Отец Фурнье в одночасье стал не только национальным героем, но и мировой знаменитостью. Интервью с ним опубликовали американские, ирландские и даже аргентинские издания. А новость о том, что именно он спас из горящего собора Нотр-Дам де Пари его святыни, и прежде всего Терновый венец Христа, облетела весь мир.
«Ну что вы, я только осуществлял техническое руководство», – скромно говорит капеллан.
«Делай что должно, и будь что будет» – девиз всей жизни отца Фурнье. Военный священник в Афганистане, капеллан парижский пожарных, участник событий 13 ноября 2015 года, когда террористы захватили заложников в концертном зале «Батаклан», он часто оказывается на передовой человеческого горя. Его благодарят, хвалят, теперь даже превозносят (недавно, например, поклонники отца Фурнье основали фан-страничку его имени в Facebook https://www.facebook.com/MercipereFournier/).
«Горжусь ли я? Да, немного горжусь, когда удается сделать что-то хорошее. Но не надо забывать, что добро исходит не от нас, мы все – только проводники Божьей благодати в этом мире», – говорит капеллан.
От Афгана до «Батаклана»
До того, как войти в горящий Нотр-Дам за реликвиями и произведениями искусства, Жан-Марк Фурнье повидал многое. Французская идиома, описывающая богатый жизненный опыт, дословно переводится как «покатался на своем горбу». В случае с отцом Фурнье можно сказать, что его «горбу» за прошедшие десятилетия досталось по полной программе.
Военным капелланом Жан-Марк Фурнье стал в 2004 году. В 2008 – отправился с французскими войсками в Афганистан. Отец Фурнье не просто отсиживался в лагере, служа мессу и исповедуя солдат, он часто попадал со своими подопечными в настоящие переделки.
Например, на его счету так называемый бой в долине Узбин, когда французские военные наткнулись на засаду афганских боевиков. На глазах отца Фурнье погибли не менее десяти человек.
«Все, что я видел во время моей первой поездки в Афганистан, представляло потенциальную опасность: нас ведь заранее проинструктировали, что к чему. Так что у меня было два варианта: либо отсиживаться в тылу, либо довериться Провидению. Я выбрал второй вариант», – вспоминал позднее священник.
Отец Фурнье говорил журналистам, что для армейского служения подойдет далеко не всякий католик. «Там, где каждый день встречаются со смертью, необходим особый склад ума», – объяснял он.
И добавлял, что, по его мнению, милосердие на войне необходимо обеим сторонам: да, гибнут твои товарищи, но и по ту сторону фронта тоже люди.
Жан-Марк Фурнье за годы своего служения на личном опыте понял, что такое военное братство. Он объясняет, что людей, одетых в одинаковую форму и приносящих общие клятвы, часто связывает нечто большее, чем просто работа. Это в буквальном смысле одна семья, будь то армия или пожарные.
«Мне очень понравилось, как один мой коллега, старший офицер, который даже не был католиком, сказал о полковом капеллане: «Не знаю, зачем он нужен, но вижу, что когда капеллана нет, все идет наперекосяк»», – с улыбкой вспоминал священник.
А вот о теракте 13 ноября 2015 года в концертном зале «Батаклан» – именно тогда его имя впервые стало мелькать в прессе – отец Фурнье спокойно вспоминать не может. Тогда он уже был капелланом парижских пожарных (в должность вступил в 2011 году), и прибыл на место трагедии в двойной роли: священника и спасателя. Вернее, наоборот – физическая помощь пострадавшем все же была для него на первом месте.
Капеллан помогал эвакуироваться из захваченного террористами здания пострадавшим, выносил раненных. Но потом все же вернулся, чтобы помолиться над телами тех, кого спасти не удалось.
«С Терновым венцом у меня особые отношения»
Рассказ отца Фурнье о событиях 15 апреля 2019 года очень деловитый. О том, что собор Нотр-Дам де Пари охвачен огнем, капеллан пожарных узнал с опозданием: он принимал участие в традиционной поминальной церемонии у Триумфальной арки. Когда мероприятие закончилось, столб дыма от острова Сите был виден в районе Елисейских полей, так что священник, бегло просмотрев сообщения в своем мобильном, помчался к месту событий.
Прибыв к собору, отец Фурнье быстро пообщался с коллегами и собравшимися тут же священниками Нотр-Дама, и принял решение: прежде всего надо спасать Терновый венец, реликвии Страстей Христовых (часть Креста и гвоздь), а также оставшиеся в базилике Святые дары.
«Вот только тут же возникла первая сложность: Терновый венец находился в специальном кофре. Мы должны были найти ключи и специальный код от замка. Но рядом не было никого, кто мог бы нам в этом помочь», – объяснял позднее капеллан.
Была ли паника? Разумеется, нет: пожарных учат оставаться сдержанными в любых обстоятельствах.
«Никто не паникует, никогда! Просто немного больше стресса, потому что мы знали, что время играет против нас», – говорит отец Фурнье.
И с улыбкой добавляет, что входить в горящее здание, которое может в любой момент обрушиться тебе на голову – это, в общем-то, противоречит человеческой природе и формальной логике, но должен же кто-то это сделать.
К счастью, вскоре и код, и ключи от кофра с Венцом нашлись, самые ценные реликвии вынесли на улицу и отдали под охрану полиции. Для отца Фурнье спасение Тернового венца было делом принципа, ведь он является членом Ордена святого Гроба Господня и участвует в церемонии выноса святыни для поклонения верующим.
«Я держу Венец Христов в руках каждую Страстную Пятницу. У меня с ним особые отношения! Для меня было огромным облегчением знать, как его спасти, чтобы человечество не лишилось одного из своих самых ценных сокровищ», – здесь уже отец Фурнье не может сдержать эмоций.
«Я просил Господа сохранить дом его Матери»
Но после этого пришел черед вновь возвращаться в собор – спасать остальные реликвии. Свою роль в этом процессе отец Фурнье оценивает скромно: говорит, что был «консультантом».
Вместе с министрантом Нотр-Дам они шли впереди, указывая, какие ценности нужно эвакуировать, а их корректировал офицер из числа пожарных, дополняя, возможно ли это сделать исходя из сложившейся ситуации.
Отец Фурнье лукавит, ведь он подвергался серьезной опасности. Когда он во второй раз вошел в Нотр-Дам, чтобы вынести из собора Святые дары, пожар достиг своего пика.
«Шпиль уже рухнул. В любой момент неф может разрушиться. На полу – две огненные жаровни, одна – у главного алтаря, другая – чуть поодаль. С потолка сыплются огненные искры. В соборе особая атмосфера – там нет дыма, нет чрезмерного жара», – так описывает свои впечатления капеллан.
Оказалось, что Святые дары хранятся сразу на двух алтарях, и добраться до одного из них не представлялось возможным, путь отрезал капающий сверху раскаленный свинец. Благословив оставшееся в охваченном огнем соборе Причастие, Жан-Марк Фурнье постарался спасти те из Святых даров, что были доступны. Благословив ими собор, он вынес гостии в ризницу, посчитав, что там они будут в безопасности.
Отец Фурнье говорит, что после этого жеста огонь, было охвативший северную башню фасада, вдруг остановился.
Будучи священником, Жан-Марк Фурнье не прекращал в горящем соборе своей молитвы. «Я просил Господа сохранить дом его Матери», – говорит он.
Сколько раз отец Фурнье с коллегами-пожарными возвращался в Нотр-Дам, сказать трудно. Они методично продвигались вдоль стен, обследуя капеллу за капеллой, прикидывая, что еще можно вынести и спасти от огня. Так продолжалось до тех пор, пока один из офицеров не сказал, что проводить операцию дальше рискованно, может обрушиться потолок.
«Яко прах еси и в прах отыдеши»
Уже поздним вечером отец Фурнье с одним из офицеров пожарной команды успел подняться на южную башню собора. Огня там не было, зато оттуда был виден весь масштаб разрушений – полностью сгоревшая крыша, обугленные стропила, кое-где провалившийся каменный потолок.
Казалось бы, такая картина должна ужаснуть. Но Жан-Марк Фурнье нашел в происшедшем свой глубокий смысл. Он говорит о том, что царивший всюду хаос, горы пепла и кирпичей только напомнили ему слова из Священного писания: «Яко прах еси, и в прах отыдеши».
Тщетность, прах и пепел, говорит отец Фурнье, как нельзя лучше сочетались в его сознании с переживаниями Страстной недели, ведь пожар произошел понедельник, накануне католической Пасхи.
«Эти слова – про нас, про все человечество. Но это не отменяет грядущей перспективы Воскресения. Мне было очень грустно от потери. И в то же время – это неописуемая радость, надежда. Я знаю, что собор будет восстановлен и станет еще красивее, сильнее и живее!»
Мысль неожиданная, но отец Фурнье уверен, что сбор будет продолжать жить, именно потому, что жизнь – это и есть происшествия, хорошие и плохие. Жизнь – это перестройки и переделки, перемены и новости.
«Многие храмы, ставшие памятниками архитектуры, сегодня мертвы. Они словно застывшие гробницы, древние окаменелости. В истории западного христианского мира храмы горели, разрушались, подвергались нападениям. Но что тогда происходило? Все закатали рукава и отстроили заново. Храмы должны быть отражением нашей жизни, с ее радостями и скорбями. Смерть и жизнь – здесь все рядом».
