Из старых, но устойчивых страшилок: мигранты везут к нам различные инфекции, а приехав, сеют преступность и образуют опаснейшие гетто. Из более свежих: мигранты сплошь и рядом связаны с ИГИЛ (запрещенная в России террористическая группировка) и другими террористическими организациями.
О том, как сегодня функционируют миграционные потоки в Россию, о самых экзотических мигрантах и о том, где они предпочитают встречаться, а также о том, почему Москва в обозримом будущем не превратится в Москвабад, рассказывает научный сотрудник Института демографии Высшей школы экономики Владимир Козлов.
Киргизские девушки – самые эмансипированные в Средней Азии
Основные миграционные потоки сформировались в начале 2000-х, и тренд в целом сохраняется. Нельзя сказать, что недавние изменения в миграционном законодательстве оказали на эти потоки существенное влияние. Скажем, еще с конца 2015 года приезжающие к нам граждане Киргизии могут больше не оформлять патент на трудовую деятельность, поскольку Киргизия входит в Таможенный союз.
Но сами мигранты при проведении опросов специалистами отмечают, что особой разницы не почувствовали, и на их решение ехать в Россию это особенно не повлияло.
Или, например, ужесточение правил депортации, теперь при условии нарушения миграционного законодательства люди получают запрет на въезд от 3 до 5 лет. По факту, это означает, что люди не смогут вернуться. Но в среднесрочном периоде на количестве мигрантов это практически не сказалось.
К нам продолжают ехать. Причем, что интересно, доля девушек в потоке постепенно возрастает.
Если раньше мигранты женщины – это были в основном гражданки Украины, Молдовы, либо члены семьи (в основном супруги) мигрантов из Средней Азии, то сегодня из этого макрорегиона уже могут приехать именно молодые девушки, не сопровождаемые родственниками. Преимущественно из Киргизии, там более эмансипированные и самостоятельные молодые женщины.
Но и узбечки, таджички тоже подтягиваются. Для них много возможностей устроиться продавщицей, официанткой, няней. А для кого-то такой отъезд становится шансом вырваться из-под опеки родственников.
Правда, говорят, что «вырвавшись», они начинают вести, что называется, аморальный образ жизни, как женщины, так и мужчины. И вот тут мы наблюдаем очень интересную тенденцию, потому что среднеазиатские исследователи этот факт в своих работах часто отрицают, а исследователи из развитых стран преувеличивают. Но российские специалисты отмечают, что истина где-то посередине: регистрируется наличие у мигрантов так называемых «вторых семей» с русскими женщинами.
Среднеазиатские «женихи» пользуются большим успехом у зрелых дам в первую очередь, потому что мужчин в данном возрасте в России уже существенно меньше, чем у женщин, а в провинции мигранты в отличие от своих российских ровесников пьют значительно меньше.
Исламизация мигрантов в России – это миф
А вот о чем часто говорят наши среднеазиатские коллеги, исследуя миграцию в Россию, так это о том, что мигранты здесь якобы излишне исламизируются. Для властей бывших союзных республик это действительно большой страх, они говорят об этом часто и много, ведут дополнительный контроль за вернувшимися из России гражданами.
Но тут необходимо понимать, что в ряде республик в принципе государство достаточно плотно присматривает за своими гражданами, они не чувствуют себя на родине свободно. Попадая в Россию, некоторые мигранты действительно получают возможность изучать какую-то тематическую литературу, которая запрещена у них на родине, слушать проповедников.
Но на практике: у всех ли хватает ли у них времени ходить в Москве по радикальным имамам или тщательно изучать данный вопрос в интернете? И много ли у нас таких имамов и интернет-сайтов, которых бы не контролировали соответствующие компетентные органы?
А то, что мигранты могут общаться с выходцами с Северного Кавказа, которые считают себя более подкованными в богословии, так наши кавказцы сами с ними пересекаются не так часто и общаются без особенной охоты.
Конечно, среди миллионов мигрантов найдутся и радикалы, и банды ГТА, и няня-убийца. Но это же не значит, что надо обобщать, все равно что русских всех поголовно называть пьяницами.
То же самое и с преступностью.
Главное преступление мигрантов – это зачастую нарушение визового режима и миграционного законодательства. А настоящего криминала в обывательском понимании тут не больше, а в процентном соотношении даже меньше.
Просто каждый такой случай, как правило, подробно освещается и возникает резонанс в прессе. Обычно же мигранты предпочитают вести себя, что называется, тише воды и ниже травы, потому что понимают, что любой проступок может стать для них билетом в один конец.
Гетто в России нет и уже не будет
История с гетто и их опасностью для коренного населения также сильно преувеличена. В крупных городах гетто нет, и сомневаюсь, что они появятся. Ведь отличительные черты гетто – это дешевое жилье, обособленность территории и большая доля переселенцев в районе. Где все это в Москве, например?
Да, существуют районы рядом с рынками, где мигранты снимают жилье. Но снесут рынок и они съедут, не будет никакого гетто. Действительно, был прогноз относительного того, что гетто могут появиться в Новой Москве, но исследователи-социологи утверждают, что этого пока не случилось.
Ну а что касается расхожего мифа про то, что однажды выходцы из Средней Азии превратят Москву в Москвабад… Скажу так: теоретически, это возможно, но только тогда мигранты должны ехать к нам из более населенных стран, чтобы всю эту территорию захватить.
Безусловно, есть сетевой эффект, когда людям легче ехать не в неизвестность, а к своим родственникам и знакомым. На это и напирают сторонники теории «захвата», мол, мигранты привозят семьи, рожают тут детей и занимают пространство. Но ведь интеграцию еще никто не отменял!
А она, кстати, возможна в первую очередь за счет детей. Существуют исследования, которые показывают, что дети очень быстро интегрируются через школу. Родители, как правило, работают целый день. Причем часто со своими же – варятся в собственном соку, говорят на родном языке. Бабушек и дедушек, которые бы сидели дома и прививали особенности поведения и традиции, тоже нет (они остаются на родине). Так что происходит неизбежная социализация. Вплоть до того, что дети на родительских собраниях переводят своим мамам и папам слова учителя.
Изоляция – вот что должно тревожить! Если жить изолировано, даже какой-нибудь африканский студент медвуза за пять лет не интегрируется.
Некоторые ведь умудряются даже с больными во время практики общаться без использования русского языка. А вот если их даже на уровне общежития расселить, они за год и с языком, и с интеграцией проблемы решают.
Оставаться навсегда изначально многие не планируют
Ни один мигрант вам никогда не скажет, что приезжает в Россию всерьез и навсегда. Когда опрашивают тех, кто только пересекает границу, они все говорят однозначно – заработаю столько-то и вернусь.
У каждого своя «золотая сумма», но цель есть всегда: построить дом, накопить на учебу детям, на калым, свадьбу и так далее. Но потом они остаются, если все складывается, если они могут найти работу, растут на ней, начинают зарабатывать, уже не нуждаются в поддержке диаспоры, могут снять квартиру, например, и жить самостоятельно. Тогда и перевозят семьи, начинают обрастать имуществом.
Есть и второй сценарий: бывает, что семья на родине так привыкает получать отсюда деньги, что человек продолжает работать. Кстати, это интересное явление. Скажем, лет 20-40 назад португальцы в Англии, индийцы в Эмиратах и Катаре, заработав денег, под старость все-таки возвращаются на родину. И особенно было хорошо возвращаться тем, кто переводил деньги не только на нужды своей семьи, но и делал что-то полезное для всей деревни, строил дороги, например.
Они возвращались как герои фактически. А вот у нас в Средней Азии такой тренд пока только зарождается, слишком уж они не доверяют властям своих государств.
Не стоит забывать, что наше соседство с мигрантами – это взаимовыгодный симбиоз.
Часто любят говорить о том, что они выводят деньги из России за границу. Да, но они снимают тут жилье, питаются, часто покупают те товары, которых нет на родине. Они поддерживают платежные системы, пользуются мобильной связью.
И главное: мигранты удешевляют часть продуктов и услуг. Были бы в Москве такие дешевые кафе и такси, если б не мигранты? Была бы Москва таким чистым городом по сравнению со многими европейскими столицами?
Кстати, многие малые города в центральной России развиваются по той же схеме, только благодаря уже внутренней миграции. Ведь если посмотреть сейчас небольшие города в основном выглядят вполне прилично, во всяком случае центральные улицы. Там есть магазины, малый бизнес, значит, есть покупательная способность, а значит, что кто-то туда присылает деньги.
При всем богатстве выбора альтернативы для России нет
Для большинства мигрантов Россия, конечно, является конечной точкой их пути. Транзитная страна мы, например, для африканцев, многие надеются через нас попасть в Европу, но, разумеется, не все преуспевают.
Была, например, история, когда нигерийские преступные группировки активно пересылали сюда народ, обманывая, что Россия – это шенгенская зона.
Большого количества беженцев из Южной Азии – Пакистана, Бангладеш – у нас не наблюдается. Они избирают другие коридоры, через Турцию в Грецию, или через Египет и Тунис – в Италию.
Даже сирийских беженцев через Россию прошло очень мало. Были некие коридоры в Норвегию и Финляндию, но потоки по ним регистрировались очень незначительные.
Так что к нам по-прежнему едут в основном представители Средней Азии и Украины. И если у вторых появилась в качестве альтернативы Европа, то для первых, при всем богатстве выбора, альтернатив пока не так много.
Жители бывших советских южных республик только начинают осваивать Южную Корею, свои рынки открывает Тайвань и Китай, но Россия тут пока что вне конкуренции.
Из недавних экзотических тенденций – поток трудовых мигранток с Филиппин, которые работают здесь нянями.
Кстати, что интересно: на улицах их почти не увидишь, зато можно разом многих застать на службе в католических храмах, но это пока что наблюдения специалистов социологов и антропологов.
Аналогичная история с выходцами из Африки, они группируются вокруг религиозных общин – католики, протестанты, адевентисты и так далее. Но пока по сравнению с выходцами из Средней Азии – это просто интересные случаи.
