работа? Без выходных 12 часов в сутки, пока не свалишься.
Мне рассказывали мигранты, разгружающие товары в магазинах: даже если у тебя появилась свободная минутка, тебе все равно запрещают присесть и отдохнуть. Подход такой: «Ты должен стоять. Мы тебе дали работу, вот и работай».
На стройках иногда нанимают людей на один день. Набрали утром, вечером заплатили полторы-две тысячи рублей. А бывает, говорят: «завтра заплачу», «послезавтра заплачу». Неделю человек работает, но зарплату так и не получает.
Один узбек однажды меня спросил: «У вас, христиан, не платить зарплату – грех?». Я ответил: «Грех, конечно». Он объяснил ситуацию: «Начальник на стройке взял, и всех нас обманул, хотя у него иконы висели в кабинете».
А если мигрант заболел, он вообще никому не нужен. Был случай, когда человека привезли в больницу на скорой, сделали уколы обезболивающих и сразу же выписали, без обследования и лечения.
У одной нашей подопечной заболел ребенок, температура держалась неделю. Она без мужа, денег в обрез. Приехала в одну общественную организацию, где есть медицинский кабинет. Там сказали: ребенку всего год, наш врач не будет его осматривать, поезжайте в Морозовскую больницу, вас там обязательно примут.
Женщина потратила остатки денег на дорогу, а в больнице ей говорят: «Зачем вы приехали? У вас нет ОМС. Примем только платно». Получается, если денег нет, даже ребенка лечить не будут.
«Крестьянские парни в начале XX века в городах вели себя так же»
– Вам приходилось сталкиваться со случаями, когда, наоборот, мигранты нарушают нормы общественной морали и ведут себя агрессивно по отношению к москвичам?
– Да, конечно. Бывает, что молодые люди из Средней Азии приезжают в Москву и живут группами по пять-десять человек. После работы «сидят в гаджетах», пьют и курят. Представьте, группы 20-летних людей оказываются предоставлены сами себе в чужом городе. В таких условиях теряются нравственные ориентиры.
В начале XX века в Москву, Санкт-Петербург и другие города точно так же приезжали деревенские парни, чтобы работать на фабриках. Они отрывались от своих семей, среди них распространялся алкоголизм.
Социал-демократы потом использовали их как массу недовольных на своих митингах.
«В чем-то мы могли бы поучиться у узбеков»
– Как вы считаете, мигранты будут постепенно ассимилироваться среди россиян, или, наоборот, сохранять свое национальное своеобразие?
– Мигранты из Средней Азии консервативны, они очень трепетно относятся к своим обычаям. На мой взгляд, это хорошо.
– Вы глубоко изучали узбекский язык и культуру народов Средней Азии. Есть ли какие-то этические принципы и традиции, узнавая о которых Вы думали: «Надо же, и у нас так»?
– У православных христиан и у семей из Средней Азии, которые придерживаются традиций, много общего. В отношении к браку, например. Безусловно, существуют обычаи, которые нам чужды: многоженство, принуждение к свадьбе. Но в православных семьях родители тоже играют важную роль в выборе жениха или невесты.
В Узбекистане и сегодня, если окажется, что девушка до свадьбы потеряла невинность, ее могут вернуть в родительский дом. С христианской точки зрения, белое платье невесты – тоже символ чистоты. Конечно, в современном христианском мире более мягко относятся к людям, но ведь заповедь такая есть – «не прелюбодействуй».
Христиане объединены Церковью, в идеале они должны жить как община. Для традиционных семей в Узбекистане тоже важна общинность, она выражается через общественное управление внутри махалля, городского квартала.
Глава махалля – это уважаемый человек в возрасте, который избирается населением.
Если, предположим, супруги хотят развестись, они должны сперва обратиться в совет этой общественной структуры. Все важные семейные праздники касаются не только родственников, но и соседей, жителей улицы, махалля, в которой живет семья.
В чем-то, мне кажется, мы могли бы и поучиться у узбеков. Они очень серьезно относятся к своему «имени», к своим словам и поступкам.
А у нас люди иногда говорят, что хотят, ведут себя, как хотят, и только потом понимают, что испортили себе «имя», то есть репутацию.
«Кто больше верит, тот сильнее влияет на детей»
– Как вы относитесь к бракам между людьми, принадлежащими к разной вере?
– Как священник сразу скажу, что христианину запрещено вступать в брак с иноверцами и инославными людьми. Церковь всегда предупреждает, что люди должны думать о будущем, выбирая супруга.
Разве можно иметь согласие в семье, где люди совершенно по-разному смотрят на основные вещи?
По опыту знаю, что супруги счастливы в смешанном браке лишь в том случае, если один из них не религиозен.
Скажем, узбек – мусульманин номинально, или русская – христианка только на словах.
Но даже в такой семье со временем выяснится, что тот, кто больше верит, сильнее влияет на детей. Второй родитель, когда «очнется», начнет ревновать. А дети могут вырасти циниками, потому что в семье непонятное отношение к вере.
– Прихожан не удивляет присутствие большого количества мигрантов рядом с храмом?
– Занятия проходят в здании частной школы, она находится в 10-15 минутах ходьбы от храма. Мы специально подбирали такую площадку, которая была бы удобна для всех. Мы предупреждаем вопросы наших прихожан, объясняем родителям других учеников, почему в школе занимаются дети иностранцев. Говорим, что христиане должны помогать всем, независимо от цвета кожи и национальности.
«Социальная подушка» для мигрантов
– В других странах миграция приводила к росту социальной напряженности в обществе. Например, во Франции приезжие из стран Африки устраивали масштабные беспорядки. Какие меры, на Ваш взгляд, помогут избежать конфликтов и сложностей?
– Опасно, когда общество и государство не занимаются мигрантами.
Когда приезжие не получают поддержку в трудных ситуациях, они превращаются в маргиналов или начинают группироваться в замкнутые сообщества.
Мне кажется, нужно развивать общественные инициативы, которые создают «социальные подушки» для мигрантов. Скажем, человек потерял в Москве здоровье и работу. На такой случай нужно страхование и четкий механизм получения помощи, чтобы он или вернулся на родину, или выздоровел и продолжил нормально жить здесь.
Или женщина из Средней Азии вышла в России замуж без согласия родителей, а семья развалилась, она осталась одна с детьми и не может вернуться домой из-за осуждения родственников. Без помощи общественных организаций она начнет просить милостыню или свяжется с преступниками, которые будут ее использовать. Такие случаи приводят к росту нищеты и преступности.
– В какой еще помощи, кроме «социальной подушки», нуждаются мигранты?
– Первое — это юридическое «ориентирование», достоверная правовая информация. Для них важно не стать жертвой мошенников. Такую помощь оказывают некоторые общественные организации в Москве, Санкт-Петербурге и других больших городах: «ПСП-фонд», «Гражданское содействие» (признан в РФ иноагентом) , «Форум переселенческих организаций».
Второе — легальная работа. Есть платные сервисы, помогающие в ее поисках, «Тут ждут», например. Третье – устроить детей в школу или детский сад. Четвертое – медицинская помощь.
Неприязнь к иностранцам – пастырский вопрос
– Многие россияне боятся приезжих. И совершенно не готовы им помогать.
– Люди всегда боятся тех, кто отличается от них. Иногда этот страх оправдан. Действительно, если мигранты начнут объединяться и противопоставлять себя местному населению, это будет опасно. Помогая приезжим, мы как раз предотвращаем такое развитие событий.
– А что делать православным, которые не могут побороть в себе чувство неприязни к чужакам?
– Господь сказал: «Люби ближнего». Он не уточнял: «Люби белого, русского, белоруса».
Самая частая причина неприязни – страх. Боязнь людей других наций нужно обсуждать со священником, чтобы разобраться, в чем ее причина. Это духовный вопрос. Когда человек начинает веровать, многие страхи у него отпадают.
Бывает еще надменное, презрительное отношение к другим нациям.
Я слышал о таких высказываниях в адрес бывших народов СССР: «Вы – индейцы, идите и пасите своих баранов». Это обычная гордыня, страсть. Это тоже духовный, пастырский вопрос.
Когда человек меняет свое мировоззрение на христианское не на словах, а в сердце, он меняет и свое отношение к другому человеку.
Коллажи Оксаны Романовой, с использованием фото РИА Новости, из личного архива свящ. Дионисия Гришкова и кадра из х/ф «Айка» (реж.С.Дворцевой)
