Писал он от имени Северного Отца, Николаса Рождественского, насмешливого немолодого волшебника (в нашей традиции, конечно, Деда Мороза). У Деда Мороза было обширное и продуманное хозяйство, Дом-на-Утесе, помощник Полярный Медведище, друзья снежные эльфы и враги гоблины (то есть космогония «Властелина колец» и «Хоббита» начиналась в этих письмах).
Первое письмо он написал в 20-ом году, последнее в 1943-ем. За это время в мире наливалась силой и началась война – эти обстоятельства отразились и в сказках. Сначала письма были короткие, и изобиловали забавными подробностями и деталями хозяйства Мороза, потом письма росли вместе с детьми, и становились все более развернутыми и временами драматичными.
Впоследствии этот прием использовала Джоан Роулинг – язык и сюжет «Гарри Поттрера» растет и усложняется вместе с ростом героев и читателей ее серии.
И вот в 1938-ом году на Дом-на-Утёсе, где живет Дед, нападают гоблины (после Великой гоблинской войны, которая кончилась задолго до начала повествования, гоблины вели себя относительно тихо: пробавлялись мелким воровством и сидели в своих пещерах). Однако наступил тот год, когда они угнали всех рождественских оленей и хотели украсть все подарки. Но зазвучал волшебный рог Рождественского Деда, далеко разнесся зов, и на помощь пришли эльфы и гномы. Зеленый эльфийский и красный гномий цвет стали цветами волшебного войска, горело серебро мечей и золото знамен – все елочные цвета Рождества смешались и ожили в этой сказке. Это, конечно же, идея «Властелина…», и одна из важных политических идей и надежд Толкиена, которые считал рождение союза европейских и американского народов, обещание каждой страны прийти в случае беды на помощь другой — единственной надеждой на выживание культуры и права в войне и после войны.
А для детей Джона Рождественский Отец (Северный дед, Дед Мороз — как ни назови) был безусловно существующим, живым персонажем – он писал им письма, рисовал картинки и посылал подарки, они отвечали ему. Толкиен сам рисовал картинки и марки на конверте, и даже штемпель почтовой службы на марке.
Это было важным переживанием – чтение вестей из Дома-на-Утесе. Вообще Толкиен был, нужно сказать, очень хорошим, эмоционально честным, изобретательным отцом.
Свидетельствуют, что он «не смущался прилюдно целовать своих сыновей; в письмах он всегда обращался к ним в самых нежных словах («мой миленький», «любимый мой») и неизменно подписывался как «твой папа» или «твой любящий папа».
Первое письмо он написал первенцу, сыну, когда тому было три года. И писал все время, пока старший сын и прочие его дети росли и вырастали. По письмам можно посмотреть, как менялось положение дел в семье: «Начиная с 1924 года письма адресовались уже не только Джону, а Джону и Майклу, а затем, на протяжении нескольких лет, — «Джону, Майклу и Кристоферу Толкиенам». А с 1929 года на конвертах значилось: «Дж., М., К. и П. Толкиенам, Нортмур-роуд, дом №22, Оксфорд, Англия», — а письма начинались со слов: «Дорогие мальчики и девочка!». Но время не стояло на месте. Мальчики росли, и маленьких Толкиенов на конвертах становилось всё меньше и меньше. Наконец, в 1938 году, Кристоферу исполнилось четырнадцать лет, и он «вырос» из детских забав. Единственным адресатом осталась девятилетняя Присцилла — вплоть до 1943 года, когда она получила последнее письмо с подписью: «С нежной любовью от твоего старого друга, Деда Мороза».
Первое и последнее
1920
Дом Рождественского Деда
Северный полюс
Милый Джон!
Ты, я слышал, пытался выспросить у папы, правда ли, что я живу на белом свете, и где именно я живу на белом свете. Ну, так гляди – я нарисовал для тебя свой дом и себя самого. Будь добр, сохрани этот рисунок – другого у меня нет. Вот видишь, я иду ночной порой с мешком подарков. Возможно, там есть кое-что и для тебя, ведь иду я в Оксфорд. Надеюсь добраться до Оксфорда вовремя – но, знаешь, идти по снегу тяжело. Дети-то знают, что снег – это немалое препятствие. А снега на Северном Полюсе много!
Передавай привет папе, маме, Майклу и тете.
Твой Рождественский Дед
1943
Дом Рождественского Деда
Северный полюс
Моя дорогая Присцилла! Счастливейшего тебе Рождества!
Я надеюсь, что ты еще хоть раз повесишь свой рождественский носок возле камина; я надеюсь на это потому, что меня есть несколько маленьких вещичек для тебя. Мне очень жаль, что у меня нет «кошачьих язычков», но я, по крайней мере, отправил все книги, о которых ты просила.
А потом я должен буду сказать тебе: «Прощай!». Но это очень относительное «прощай», потому что я никогда тебя не забуду.
Мы всегда храним номера и письма старых друзей, а я помню всех выросших детей, что бы вернутся к ним, когда у них будут свои дома и свои дети.
Мои вестники сказали мне, что люди во всем мире печалятся в это Рождество и чувствуют себя несчастными. Я боюсь, что теперь мне не попасть в большинство мест, где я любил бывать. Это все из-за войны. Куда мне прилетать, к каким каминам, когда так много домов разрушено по всем у миру? Как детям сохранить веру в меня?
Но, Присцилла, я был бы рад услышать что ты — не несчастна. Держись! Я все еще более чем жив, и наступит время, когда я вернусь к вам таким же счастливым, как прежде, и мой мешок будет полон подарков. Да, сейчас я не могу подарить тебе даже то немногое, что ты просишь, но я могу передать тебе свою любовь.
Полярный Медведище передает тебе привет: он слишком устал, что бы писать самому, но просит, что б я добавил пару строк от него. Он говорит — спроси ее, жив ли еще ее плюшевый мишка, называет ли она его Глупым Вилли, как раньше, и не слишком ли она его истрепала? И просит передать привет Джону, Майклу и Кристоферу, и всем твоим зверикам, о которых ты привыкла ему рассказывать
А у нас, Присцилла, была битва.
Помнишь, несколько лет назад были проблемы с гоблинами? Мы думали, что разобрались с ними. Ага, как же.
Этой осенью война вспыхнула опять, и все было хуже, чем прежде.
Да прямо тебе скажу, ничего подобного не было целые столетия. Даже мой Дом-на-Утесе, и тот был осажден. В ноябре стало похоже, что его захватят вместе со всеми подарками, и по всему миру детские рождественские носки останутся пустыми. Представляешь, какое это было бы бедствие?
И если этого не случилось, то благодарить мы должны нашего дорого медведя (тут в письме ремарка, Полярный Медведище своей рукой написал: *Даааааа, это меняяя*).
Думаю, гоблины решили, что во всей этой военной неразберихе им удастся без труда захватить Полярную Ось.
Они, должно быть, готовились несколько лет, прорыли новый туннель, выход из которого – всего в нескольких милях от моего дома. И внезапно повалили из туннеля, и повалили тысячами. Полярный Медведище говорит, их было по меньшей мере миллион, но это просто его самое любимое большое число (запись рукой Полярного Медведища *Да их по меньшей мере была сооотня миллиооонов*).
В общем, когда они напали, Медведище был в спячке, да и меня все время клонило в сон.
В доме у меня гостили два эльфа, и, конечно, были Паксу с Валкотуккой (оба спали, как и их дядюшка). А пингвины еще весной ушли… На улице – (это ведь октябрь был) стояла прекрасная погода, Рождество казалось далеким, и ничего не предвещало беды.
Мы были на волосок от гибели. К счастью, гоблины такие гоблины, что им, для поднятия воинского духа, обязательно нужно орать и бить в барабаны. Так что мы проснулись и успели забаррикадироваться.
Полярный Медведище забрался на крышу и бросал петарды в гоблинское войско, пока они шли по длинной оленьей тропе, но надолго это их не задержало. Скоро мы были окружены.
Мне пришлось трижды трубить в Великий рог. Его звук разносится далеко-далеко, повсюду, где дует северный ветер.
Но все равно пришлось долго ждать подмоги, и прошло целых три дня, прежде чем прибыли полярные медведи, снежные эльфы и снеговики.
Они напали на гоблинов с тыла, а мой Медведище спрыгнул с крыши и ринулся в гущу гоблинского войска!
Должно быть, он сразил дюжины гоблинов (Вставка от Полярного Медведища: *Разве ты не видел, что целый миллиооон!*).
Так в ноябре разыгралась Великая Битва. Нас оттеснили к самому Дому-на-Утесе, и нам было нелегко сдерживать лавину гоблинов, которые все текли и текли из тоннеля. Но тут Медведище пробрался ночью к створу тоннеля и взорвал вход! Победа! Но цена победы была велика.
Пропали все запасы петард и фейерверков. Земная Ось опять покосилась. Медведище стал настоящим героем этой битвы, и знаешь, я своими собственными глазами видел, что стрелы гоблинов не причиняют ему особого вреда…
Вот что у нас было. Теперь вы понимаете, почему я не успел собрать вам обычные подарки. Но я старался, и принес все, что сохранилось в наших подвалах и закромах. Да, немногое, но с любовью.
Прощай, и до встречи, дорогая Присцилла. С нежной любовью, твой старый друг Рождественский Дед.
