Нина Грин: Ассоль, которая создала музей своего автора

27 сентября 1970 года умерла удивительная женщина, Нина Николаевна Грин. Она вошла в историю как жена писателя Александра Грина, возможный прототип его Ассоли и неутомимый организатор музея Александра Степановича

Коллаж Дмитрия Петрова

Муза писателя, она же Нина Николаевна, она же, возможно, Ассоль

Нина Грин родилась в 1894 году в городе Гдове, нынешней Псковской области, в семье банковского клерка Николая Сергеевича Миронова. Когда ей было 20 лет, Мироновы перебрались в столицу. Девушка сразу же поступила на Бестужевские курсы (гимназию она окончила еще в провинции). А через год в первый раз вышла замуж.

Ее избранником стал молодой юрист Сергей Коротков. Семейное счастье продолжалось год, после чего Сергей был призван в армию и убит на фронте. Нина Николаевна остается одна.

В 1917 году, будучи машинисткой в газете «Петроградское эхо», она познакомилась с сочинителем Александром Грином (настоящая фамилия – Гриневский). Он в то время уверенно входил в свою славу.

Ну познакомилась и познакомилась. Ничего больше тогда не произошло, никакого великого чувства не вспыхнуло. Она все так же продолжала настукивать на клавишах чужие тексты, а Александр Степанович – писать свои.

Они снова встретились в начале 1921 года. Просто случайно – на Невском. Узнали друг друга. А уже 7 марта – поженились. Сказка будто бы из прозы Грина.

Александру Степановичу в это время было сорок лет. Не много, но и не мало. В этот жизненный период вошли два неудавшихся брака, бродяжничество, матросская служба, пребывание под судом за участие в краже, воинская служба, революционная деятельность, дезертирство, тюрьма, ссылка, сыпной тиф.

И множество рассказов. Впрочем, лучшие будут написаны уже в новом браке.

В 1922 году, через год после свадьбы, Грин завершает свою самую известную вещь – повесть-феерию «Алые паруса», хотя начал он ее еще в 1916 году.

Константин Паустовский утверждал: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе „Алые паруса“, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».

Первую страницу украшал эпиграф-посвящение: «Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор».

Любовь Евгеньевна Белозерская, супруга Михаила Булгакова, писала о Грине: «С ним пришла очень привлекательная вальяжная русая женщина в светлом кружевном шарфе. Грин представил ее как жену».

Произошла же эта встреча в 1925 году. Сама же Нина Николаевна усмехалась: «Он меня крепко идеализировал».

Тогда же, в начале двадцатых годов, появляются рассказы Грина «Крысолов» и «Словоохотливый домовой», роман «Блистающий мир». Ясно, что вдохновляет писателя все та же Нина.

На юг, за трезвостью

Александр Грин с семьей
Александр Грин с семьей в Феодосии, 1927 г. Фото: Роман Кармен

В 1924 году семья писателя – а она состояла из трех человек: самого Грина, его жены и тещи Ольги Алексеевны – перебралась на юг, в Крым. В этом состояла хитрость Нины Николаевны. Она притворилась больной, будто бы ей нужен южный климат. Но главная цель была в том, чтобы увезти любимого супруга – можно сказать, своего Грэя – от бесконечных ленинградских писательских пьянок. К сожалению, у Грэя были серьезные проблемы со спиртным.

Хитрость удалась. Именно в Феодосии появляются два прекрасных романа – «Бегущая по волнам» и «Золотая цепь».

Горький пишет об Александре Степановиче: «Полезный сказочник, нужный фантазер».

Маяковский ворчит: «Прилавок большого магазина „Бакинский рабочий“. Всего умещается 47 книг… Из умещенных – 22 иностранных… Русский, так и то Грин».

Стихотворец, похоже, завидует.

Первое время жили в Феодосии. Именно этому городу суждено было войти в историю как «город Александра Грина». Правда, еще и живописца Айвазовского.

Конец феодосийского счастья

Нина и Александр Грин
Нина Грин после заключения, 1960-е гг. Александр Грин в Санкт-Петербурге, 1910 год

Времена, однако же, меняются. Сказочники больше не нужны. Наоборот, вредны. Лидия Сейфуллина, член правления Союза советских писателей, заявляет: «Грин – наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!»

Феодосийское счастье длилось шесть лет. В 1930 году семья переехала в Старый Крым – жизнь в дорогой Феодосии была больше не по карману.

Горькому летит отчаянная просьба – помочь хотя бы чем-нибудь. Но Алексей Максимович не отвечает. Денег нет. Снова начинаются запои.

В перерывах между этими запоями писатель берет лук и стрелы и идет охотиться на птиц. Романтика тут ни при чем, просто три взрослых человека должны ежедневно что-то есть.

Однако же у птиц другое мнение. Чаще всего Грин возвращается ни с чем.

Зато удается – продав золотые часы – приобрести собственный домик. Маленький, неказистый, из дешевого крымского ракушечника, с земляным полом. Зато свой. И даже с садиком, в котором росли полевые цветы, орех и дикая слива.

А спустя два года Александр Грин умер от рака желудка. На одном из последних снимков он лежит в постели. На тумбочке вместо лекарств – бутылка с остатками коньяка и рюмка. На подоконнике – пепельница. Зато рядом с пепельницей – ваза с цветами.

Он прожил всего 51 год. Из них последние три были невыносимыми. И не только для писателя. Можно себе представить, как все это время мучилась его жена. А ведь была еще и теща.

Впрочем, тут Нина Николаевна проявила какую-то абсолютную мудрость. Когда Ольга Алексеевна принялась, по всеобщей традиции, регулярно пилить своего зятя за пьянство, Нина просто отселила мать в отдельную квартиру.

Она вообще была нечеловечески мудра. Запои мужа сохраняла в тайне ото всех. Если он напивался в гостях, делала вид, что ничего не происходит. Когда же ее начинали упрекать, спокойно возражала: «Вы знали, что Александр Степанович пьет. И тем не менее поставили на стол вино. Значит, вы были готовы к этому. А для меня он сейчас вообще практически трезвый».

Ненавязчиво подчеркивала собственный романтичный образ – плавно двигалась, во времена всеобщей моды на яркие коротенькие платьица носила белые юбки в пол.

Прекрасно помнила историю подарков – когда, что и при каких обстоятельствах ей подарил супруг. И все его подарки она искренне любила. Вот, например, как она описывала одно колье: «Узкий золотой филигранный поясок заканчивался крошечными золотыми шариками, идущими по всей длине его. А на каждом шарике висело по небольшой речной жемчужине. Оно пленяло глаз тихой нежностью».

Александр Степанович же, чтобы купить ко дню рождения жене подарок, как-то раз продал свое единственное пальто. А у нее день рождения в конце октября. В Крыму в это время не так уж и жарко.

Нина Николаевна выходит из тени

Один из последних снимков Александра Грина. Старый Крым. 1932 год
На тумбочке вместо лекарств – бутылка с остатками коньяка и рюмка. На подоконнике – пепельница. Зато рядом с пепельницей – ваза с цветами. Один из последних снимков Александра Грина. Старый Крым, 1932 год

И вот в 1932 году Нина-Ассоль выходит из тени своего мужа. Теперь она – главная в этой истории.

Нет, Нина Николаевна не сочиняет прозу. Она занята другим делом. Его принято называть увековечением памяти. И за этим скучным канцелярским штампом укрывается огромный одухотворенный мир.

В случае с Грином все довольно сложно. С одной стороны, это признанный писатель. Фактически еще при жизни ставший классиком. Но с другой – запойный алкоголик, идеологический враг советской власти.

Что ж, тем интереснее будет эту задачу решать.

Вдова начала с выбора места на кладбище. Прекрасно понимая, что впереди – огромная посмертная слава, она специально выбирает место с видом на Черное море. Для будущих поклонников творчества Грина следует создать нужную атмосферу. Все должно работать на образ великого писателя-романтика.

Проходит два года – и в Старом Крыму появляется мемориальная комната Грина.

Одновременно Нина Николаевна, уже как общественный деятель, участвует в создании историко-краеведческого музея в Старом Крыму. Следит за тем, чтобы Грин не был позабыт.

К счастью, с годами его образ очищается. Пьянство и стрельба по птицам постепенно забываются. Грин теперь – в первую очередь его произведения, над которыми плачут жены и дочери высоких советских чиновников.

Приходит война, а после войны – 10 лет лагерей. Дело в том, что во время оккупации Крыма она оставалась на полуострове, не смогла бросить тяжело больную мать. Да, при отступлении немцы угнали ее, как и многих других, в Германию, на трудовые работы. Но этот факт не помешал советской власти осудить вдову.

В лагерях ее, кстати, уважали и администрация, и заключенные. И, по воспоминаниям таких же, как она, сиделиц, «даже омерзительную лагерную баланду она умела есть так, словно это было изысканное кушанье».

Полностью Нина Николаевна будет реабилитирована только в 1997 году.

Куры против памяти

Дом-музей Александра Грина
Дом-музей Александра Грина. 01.06.1985. Фото: Александр Красавин/РИА Новости

Удалось вернуть тот дом, в котором Александр Степанович провел свои последние дни. Правда, не сразу. Его прибрал к рукам местный партийный босс, обустроил там курятник и ни за что не хотел отдавать.

Сразу же после освобождения Нина Николаевна принимается восстанавливать старые литературные знакомства. Она опять свой человек в писательской среде. При каждой возможности рассказывает про курятник.

И в «Литературной газете» появляется фельетон Леонида Ленча «Память и курица»: «Постояв в благоговейном молчании у могилы писателя, паломники шли на улицу Либкнехта, чтобы взглянуть на тот маленький, двухкомнатный домик из ракушечника, в котором жил и умер Александр Грин. Приходили и видели, что время, ветры и непогоды основательно здесь поработали: крыша просела, рамы искорежены… А самое главное, что это уже не домик, а… курятник. Да, курятник! В нем живут куры и петухи, преимущественно белые леггорны. Они кудахчут, кукарекают, хлопают крыльями».

Прочитав фельетон, Нина Грин заявила: «Это самая вкусная курица, какую я когда-либо ела».

В результате все ее старания не прошли даром. В 1960 году, к 80-летию со дня рождения писателя наконец-то открыли его дом-музей. Там было на удивление много подлинных экспонатов. Особенно если учесть птичье прошлое домика. Дело в том, что еще до ареста Нина Николаевна, понимая, к чему все идет, раздала их знакомым. А потом они снова сошлись в доме Грина.

Самой же Нине Николаевне приходилось несладко. Вдова Максимилиана Волошина Мария писала: «Она в полном забвении и нищете в Старом Крыму проживает. Иногда ко мне приезжает. Дружить мы не дружим. Она всех чурается. Но мы общаемся, как два старых беззубых крокодила. Когда-то Нина красавицей была. Сильфида».

А сама Нина Николаевна говорила про себя: «Бела, как лунь, лыса, как столетний кутила».

* * *

Нина Грин скончалась в Киеве, у своих друзей, в 1970 году. Последнюю просьбу Нины Николаевны – похоронить ее между могилами мужа и матери и тем самым вернуть в родную семью – власти проигнорировали. Захоронили в другом месте кладбища, абсолютно случайном.

Но через год друзья тайком перезахоронили Нину Николаевну. Одна из участниц этой «церемонии» писала: «Гроб несли сменяясь. Освещенный огнями с шоссе, он, казалось, плыл по воздуху. Не исключено, что если бы в эту пору забрел на кладбище местный житель, то пошла бы гулять по окрестностям легенда о том, как Нина Николаевна сама себя перезахоронила».

Семья все же воссоединилась.

А имя Ассоль и название «Алые паруса» стали расхожими брендами. Так сегодня называют все подряд – от конфет до праздника выпускников.

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?