Владимир Павлович Рябушинский писал о Николае Александровиче Найденове: «Значение и авторитет Н.А. в Москве были тогда очень велики. Маленький, живой, огненный – таким он живет у меня в памяти; не таков казенный тип московского купца, а кто мог быть им более, чем Н.А…. Николай Александрович делал свое купеческое ремесло, и хорошо делал, но главное его занятие было общественное служение…
Жило в нем большое московское купеческое самосознание, но без классового эгоизма. Выросло оно на почве любви к родному городу, к его истории, традициям, быту».
Предводитель московского купечества
Коля Найденов родился в 1834 году в семье предпринимателей-текстильщиков. Начальное образование – можно сказать, элитное. Петропавловское училище при лютеранской церкви Петра и Павла было в то время одним из лучших в Москве. Один из современников отмечал, что оно выделялось «по педагогической выдержанности, от которой в восторге не одни немцы, а и православные москвичи».
Там преподавали дисциплины, совсем не лишние в торговом мире: купеческая арифметика, бухгалтерия, конторское дело. Некоторые уроки вели на иностранных языках – немецком и французском.
В результате Николай окончил Петропавловское училище с аттестатом «первого ученика», и этим ограничился. Ни в высшие училища, ни в университеты юноша не поступал.
Когда ему исполнилось 30 лет, умер его отец Александр Егорович. Николай Александрович принял руководство семейным предприятием – торговым домом «А. Найденов и сыновья». И тогда же, в 1860-е годы началось то, что Рябушинский называл общественным служением.
Наш герой – гласный Московской городской думы, он самым активным образом участвует в работе целых шести думских комитетов. Он же – председатель Московского биржевого комитета и член комиссий по перестройке Торговых рядов, по устроению Промышленной выставки в Москве.
Купец Павел Бурышкин писал: «Самым выдающимся представителем семьи Найденовых был, вне сомнения, Николай Александрович. В течение долгих лет он занимал одно из самых первых мест в московской общественности и работал в разных направлениях… Именно в период возглавления им московской торгово-промышленной общественности у Биржевого комитета создался тот престиж, который внешне выявлялся в том, что новоназначенный руководитель финансового ведомства долгом своим почитал приезжать в Москву и представляться московскому купечеству».
Добрый, строгий, суеверный
Николай Александрович много занимается вопросами образования. По его почину в Москве открывают несколько специализированных училищ – в первую очередь коммерческих.
Найденов – основатель Александровского коммерческого училища, попечитель Строгановского училища, Практической академии коммерческих наук, двух библиотек – Чертковской и Голицынской.
В жизни же он был доброжелательным, щедрым, готовым помочь. В его усадьбе постоянно проживали и обедневшие родственники, и совсем чужие люди.
А усадьба Найденова была хороша. Искусствовед В. Никольский писал: «Одна из жемчужин московского зодчества XIX века – дом и сад… созданные Жилярди… Густо разрослись деревья сада, разбитого по плану того же Жилярди, и за ними прячутся чарующие архитектурные замыслы… Замечателен на склонах парка и ансамбль из Чайного павильона и двух круглых беседок, дышащих какой-то одухотворенностью, античною радостью бытия… Здесь зодчество становится скульптурой, не знающей парадных, фасадных и непарадных частей».
И в таком великолепном антураже вместе с самим хозяином усадьбы жили московские бедняки.
Трогательная подробность: каждый год на день рождения Николая Александровича посыльный от Эйнема приносил ему огромный и роскошный кондитерский пирог. Он был увенчан рогом изобилия, а в роге – шоколадные конфеты, лучшие на тот момент.
Это была благодарность одного елецкого купца, которого Найденов некогда очень сильно выручил. Найденов, может быть, и сам уже толком не помнил, в чем там было дело. Но ельчанин ежегодно его благодарил.
Похоже, одного только Найденов не терпел – безграмотности в отношении к истории. Его племянник, известный писатель Алексей Ремизов, вспоминал: «Как-то в обед мы возвращались с урока… Н.А. Найденов, увидя нас в окно, позвал к себе в дом: а делал он это часто без надобности, «здорово живешь»… Очутившись близко у стола, заваленного рукописями, я вдруг увидел что-то похожее на наши Макарьевские Четьи-Минеи…
– Покажите мне Песцовые книги! – сказал я, совсем близко наклоняясь к столу. – Песцовые! – повторял я, шаря глазами по столу.
– Пес-цовые?.. Воровать яблоки… бабошники… голубятники».
В представлении Николая Александровича писцовым – и, конечно, не песцовым – книгам было нанесено несмываемое оскорбление.
А еще за Николаем Александровичем водился маленький грешок. Он был суеверным.
Доходило до забавного. Если за столом у него собиралось тринадцать человек, то посылал за соседом – четырнадцатым.
Тот к своей удивительной роли привык – в разговорах не участвовал, много и с удовольствием ел и пил, а потом в превосходнейшем настроении возвращался домой.
«Найденовские альбомы»
В 1877 году на очередном заседании городской думы Николай Александрович выступил с неожиданным предложением – составить фундаментальное историческое описание Москвы. Его горячо поддержал Сергей Михайлович Третьяков, только что заступивший в должность городского головы. В качестве автора этого описания был выбран маститый историк Иван Егорович Забелин.
Именно как покровитель краеведения Найденов и войдет в историю.
Начав, Найденов уже не сумел остановиться. На его средства издали девятитомник «Материалы по истории московского купечества». Книги по истории населения Москвы. Труды по истории других городов – Вятки, Зарайска, Малоярославца и так далее.
Николай Александрович и сам пишет книги. Например, «Сведения об упраздненных храмах, находившихся в Москве на месте биржи и Старого Гостиного двора», «Московская биржа. 1839–1889», «Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном», «Воспоминания о московском Петропавловском евангелическо-лютеранском мужском училище. Из сороковых годов прошлого столетия».
Взявшись финансировать краеведческий проект, предприниматель и сам сделался краеведом.
Он переводил с немецкого – «Купеческую арифметику. Руководство для купцов и реальных училищ» и другие полезные книги. Но, без сомнения, крупнейший его вклад в отечественную культуру – издание 14 альбомов с 680 фотографиями московских храмов и монастырей.
Они сразу получили народное название «Найденовских альбомов». Хотя официально назывались по-другому: «Москва. Соборы, монастыри и церкви».
Николай Александрович писал, что цель этой работы «состоит в сохранении на память будущему вида существующих в Москве храмов, не касаясь при этом нисколько того, какое значение последние имеют в отношении историческом, археологическом или архитектурном».
А Забелин говорил Найденову, что тот взялся за дело с «такою энергией, которая только вам и свойственна».
При этом Николай Александрович не ограничивался финансированием этого проекта. Да, он нанял специалистов одного из лучших фотоателье – «Шерер, Набгольц и К° в Москве». Не скупился на расходные материалы, на роскошную полиграфию. Но он помимо этого лично ходил по улицам и переулкам, выбирал ракурсы, залезал вместе с фотографами на крыши окрестных домов. Сам увлекся фотографией.
Словом, был непосредственным участником процесса.
Павел Бурышкин писал: «Все эти издания, вместе взятые, представляли необычайно ценный материал по истории города Москвы. Не думаю, чтобы в каком-либо другом городе мира были собрания такой же ценности исторических документов, трудами одного человека, и не профессионального историка, а любителя, желавшего послужить родной стране и родному городу».
Когда в 1901 году Николаю Александровичу предложили потомственное дворянство, он с достоинством отказался. Произнес: «Я купцом родился, купцом и умру».
* * *
Умер Найденов в 1905 году. В Москве гремело знаменитое Декабрьское восстание, а в церкви Святого Ильи Пророка на Воронцовом поле отпевали человека, благодаря которому мы и сегодня можем видеть храмы прошлого.
