От кого мы защищаем детей

О том, что 1 июня – День защиты детей, я узнала не так давно. У нас уже было трое, и как многодетным по случаю грядущего праздника нам выдали билеты в цирк на Цветном бульваре. Помнится, представление было отменным, и международный праздник вошел в мой внутренний календарь гражданских событий (между прочим, День защиты детей – один из самых старых международных праздников, его отмечают с 1950 года). Став матерью пяти детей, благодаря также щедрым дарам нашего государства, я узнала о праздновании глубокой осенью Дня Матери. Видимо, чтобы подсластить суровые ноябрьские дни, когда до зимних торжеств еще ох как далеко, а осеннее изобилие закончилось, нам, многодетным матерям, выдают сладкие наборы – пачку зефира, мармеладик и неизменный вафельный торт.

Но вернемся к детям. Итак, от чего я должна их защищать? Когда задумываешься об этом, понимаешь, что буквально от всего – от маньяков, педофилов, психопатов, от нетрезвых водителей на дорогах, от неквалифицированных врачей и озлобленных учителей, от воров и грабителей, от злоупотреблений поваров в учебных заведениях, от произвола чиновников, от армии и милиции, от американцев и прочих империалистических врагов.

На государственном уровне проблему защиты детей решают с помощью международного права, всевозможных конвенций, принятых ООН и подписанных десятками стран. Все озабочены защитой ребенка, шутка ли, это – наше будущее, это четверть населения Земли. Надо сказать, что в разных странах дети подвергаются разным опасностям, от которых их необходимо защищать: в развитых странах – это отрицательные последствия пристрастия к телевизору и компьютерам (проведенные серьезные исследования продемонстрировали, что дети склонны копировать в жизни те жестокие действия, которые видят на экране или во время компьютерных игр), в Западной Европе озабочены слишком ранним сексуальным развитием детей, в Японии основную опасность видят в разрушении традиционных методов воспитания и все более широком проникновении западных привычек и форм поведения, в наименее развитых странах Африки и Азии детям угрожают голод, СПИД, неграмотность и военные конфликты.

Послушать некоторых представителей органов опеки, наших детей стоило бы защитить от нас самих, родителей. Потому как даже если мы и не употребляем алкоголя, даже если у каждого из нас холодильник битком набит колбасой и мы никогда не шлепаем детей по мягкому месту, нас всегда можно обвинить в удушающей любви. И осознавая свои многочисленные провинности, выраженные в крепких объятиях, дружеских похлопываниях по плечу и многочисленных подарках, в пилеже за двойки и замечания в дневнике и т.д., мы стараемся не высовываться, не попадаться на глаза. Вот раньше ходили раз в год в Центр социального обслуживания, брали бесплатно гречку, рис и чай в пакетиках под названием то ли «Дембель», то ли «Штрафбат», а теперь там просят писать заявление, что у нас нет возможности купить детям крупы. А писать такое заявление – давать в руки козырь, что не выполняешь своих прямых родительских обязанностей. Видимо, с билетами в цирк – та же история. Надо придти и оставить заявление, что не в состоянии сводить детей на представление, тогда либо билеты дадут, либо детей отнимут. «Тут уж, – как говорит наш шестидетный друг Константин, – как фишка ляжет».

Недавно я разговорилась с одним молодым человеком, у него двое маленьких детей. Он считает, например, что моя озабоченность защитой от органов опеки детей из малообеспеченных, многодетных или неполных семей носит патологический характер. «Надо спокойней смотреть на вещи, – говорил мой собеседник, – органы опеки должны проверять всех и выявлять нарушения относительно детей. Знаешь, сколько сейчас ужасного творится вокруг, мы ведь не знаем, а на самом деле во многих семьях над детьми издеваются, а то и еще ужасней что-то происходит!» Я уверена, что это не повод подозревать любую семью в насилии, это не повод, следить за каждым родителем, это не повод давать детям в детском саду задание рисовать родителей, а потом на основании этих рисунков «брать на особый контроль». «А если ошибутся органы опеки, из нормальной, ну может быть, своеобразной, но семьи, заберут ребенка, поместят в приют, а потом даже и отпустят, выяснив, что семья – ничего, имеет право воспитывать. Каково будет потом этому ребенку?» «Ну что же, – отвечал молодой отец. – Перегибы возможны, конечно. Но лучше лишнего ребенка заберут в приют, а потом вернут, чем при бесконтрольном существовании семей будет существовать насилие, надругательства, жестокость». Конечно, я за то, чтобы не было жесткости, но в то же время я не хочу, чтобы под зачистку, под массовую проверку, под сдачу нормативов попали не те дети, не те семьи, чтобы мой собеседник за некорректно нарисованный собственным ребенком собственный портрет был озабочен вызволением неудачливого художника из детского дома и доказательством того, что по отношению к каждой семье действует презумпция невиновности.

Согласно опубликованному в 2010 году статистическому сборнику «Дети в России», в нашей стране насчитывается более 26 миллионов несовершеннолетних граждан. Ежегодно детское население России снижается на 1 миллион человек, а число детей, оставшихся без попечения родителей и находящихся в сиротских учреждениях, возрастает на 4 6 тысяч человек в год. Общая численность детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, составляет около 714 тысяч человек, из них более 136 тысяч воспитываются в интернатных учреждениях.

Из этих цифр следует только одно, что на все призывы высших чиновников – рожать и усыновлять, на все посулы – всячески поддержать, граждане лишь пожимают плечами. Знаем, мол, слышали, уже обещали, уже говорили, а на деле-то что? А на деле оказывается, что достойные семьи, которые ходят в поликлиники, поют в хорах, рисуют в изостудиях, учатся на пятерки и занимаются спортом, вынуждены жить в нечеловеческих условиях и их никто «не просил рожать и не обязан содержать». Позволю себе лирическое отступление, чтобы потом не слушать упреков в голословности. Нашу семью, например, не ставят на очередь по улучшению жилищных условий, потому что я не прописана в квартире мужа пяти лет, и несмотря на то, что после моей прописки родилось двое детей, из всех инстанций – начиная от приемной президента и приемной районного депутата, и кончая начальником департамента жилищной политики города и Черемушкинским судом – мы получаем отказ: не имеете права претендовать на улучшение жилья, хотя вас и 9 человек на 62 метрах. А пройдет пять лет, встанем мы «на учет» и нам объявят, что льгот нынче никаких нет – сейчас дают квартиры очередникам 1991 года. И стоят наши многодетные семьи годами и ждут, а вдруг, объявят «Год семьи» и всем все дадут (лучше бы они «Год квартиры» объявили) или еще что-нибудь чудесное произойдет.

В День защиты детей как-то особенно остро осознаешь, что праздник этот, как и вся наша жизнь впрочем, двусмысленный – государство хочет защитить наших детей от нас, от любого из нас, потому что мы мешаем Федеральному закону «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» от 24 июля 1998 года, который гласит, что «государство признает детство важным этапом жизни человека и исходит из принципов приоритетности подготовки детей к полноценной жизни в обществе, развития у них общественно значимой и творческой активности, воспитания в них высоких нравственных качеств, патриотизма и гражданственности». Мы мешаем этому ФЗ, потому что хотим защитить наших детей, в первую очередь, от государства.

Анастасия ОТРОЩЕНКО