«Скоро будет уже шесть месяцев, как сын в плену», «Помогите вернуть дядю домой, попал в плен, с 6 мая не известно, что с ним», «У меня муж пропал. Воинская часть говорит, что в плену, а официально дают только выписку из приказа, что пропал без вести», «Если у кого-то кто-то вернулся, спросите, пожалуйста, о моем брате (имя, фото и другая информация прилагается), может быть, кто-то видел, слышал, пересекался».
Все это – сообщения реальных женщин, которые в одночасье были вынуждены освоить новую для себя «профессию» поисковика и почти частного детектива – собирать информацию, анализировать ее, опрашивать свидетелей и даже самостоятельно вступать в переговоры с противоположной стороной.
21 марта 2022 г. состоялся первый обмен по формуле девять за одного. По данным уполномоченной по правам человека в РФ Татьяны Москальковой, девять российских военнослужащих вернулись домой в обмен на мэра Мелитополя Ивана Федорова.
23 марта 2022 года Министерство иностранных дел РФ сообщило, что состоялся второй обмен пленными. Он был произведен по формуле 10 на 10. Также состоялся обмен 11 гражданских российских моряков с судна Millenial Spirit на украинских гражданских моряков со спасательного судна «Сапфир», оказавшихся в плену после начала спецоперации.
5 апреля 2022 года был произведен равноценный обмен в формате 86 на 86 человек.
19 июня 2022 года состоялся обмен 60 на 60.
29 июня 2022 года состоялся крупнейший после начала СВО обмен пленными 144 на 144. Украинцев обменяли на военнослужащих ВС РФ, а также бойцов ДНР и ЛНР – такие сведения были озвучены официальным спикером Министерства обороны Игорем Конашенковым, который подчеркнул, что операция проходила с личной санкции президента России Владимира Путина.
22 сентября 2022 года произошел неравноценный обмен: с российской стороны на Украину вернулись 215 человек, в том числе бойцы батальона «Азов» и иностранные наемники, украинские власти отпустили 55 военнослужащих, в том числе четырех рядовых ДНР и одного ефрейтора ЛНР, а также политика Виктора Медведчука.
11 октября 2022 года обменяли по 32 человека с обеих сторон.
13 октября 2022 года Минобороны заявило, что 20 российских военнопленных в результате переговоров были возвращены на родину.
17 октября 2022 года состоялся обмен в формате 110 на 108: на родину возвращены 110 российских граждан, среди которых 72 российских моряка с гражданских судов, а Украине были переданы 108 женщин-военнослужащих ВСУ.
29 октября 2022 года состоялся обмен по формуле 50 на 52 с небольшим перевесом в пользу Украины.
3 ноября 2022 года состоялся равноценный обмен 107 на 107, в числе пленных, которых удалось вызволить с территории Украины, 65 человек оказались жителями Донецкой и Луганской народных республик.
11 ноября 2022 года обменяли по 45 человек с каждой стороны.
23, 24, 25, 26 ноября состоялся ряд обменов. В результате в Россию вернулись 103 человека.
1 декабря обменяли 50 пленных с обеих сторон.
6 декабря в Россию вернулось 60 пленных, столько же было отправлено на Украину в ходе равнозначного обмена.
31 декабря стало известно о возвращении из плена 82 россиян, которым «на Украине грозила смертельная опасность».
8 января состоялся обмен в формате 50 на 50, который подтвердило Министерство обороны.
По данным Минреинтеграции Украины, всего за 2022 год из российского плена вернули 1596 человек. В Минобороны России подобную информацию не разглашали, суммарно по открытым данным (см выше) можно насчитать 1073 человека, которые подверглись обмену (в том числе украинский политик Виктор Медведчук).
Проехала 25 тысяч километров, чтобы найти сына
Ирина Чистякова из Петрозаводска, которая самостоятельно разыскивала своего сына Кирилла, попавшего в плен весной 2022 года, так объясняет порядок действий: «Я его нашла сама. Я прошла за эти семь с половиной месяцев, как он пропал, проехала на машинах, с дальнобойщиками, на поездах и самолетах 25 тысяч километров. Была везде: в Донбассе, в Мариуполе, в Макеевке». В интервью Екатерине Гордеевой (признана иноагентом) Чистякова рассказала, что с момента, когда связь с Кириллом прервалась, ей поступали противоречивые сведения: официальные лица, к которым обращалась мать, то называли его без вести пропавшим, то говорили, что он погиб.
В августе 2022 года Ирина самостоятельно отправилась в Ростов-на-Дону, чтобы в местном морге опознать тело военного, похожего на ее ребенка. «Я там пересмотрела с апреля месяца (имеется в виду срок доставки тел из зоны боевых действий. – Ред.) всех погибших, кого привезли. Я нашла двоих из его взвода погибших». Тест ДНК не подтвердил, что военный, похожий на Кирилла Чистякова, действительно был им. После этого Ирина вновь стала искать сына среди живых.
Она ежедневно изучала фото и видео в различных телеграм-каналах, как российских, так и украинских, на которых засняты пленные. Пыталась искать людей, которые уже освободились из плена, через общих знакомых, соцсети, показывала им фото сына и других пропавших без вести парней.
В октябре на видео с очередного обмена обнаружился человек из Карелии – так он сам сказал снимавшему его корреспонденту, не назвав ни имени, ни фамилии. Чистякова нашла его по скриншоту, кинув клич в социальных сетях.
Проехав 140 километров, пообщалась с мужчиной лично, и он опознал Кирилла и еще одного его сослуживца, сказав: «Со мной сидел в подвале, в Киеве».
В том, что свидетель говорит правду, Ирина не сомневается: она не называла себя, не говорила, кого именно разыскивает, а среди фото сына и других военных показывала и снимки людей, про которых уже было известно, что они погибли, – так удалось сохранить чистоту эксперимента.
Сейчас поиски через интернет являются рабочим инструментом, но стоит помнить, что для этого надо обладать некоторыми специальными навыками (обычно они есть у журналистов и касаются умения проверять информацию, а также анализировать, из какого источника она приходит). В истории Ирины Чистяковой изложен примерный алгоритм: действительно, просмотр видео- и фотоматериалов, а также поиск потенциальных свидетелей могут дать результат.
Во-первых, в процессе поиска не стоит открыто публиковать личные данные человека, которого вы ищете (ФИО, фото), – лучше предоставлять их уже в частной переписке, по запросу. Также не стоит раскрывать свои контакты (особенно – номер телефона). Это может провоцировать мошенников, как с российской, так и с украинской стороны, которые будут обращаться с предложениями помочь «вытащить из плена по неофициальным каналам» или «продать важную информацию».
Во-вторых, следует критически относиться к сведениям, которые поступают от информационных ресурсов и из соцсетей противоположной стороны: проверяйте информацию о дате съемок, с помощью поиска по фото (есть в Google) уточняйте, когда снимок или видео впервые были загружены в сеть.
В-третьих, стоит крайне аккуратно относиться к ресурсам, созданным противоположной стороной для того, чтобы якобы «помочь вам вызволить близких из плена», – чаще всего, речь идет все о том же мошенничестве, и, загрузив туда данные своего близкого человека, вы рискуете не только попасть в неприятную ситуацию, но и нарушить закон Российской Федерации.
В-четвертых, возможность придать дополнительную огласку в СМИ – спорный способ. Потенциально это может навредить как самому пленному (не известно, как на огласку отреагирует противоположная сторона, которая также мониторит российскую прессу), так и его семье: родственники рискуют стать жертвами интернет-травли.
Позвонили с незнакомого номера: «Благодари Бога, что он никого не убил, поэтому жив»
Довольно часто поиски не требуются: о том, что человек находится в плену, родственникам сообщает либо сам военный, либо те, кто его удерживает. Звонят либо пишут текстовое сообщение, в некоторых случаях присылают фото, видео или аудиофайл.
Супруг петербурженки Ксении Дауловой Максим, служивший по контракту и пропавший в марте 2022-го, спустя месяц позвонил жене с украинского номера: «Это я. Передай всем, что у меня все хорошо». Затем с того же номера пришло текстовое сообщение примерно такого содержания: «Благодари Бога, что он никого не убил, поэтому он жив».
Муж жительницы Екатеринбурга Ольги (фамилия не разглашается), мобилизованный в сентябре, сообщил о том, что был ранен и попал в плен, уже 22 октября 2022 года, позвонив через популярный мессенджер.
В обоих случаях общение с самими пленными и с теми, кто их удерживает, продолжалось несколько дней, но в итоге вылилось в «онлайн-интервью» с участием одного из украинских журналистов, который сделал себе имя на подобных публикациях и участвует в проекте, который якобы призван способствовать возвращению военных на родину.
Отметим, что участие в подобных съемках является явным нарушением Женевской конвенции, поскольку дает повод публиковать личные данные военнопленных и содержит в себе фактические сцены допросов.
Организация Human Rights Watch в самом начале СВО призвала власти Украины остановить размещение в социальных сетях подобных роликов, а военные эксперты указывали: независимо от того, к какой стороне конфликта принадлежит пленный, он должен быть защищен от оскорблений и праздного любопытства.
«Если информация о нахождении в плену поступила с противоположной стороны и в неофициальном ключе, важно удостовериться в ее правдивости, поскольку тут очень широкое поле для недобросовестных манипуляций. В первую очередь просите о телефонном разговоре, а лучше – видеозвонке в режиме реального времени: только это позволит вам убедиться, что это действительно ваш родственник, что пленение – это факт и что человек жив. Если поступают фото, видео, нужно их обязательно фиксировать», – говорит Александра Богданова, юрист фонда «Право матери».
Она уточняет, что продолжать общение после того, как все необходимые доказательства получены, и тем более вступать с противоположной стороной в переговоры, обсуждать денежные и иные вопросы крайне опасно. «В целом лишние диалоги – это чревато. Необходимо оставаться в рамках правового поля и соблюдать законы Российской Федерации».
Пишите везде: в Минобороны, военную прокуратуру, омбудсменам и депутатам
Когда семья обладает точной информацией о том, что их близкий человек находится в плену, и особенно, когда этому есть неопровержимые доказательства, необходимо довести эту информацию до официальных властей, а также до общественных и благотворительных организаций, которые так или иначе могут помочь в процессе обмена.
В качестве доказательств могут выступать скриншоты с видео, на котором присутствует военный, расшифровки записей разговора с ним, свидетельские показания – в этом случае просите свидетеля записать их собственноручно, поставить подпись и сфотографироваться с документом. Заверять доказательства у нотариуса не обязательно, объясняет Александра Богданова.
Она рекомендует заполнить единый документ, указав в его шапке максимальное число адресатов. В документе необходимо подробно изложить факты с указанием места пленения (если оно известно) или места, где человека видели в последний раз, части, в которой он служил, рода войск, даты призыва и приложить имеющиеся у вас доказательства и указать: «Прошу включить этого человека в списки на обмен».
«Доказательства нужны для того, чтобы было меньше возможности получить ответ, что с близким все в порядке, он без вести пропал или все еще участвует в боях. Скриншоты, фото и т. д. доказывают, что подозрение родственников о попадании в плен не являются голословными, они на чем-то основаны», – поясняет юрист.
Она также напоминает, что в фонде «Право матери» доступны бесплатные юридические консультации, специалисты могут подсказать, как сформулировать заявление в официальные органы.
Направить свое обращение необходимо в Министерство обороны, военную прокуратуру (главную либо Южного федерального округа, которая находится ближе всех к месту ведения боевых действий), командованию части. Аналогичное обращение должно быть направлено федеральному уполномоченному по правам человека и омбудсмену региона, в котором человек был прописан. Стоит также обратиться в международный Красный Крест.
Обращаться в эти организации стоит неоднократно, систематически, помимо документов регулярно напоминать о себе, звонить и, если есть возможность, приходить, записываться на личный прием.
Вопрос возвращения пленных также курирует депутат государственной думы Шамсаил Саралиев – обратиться к нему можно в том числе через телеграм-канал.
Памятку о порядке обращения с адресами и другими полезными контактами можно найти здесь.
Необходимо быть готовыми к тому, что взаимодействовать с официальными органами придется регулярно и не всегда эффективно. Примеры тех, кто уже столкнулся с этой проблемой, показывают, что не всегда военные части и Министерство обороны оперативно вносят человека в список пленных: часто такие люди продолжают числиться пропавшими без вести. Настаивайте: только в случае, если факт пленения будет официально зафиксирован, в дальнейшем можно будет надеяться на обмен.
В любом случае, говорят в фонде «Право матери», надо отдавать себе отчет в том, что официальный обмен – это всегда часть политики и достижения определенных целей двух государств и поэтому, к сожалению, «быстро и просто» это не случается.
Также не стоит соглашаться на признание человека погибшим, если достоверных фактов об этом нет: это обеспечит выплаты родственникам, но и серьезно затруднит вашему близкому возможности на обмен в случае, если он остался жив.
Кого-то обменяли за месяц, а наши сидят уже почти год
Информации о том, кто и как организует обмен пленных, нет в открытых источниках, официальные лица избегают давать комментарии на эту тему. Так, в аппарате уполномоченного по правам человека Российской Федерации Татьяны Москальковой, которая лично курирует вопрос обменов, порталу «Милосердие.ru» не ответили на запрос.
Ее коллега, омбудсмен Свердловской области Татьяна Мерзлякова, чуть более откровенна с журналистами: «Я знаю, как работает механизм возвращения военнопленных, но не хотелось бы его озвучивать. До 100 человек работают над возвращением».
Мерзляковой удалось вернуть из плена 14 свердловчан, по ее словам, решение вопроса по одному человеку может занимать от полутора месяцев.
Депутат свердловской Думы Максим Иванов уточняет: «Идут долгие согласования с обеих сторон. Украина пытается свои интересы продвинуть, мы – свои. Они в первую очередь стараются забрать боевиков. Мы стараемся вытащить максимальное количество людей, но многое зависит от логистики, от того, в каком регионе находится военнопленный». Народный избранник поясняет, что мобилизованных отдают легче, чем кадровых офицеров, военных.
В телеграм-каналах и группах, в которых общаются родственники тех, кто попал в плен, часто можно встретить информацию о том, что обмены нелогичны: кто-то довольно быстро возвращается домой, другие, потеряв свободу еще весной, до сих пор не обменяны. Увы, никаких официальных комментариев на этот счет, равно как и советов, как ускорить процесс, нет – переговоры идут сложно, и на них влияет множество самых разных факторов.
Возможности напрямую общаться с пленными и тем более передавать им послания или вещевые посылки из России нет, но иногда возникает возможность получить письмо или видеозапись: их родственникам передают представители Международного комитета Красного Креста, которые иногда посещают российских пленных на Украине.
Например, Наталья Королева из Тюмени в сентябре получила от супруга Дмитрия письмо: «По телефону не получается позвонить, так как попал в плен. Живой, здоровый, не переживай. Писать много не буду. Надеюсь, в скором времени произойдет обмен». Послание на специальном бланке ей передали именно сотрудники гуманитарной организации, которые нашли Дмитрия Королева в плену, хотя, по данным Минобороны, он числился погибшим, и у родных уже успели взять образцы ДНК и велели готовиться к похоронам.
В деятельности Международного комитета Красного Креста, однако, не все проходит гладко: несмотря на международный мандат, его сотрудники не всегда имеют свободный доступ пленным как с российской, так и с украинской стороны. Деятельность широко не афишируется: так, в мае 2022-го организация отказалась раскрывать результаты переговоров с уполномоченным по правам человека РФ Татьяной Москальковой. Международный комитет Красного Креста не ответил на запрос портала «Милосердие.ru» о том, чем конкретно и в каком объеме они помогают российским пленным на Украине.
Пока человек в плену, нужно подготовиться к его возвращению
Родственникам, которые разыскивают своего пропавшего военного или добиваются того, чтобы его включили в списки на обмен, не стоит забывать о том, что им нужна собранность, физические и эмоциональные силы для того, чтобы быть максимально эффективными и устойчивыми на всех этапах.
«К этому невозможно подготовиться, и первая реакция всегда – шок. Человек может столкнуться с чувствами, которые ему мало знакомы: невероятной тревогой, чувством беспомощности, страхом и ощущением, что жизнь остановилась», – объясняет кризисный психолог Ольга Павлова, которая имеет десятилетний опыт работы во время войны в зонах вооруженных конфликтов в Чечне, Беслане и Боснии.
Первое, что необходимо сделать, получив известие о плене, – попробовать остановить себя и прекратить визуализировать самые страшные сцены с участием близкого человека.
В процессе поиска информации лучше сосредоточиться на позитивных историях, когда человека удалось обменять и вызволить из плена. «Нельзя хоронить живых. Нужно очень жестко себя остановить, сказать: он жив и будет жить, он вернется. Усиливайте этот акцент, чтобы не уходить в серьезные переживания», – объясняет психолог.
Не стоит обращаться к разного рода гадалкам и предсказателям: помимо потери денег это чревато формированием магического мышления, которое очень далеко от логики – а именно она в этой ситуации оказывается нужнее всего.
«Когда вы спасаете родственника, вы должны быть логичны, а не эмоциональны. Потому что если вы будете плакать, люди, которые ведут переговоры и работают с вами над тем, чтобы спасти человека, будут только раздражаться. Они не должны играть роль психологов и вас поддерживать. В общении с официальными лицами старайтесь говорить коротко и по существу», – рекомендует Ольга Павлова.
На время ожидания стоит максимально сохранить все режимные моменты: продолжать ходить на работу, делать домашние дела, ухаживать за близкими, заботиться о домашних животных. Это поможет занять себя и отвлечься от плохих мыслей. Также стоит устраивать себе небольшие физические нагрузки: таким образом можно снизить выработку адреналина и кортизола – гормонов стресса и немного успокоиться.
Если появляется возможность поговорить с родственником, надо постараться держать себя во время беседы в руках. Слезы будут, но устраивать истерику не нужно, потому что вы потратите время, отведенное на разговор, а его очень мало.
«В этот момент надо думать не о себе, а о нем. Сказать слова поддержки: ты сможешь справиться, мы тебя ждем, мы мысленно с тобой. Не надо говорить о том, как страдаете вы, дети и родители, это не слова поддержки. Не надо изъясняться, как в красивых фильмах, это реальная жизнь. Говорите коротко, ясно и по существу. Ведь можно даже молчанием и взглядом оказать поддержку».
Кроме того, важно заранее подготовиться к возвращению близкого человека: после пережитого он, с большой долей вероятности, будет нуждаться в том числе и в психологической помощи, поскольку многие участники боевых действий страдают от так называемого посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Заранее узнайте телефоны специалистов, организаций, которые помогают людям с ПТСР, реабилитационных центров. Возможно, это и не понадобится, но так вы занимаете себя и готовитесь к живому человеку, а не к тому, что вам вернут тело.
Его наконец обменяли. Что дальше?
Самое сложное в процессе обмена пленных – ожидание. Даже когда уже известно, что человек включен в списки, и процесс по нему запущен, точную дату близким не будут называть до последнего, опасаясь, что договоренности могут в последний момент измениться, так уже неоднократно случалось.
Даже когда обмен состоялся, увидеться с родственником сразу же, скорее всего, не получится: после переезда на территорию России люди в том числе проходят необходимые формальности, с ними беседуют сотрудники военных ведомств и разведки. Это важно в том числе и для того, чтобы собрать информацию о тех, кто еще находится в плену и нуждается в помощи. Если человек был ранен или имеет проблемы со здоровьем, он с большой долей вероятности будет направлен на лечение в военный госпиталь.
«Все, кто возвращается из плена, проходят обязательную реабилитацию, прежде всего психологическую. Сразу домой их никогда не отправляют. После реабилитации будет отпуск, после которого принимается решение, что делать дальше», – объясняет омбудсмен Свердловской области Татьяна Мерзлякова.
Дальше, скорее всего, будет возвращение на фронт: если у человека нет серьезных ранений, которые могут послужить основанием для того, чтобы его комиссовали, он все еще остается военнообязанным.
В случае с контрактниками можно попытаться разорвать контракт, добровольцы и мобилизованные не могут считать себя свободными от участия в СВО до тех пор, пока не выйдет соответствующий приказ главнокомандующего.
Житель Смоленска Максим Латышев добровольно ушел на фронт в конце августа 2022 года, а уже в конце сентября попал в плен. Там его, скорее всего, пытали: мужчина вернулся домой без одного пальца на правой руке.
Первое, о чем он попросил жену после обмена – конфеты. Но даже ранение не мешает Максиму думать о том, чтобы вновь оказаться на передовой. Жена не хотела бы его отпускать, но запретить не может: «Он взрослый мужчина и примет решение сам».
Ирина Чистякова, с чьей истории мы начинали свой материал, пока не дождалась момента, когда ее сына Кирилла обменяют. Юноша был срочником, он попал в зону СВО в самом начале боевых действий, когда официальные лица заявляли, что воюют лишь контрактники и профессионалы.
Даже если его обменяют, по закону он может (и должен) продолжать службу в рядах Вооруженных сил России. Более того, известны случаи, когда такие же срочники, попавшие в плен весной и благополучно вернувшиеся домой, завершили службу летом 2022 года, а затем в сентябре получили повестки как лица, имеющие военно-учетную специальность и опыт в зоне конфликта.
«Это в мои планы не входит. Через мой труп! А будет мой труп, у меня дочка остается сиротой, и тогда он точно никуда не пойдет, он – единственный опекун», – говорит мать Кирилла.
Полезные ссылки:
Форма обращения к омбудсмену Российской Федерации
Электронная приемная омбудсмена ДНР
Сайт международного комитета Красного креста
Круглосуточная горячая линия #МЫВМЕСТЕ по поддержке семей мобилизованных 8 800 200 34 11 или чат-бот @psy_myvmeste в Telegram, Viber и «ВКонтакте».
Коллажи Татьяны Соколовой на основе фотографий ИТАР-ТАСС (Шарифулин Валерий, пресс-служба Минобороны РФ, YEVGEN HONCHARENKO, Иван Ноябрев) и «РИА Новости» (Алексей Майшев, Сергей Аверин)
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
