Судебное дело «Ламбер и другие против Франции» стало противостоянием двух женщин, сыгравших свою роль в судьбе «французского пациента». Его жена Рашель Ламбер просила прекратить мучения мужа. Его мать Вивиан Ламбер просила о милосердии и называла отключение сына от аппаратов жизнеобеспечения эвтаназией.
В состоянии «минимального сознания»
Венсан Ламбер родился в 1976 году в местечке Шатору в многодетной семье. Его родители Вивиан и Пьер Ламбер – практикующие католики-традиционалисты, однако сам Венсан по достижении зрелого возраста признавал, что он далек от религии.
Он выбрал профессию медбрата и работал в больнице города Шалон-ан-Компань. Там он познакомился со своей будущей женой Рашель, она стажировалась в медицинском учреждении как будущий психиатр.
В 2007 году влюбленные поженились, год спустя у них родилась дочь. Когда девочке было всего три месяца, ее отец попал в аварию. В результате ДТП Венсан получил серьезную черепно-мозговую травму, впал в кому и был полностью парализован. Через какое-то время он пришел в себя, но медики признали, что мсье Ламбер находится в состоянии «минимального сознания».
После того, как состояние Венсана стабилизировалось, врачи стали предпринимать попытки его реабилитации. Дышал молодой человек сам, а вот глотать не мог, питание и воду ему вводили внутривенно.
С 2009 по 2012 год его переводили из одной больницы в другую в надежде, что состояние пациента улучшится. Первая экспертиза Ламбера была проведена в 2011 году. В ней говорится: «восприятие боли и эмоций сохраняется, добровольный тест дыхания показывает ответ на команду».
У близких Венсана появилась надежда, которая скоро сменилась разочарованием. Логопеду не удалось наладить никакой, в том числе и знаковой коммуникации. Представители младшего медперсонала, которые ухаживали за Венсаном, заявили, что когда с пациентом проводят гигиенические манипуляции, он явно реагирует негативно, что они были склонны трактовать как «отказ от жизни».
В конце 2012 года лечащий врач Венсана Ламбера, который в тот момент лечился в госпитале в Реймсе, поставил вопрос о прерывании его жизни. Признав, что неврологическое состояние пациента не изменится, и вылечить его нельзя, продление жизни мсье Ламбера медики были склонны считать «необоснованным упрямством».
Этот термин широко распространен во Франции. Он означает, что искусственно продлевать жизнь и мучения пациента нет смысла, поскольку нет прогресса и надежды на излечение.
В апреле 2013 года врачи начали процедуру постепенного прекращения кормления и гидратации пациента. Это и стало поводом для долгих судебных разбирательств, которые продлили жизнь «французского пациента» на шесть лет.
Помочь нельзя отключить
Прекращение кормления и гидратации не происходит одномоментно, это «медленная» смерть, растянутая на несколько дней, а то и недель. Объемы питательных веществ и воды сокращают постепенно, пациента держат под седацией, чтобы сократить его физические страдания.
Когда это произошло с Венсаном Ламбером в первый раз, процедуру одобрила его жена Рашель. Ее поддержали пять братьев и сестер Венсана. Но его родители об «отключении» ничего не знали.
О том, что их сын медленно уходит из жизни, Вивиан и Пьер Ламбер узнали спустя девять дней с начала процедуры и немедленно обратились в административный суд Шалон-ан-Шампань. Спустя два дня суд вынес постановление о том, что пациента необходимо снова начать кормить, а в деле стоит разобраться подробно и дотошно, учитывая позицию и интересы всех родственников.
Семья Венсана Ламбера раскололась на два лагеря. В одном оказалась его жена Рашель, пять братьев и сестер и племянник Франсуа Ламбер. Они утверждали, что, будь Венсан в сознании и имей он возможность сказать, он бы просил о смерти.
По словам Рашель, до аварии они с мужем не раз обсуждали, что бы каждый из них сделал, окажись прикован к постели. Венсан, говорила Рашель, много раз просил ее в этом случае убедить медиков прервать его страдания, но письменных распоряжений на этот счет он не оставил.
Мать Венсана, Вививан Ламбер, его отец Пьер и двое их детей занимали прямо противоположную позицию. Он жив, он все чувствует, узнает нас и плачет, говорила Вививан.
Она добавляла, что ни разу не слышала о том, чтобы ее сын просил о прекращении жизни в случае его тяжелой болезни, и прямо заявляла, что не верит своей невестке.
В результате прений сторон в 2014 году была инициирована еще одна независимая экспертиза. Она подтвердила, что никакой надежды на улучшение состояния Венсана Ламбера нет. Он по-прежнему находится в состоянии минимального сознания, коммуникация с ним не возможна. Судебная тяжба, между тем, доходит до Европейского суда по правам человека.
Интересно, что все это время в юридических документах не фигурирует термин «эвтаназия» – это слово использует в своих выступлениях только мать Венсана, в то время как его супруга, ее сторонники и врачи ссылались на так называемый «закон Лионетти».
Так или иначе, в 2015 году ЕСПЧ большинством голосов (12 за и 5 против) вынес решение, согласно которому было необходимо отключить Венсана Ламбера от питания, чтобы прекратить его страдания и ускорить смерть. Родители вновь опротестовывают это решение, начинается тяжба за опекунство над пациентом, которую выигрывает его супруга.
Вновь апелляции и разбирательства, семейные ссоры и споры. Так продолжается вплоть до 2018 года, когда была инициирована новая экспертиза состояния здоровья. Она подтверждает: Венсан находится в состоянии минимального сознания, помочь ему нельзя, но можно сколь угодно долго продолжать поддерживать его жизнь с помощью внутривенного питания и гидратации. Сказать, сколько он сможет прожить, никто не может.
Третья попытка отключить Венсана от питания была предпринята в конце мая 2019 года. Апелляционный суд Парижа постановил вновь начать кормить пациента, но 2 июля его отключили в четвертый и последний раз. 11 июля мсье Ламбер умер.
«Не плачь, мой мальчик, мама рядом»
В 2014 году и мать Венсана, и его жена выпустили по книге. Каждая из женщин постаралась изложить свой взгляд на происходящее. Работа Вивиан Ламбер носит название «Ради жизни моего сына». В ней и многочисленных интервью мать уверяла: Венсан ее слышит, он все понимает и реагирует на обращенные к нему слова. Он не просит о смерти, он хочет жить, и нужно дать ему этот шанс.
В сети был распространен ролик, снятый родителями «французского пациента». На видео Венсан плачет, слыша голос матери, а та утешает его: «Ну-ну, мой мальчик, не плачь, мама рядом».
«Все в чем он нуждается – это наши слова, обращенная к нему речь», – объясняла мадам Ламбер, уверяя общественность в том, что именно разговоры с Венсаном действуют на него целительно, вызывают яркую реакцию, он фиксирует на говорящем взгляд и слушает.
«Нас хотят заставить поверить в то, что его энцефалограмма абсолютно ровная, что она не регистрирует никакой мозговой активности. Это неправда.
Один эксперт как-то сказал мне, что в случаях, подобных случаю Венсана, вероятность диагностических ошибок составляет около 40%», – говорила Вивиан журналистам.
Еще до того, как состоялось историческое решение ЕСПЧ о том, что Венсана Ламбера правомочно отключить от системы питания и дать ему умереть, его родители планировали, что смогут забрать его из больницы и найти учреждение, которое обеспечит молодому мужчине надлежащий уход.
Они даже нашли на первое время дом для престарелых недалеко от Страсбурга, где были готовы принять этого пациента. Кстати, и позднее, уже после 2015 года, ряд частных заведений заявляли о том, что готовы взять на себя заботу о мсье Ламбере или помочь организовать уход за ним на дому.
Особых сложностей, по словам медиков, не предвиделось, поскольку Венсан не был подключен ни к каким аппаратам жизнеобеспечения, кроме капельницы с питанием. Но государство запретило родителям мужчины забрать его из больницы.
Отчасти это произошло потому, что после громких разбирательств суд вообще запретил перемещать пациента. Его перестали вывозить на прогулки, а доступ в палату осуществлялся по строгой пропускной системе, так власти Франции пытались максимально исключить возможность убийства Венсана или иного вмешательства в его жизнь и здоровье.
Но самое большое возмущение у мадам Ламбер вызывали слова ее невестки о том, что ей известна воля Венсана: он просил его не реанимировать и не допускать, чтобы в случае болезни или аварии он жил прикованным к постели.
«Я не могу в это поверить. Венсан был очень цельным человеком. Если бы он принял такое решение, он бы подготовил все указания на этот счет. Давайте не будем забывать, что они с Рашель медики, а значит, знали все процедуры в этой области. Если бы он написал, что не хочет реанимации и сохранения жизни, это было бы больно, но мы бы приняли это», – признавала Вивиан Ламбер.
Когда ее сына отключили от системы жизнеобеспечения в четвертый и последний раз, она вместе с мужем и поддержавшими их двумя детьми (остальные встали на сторону жены и перестали общаться с родителями) сказала журналистам: «На этот раз все кончено. Нам остается смириться только с его смертью, теперь это неизбежно. Будем молиться о его душе».
«Люблю, и потому хочу отпустить»
Супруга Венсана Рашель Ламбер в 2014 году также написала книгу. «Венсан: Люблю, и потому хочу отпустить». В большом интервью, посвященном выходу этого издания, Рашель говорила, что ее задачей было показать своего мужа как личность, а не как прикованное к больничной койке тело, вокруг которого ведутся ожесточенные споры.
«Венсан стал заложником этой истории, стал символом социальной проблемы. Но он не символ – он мужчина, человек. Моя роль в этой истории не в том, чтобы быть знаменем борьбы за жизнь или за эвтаназию. Я просто хочу, чтобы волю Венсана уважали.
У нас с ним было много дискуссий о конце жизни. У Венсана довольно радикальное видение по этому вопросу: для него жизнь больного, прикованного к постели, была немыслима. И хотя мы оба были медиками, тонкостей некоторых законов мы не знали, поэтому документально ничего не оформили. Мы доверяли друг другу и думали, что этого было достаточно».
В день, когда ее супруг умер, она и ее сторонники заявили о том, что «чувствуют облегчение». И только племянник Венсана, Франсуа Ламбер, решился сказать страшную правду: уход его дяди из жизни был не совсем таким, как все они ожидали.
«Происходят изменения на физическом уровне, это достаточно жестко, я не хочу это описывать. Надеюсь, что это не продлится слишком долго, потому что, честно говоря, это довольно невыносимо, хотя мы были уверены, что он не пострадает», – говорил Франсуа в те дни, когда Венсану Ламберу постепенно прекращали подавать воду и питательные вещества.
«Помолимся, чтобы французское общество не пошло по пути эвтаназии»
История Венсана Ламбера вскрыла ряд проблем, как этических, так и законодательных.
Во-первых, питание и стандартный уход, которые необходимы пациенту в состоянии минимального сознания, вегетативном состоянии или коме, были приравнены к лечению. Как только это произошло на уровне юристов, вектор сместился в сторону вопроса о прекращении жизни больного путем отказа от номинально «лечения», а по факту, ухода за пациентом.
Во-вторых, суд по вопросу опеки над Венсаном Ламбером, в результате которого было принято решение в пользу его жены, тоже стал прецендентным. Ранее, в случае конфликта родственников, французская фемида предпочитала передавать право опеки третьей стороне, обычно в этой роли выступало медико-социальное учреждение или специализированная служба.
В-третьих, конфликт между супругой и матерью Ламбера еще раз наглядно показал очевидное «тонкое» место в законодательной базе Франции. Что делать, если больной ранее никак не обозначил свою волю относительно окончания жизни в случае тяжелой болезни и не назначил кого-то своим доверенным лицом? Стоит ли полагаться на жену? Апеллировать к родителям?
Во Франции закон не уточняет ничего по этому вопросу, поэтому на примере Венсана Ламбера общественность активно спорит: кому же решать судьбу человека.
Ну и, наконец, в-четвертых, дело «Ламбер и прочие против Франции», как считают многие, нанесло непоправимый урон репутации паллиативной помощи в стране. Сегодня врачи жалуются, что больные и их родственники стали с большим недоверием относиться к ним, подозревая в том, что однажды и в их адрес прозвучит фраза о «необоснованном упрямстве», независимо от диагноза.
«Мы боремся не только за Венсана, но и за 1700 человек с таким же диагнозом. Какой сигнал Франция посылает этим семьям?» – заявил один из братьев французского пациента, вставший на сторону его родителей.
Писатель Мишель Уэльбек и вовсе обвинил министра здравоохранения Агнес Бузин в том, что она хочет «легализовать преступление» и «изменить менталитет французов, их отношение к смерти».
На ситуацию не могли не отозваться представители католической церкви. Впервые свою позицию Католическая церковь Франции достаточно сдержано выразила в 2015 году, после решения ЕСПЧ о том, что Венсана Ламбера следует отключить от аппаратов жизнеобеспечения.
Говоря о необходимости милосердия бережного отношения к лицам с инвалидностью, монсеньор Пьер д’Орнеллас, архиепископ Реннский заявил:
«Когда человек решает не подвергаться лечению, которое он считает ненужным или несоразмерным, его свободу следует уважать», подчеркнув, однако, что в случае с Венсаном Ламбером эта воля не очевидна, а значит, остается поле для дискуссии.
Архиепископ Реймса отец Эрик де Мулен-Бофор в дни, когда решался вопрос о финальном отключении Ламбера от питания, призывал свою паству усилить молитвы о семье Венсана, врачах, окружающих его и о стране.
«Давайте помолимся, чтобы французское общество не пошло по пути эвтаназии», – говорил священник.
Отдельное коммюнике накануне смерти Венсана Ламбера выпустила и группа по биоэтике Французской католической церкви, в которую входит сразу восемь епископов.
«Принятое решение, очевидно, касается только Винсента Ламберта, потому что его ситуация уникальна и сложна. Но кто будет гарантировать, что все лица, имеющие аналогичный диагноз, будут эффективно защищены государством?» – спрашивают авторы этого документа.
Авторы документа полагают, что смерть Венсана Ламбера лишь открывает дальнейшую дискуссию, которая, как они надеются, сможет привести общество к милосердию по отношению к наименее защищенным согражданам.
