Мир меняется. Меняются ли НКО?

Недавно в дайджесте Evolution & Philanthropy (E&P), были опубликованы результаты британского опроса 2015 года о доверии граждан к общественным институтам. В статье говорилось о том, что благотворительные организации Великобритании теряют доверие общества. Некоммерческие организации оказались на восьмом месте по степени доверия, что стало «самым большим провалом» сектора за последние восемь лет.

Так, доверие к Совету по стандартам фандрайзинга  (The Fundraising Standards Board) резко понизилось – на 22%. Этому во многом поспособствовал драматичный уход из жизни пенсионерки Олив Кук (так называемый казус Olive Cooke), которая, предположительно, стала жертвой неэтичного поведения соискателей благотворительных пожертвований. А что касается «рядовых» НКО, то им в «достаточной» и  «значительной» степени доверяет только половина участников опроса (53%), что на 3% ниже прошлогоднего показателя, и на 13% ниже отметки 2013 года.

Кроме того, 29% граждан доверяют благотворительным организациям в очень «незначительной» степени, а каждый десятый респондент «практически не доверяет».

Что произошло? Эксперты сходятся во мнениях – мир меняется,  молодое поколение видит успехи  общественного фандрайзинга, и не понимает, чем оправдано существование  могучих  архаичных структур НКО. Впрочем, причины глубже, важнее и интереснее. Что происходит с  сектором?  Только ли для Британии актуальна эта ситуация? Что такое казус Олив Кук? Как проявляются в России общемировые процессы?

Мы попросили прокомментировать эти результаты  аналитиков, знатоков некоммерческого сектора. 

 Буллинг НКО

Первое мнение – Наталии Фреик, эксперта-аналитика E&P.

– Ситуация, описанная в исследовании, – это явление исключительно прошлого года, и она характерна только для Великобритании, или  и в других странах  наблюдается похожая картина?

– Снижение доверия к традиционным НКО и благотворительным организациям – тенденция последнего времени во всем мире. Уже даже появляется понятие «буллинг НКО». Граждане мало знают о благотворительности, вокруг сектора много традиционных мифов.

– Что Вы подразумеваете под «традиционными мифами»?

– Стандартное удивление человека «со стороны»: «Как, в НКО есть зарплаты?». Подразумевается, что искренне заниматься добрыми делами можно только бесплатно. А если за деньги, то это уже совсем другой разговор. А  если еще и иностранное финансирование, то уже не только буллинг, уже даже «бульдозинг», зачистка сектора от неправильных. И это не только в России, мы здесь не исключение.

И если посмотреть на дискуссии и в международной практике, и в России, на повестке дня стоят схожие вопросы: Не много ли НКО тратят средств? Не эффективнее ли помогать напрямую? Куда идут колоссальные средства сектора? Почему до сих пор не решены проблемы, которыми десятилетиями занимаются НКО? Достаточно ли профессиональны НКО? Может, нужно искать новые решения, использовать компетенции, технологии бизнеса и пр.? Нужно ли помогать всем НКО или только некоторым?

А может, наличие проблемы даже выгодно НКО? НКО годами фандрайзит на (условно) диабетиков, распределяет между ними брошюры, проводит тренинги о том, как жить с болезнью. А не правильнее ли сконцентрироваться на поиске лекарства от диабета, объединении усилий ученых, исследователей, бизнеса, государства и пр.? Конечно, встречный вопрос – а кто облегчит участь тех, кто еще не дожил до этого прекрасного будущего?

Не будем забывать и о том, что появляется новое поколения филантропов, привносящих иные ценности в сектор. Если раньше в основном состояния жертвовались на благотворительность в конце жизни, то сейчас молодые миллионеры стараются изменить мир здесь и сейчас, лично вовлекаются в поиск инновационных решений социальных проблем. Например, недавнее заявление о передаче акций Facebook на благотворительность. Речь уже не идет о создании новой НКО. Чета Цукерберг-Чан создает коммерческую структуру, деятельность которой направлена на филантропические цели. Такой статус позволяет инвестировать в ценные бумаги, заниматься лоббистской деятельностью, а также участвовать в обсуждении общественно важных вопросов.

Все большую популярность приобретает движение «эффективного альтруизма».

–Что это за движение? До какой степени оно распространено?

– Движение «эффективный альтруизм» появилось из поиска ответа на вопрос: как оказать максимальную помощь максимальному числу людей? Его активисты стремятся к хорошим заработкам и ограничению личных расходов, чтобы жертвовать больше средств на добрые дела. А в качестве получателей помощи они выбирают благотворительные организации, которые лучше всех справляются с решением самых острых проблем, затрагивающих жизни миллионов людей. Только так, по их мнению, можно сделать мир лучше.

– А как они решают, какие организации самые эффективные?

– Участники движения предлагают предварительно изучать информацию о проблеме, о программе и организации, в пользу которой планируется сделать пожертвование, а соответственно, призывают обеспечить широкий доступ к информации о некоммерческом секторе. Кроме того, они доверяют мнению организаций, профессионально оценивающих эффективность НКО. Это, например, ресурс GiveWell и аналогичные.

Идеология движения «эффективный альтруизм» достаточно проста и радикальна, вызывает естественное любопытство, интерес СМИ. Вполне понятно, что в основном движение обращено и находит поддержку среди молодежи, интеллектуальной, скажем, направленности.

Не уверена, что в радикальном виде идея найдет много сторонников, но то, что благотворительные организации могут быть разными, что не все по умолчанию «белые и пушистые», что какие-то благотворительные программы могут быть очень яркими и красивыми, но абсолютно бесполезными или даже вредными – такие идеи звучат все чаще. И это вызов для некоммерческого сектора – наглядно представить доказательства своего вклада, на понятном языке – для обычных людей, бизнеса и власти.

– Поддержка исключительно тех организаций, которые уже доказали свою жизнеспособность и полезность, – это главный и единственный принцип движения? 

– Нет, не только он. Другая идея эффективных альтруистов – чтобы быть «хорошим», уже нельзя просто отсиживаться в сторонке, «никому не причиняя вреда». Нет, человек должен быть ответственен – перелопачивать массу информации в поисках эффективной благотворительной организации, учиться находить такие.

И вновь, если очистить идею от радикализма, то она вполне в духе времени. Изменяется модель – «гражданин только дает деньги, НКО делает добро». Теперь и гражданин имеет интерес, волю, активность.

Логичным образом встает вопрос о добровольчестве. Сторонники эффективного альтруизма убеждают, что волонтерить нерационально – лучше заработай и отдай.  Я, конечно, очень утрирую, но логика примерно такая. Другой вопрос – насколько это вдохновляющая идея?

Помимо экономической стороны, добровольчество имеет многомерный эффект. Например, изменяется мировоззрение волонтера, когда он непосредственно сталкивается с той или иной социальной проблемой. Вот, возьмем волонтера-ITшника. Он же может повысить эффективность деятельности НКО на гораздо большую в финансовом отношении сумму,  чем если он просто сделает пожертвование в НКО, которое пойдет на оплату тех же IT-услуг. Но, опять же, если без фанатизма, то сама идея, что пожертвование некой корпорации зачастую гораздо эффективнее для НКО, чем ее волонтерский десант, то да, соглашусь.

Еще один положительный вклад идей эффективного альтруизма – то, что они готовы обсуждать неудачи даже самых эффективных НКО в публичном пространстве. И это то, чего, как правило, избегают НКО.

Об эффективном альтруизме можно говорить долго, если кто интересуется, то можно посмотреть статьи в Дайджесте E&P, интервью в Esquire с Уиллом Макаскиллом, автором термина «эффективный альтруизм», выступление П.Сингера на TEDx.

– Получается, что традиционные НКО в том виде, в каком они существуют сейчас, исчерпали свои идейные возможности?

– Думаю, радикальный ответ здесь неуместен. Происходит размытие и взаимоопыление секторов. Изменения, конечно, будут. Аналогичный запрос есть и от некоммерческих организаций, с их призывами в корне изменить отношение в  благотворительности. Например, наделавшее много шума выступление фандрайзера Дэна Палотты на TEDx.

Но другой вопрос, до какой степени возможны изменения, в том числе в человеческой природе? Тот же эффективный альтруизм очень большое значение придает рацио, фактам, цифрам, а ведь в благотворительности очень много эмоций.

Жертвуя, люди зачастую  ничего не ожидают взамен, кроме эмоции. Это не всегда инвестиция, сделка. Один американский консультант как-то рассказывал, как к нему обратился некий бизнесмен на склоне лет – с просьбой собрать информацию об университете, в пользу которого он хотел сделать пожертвование. По итогам работы, консультант не рекомендовал жертвовать в пользу данного университета – и плохие показатели, и управление, и много иных причин. Однако клиент заявил сакраментальное: «Но именно в этом университете я встретил свою будущую жену!», и перечислил 1 миллион долларов.

Более того, может, «нематериальные» мотивы – это не всегда ограничение, а часто условие работы в секторе? В благотворительность всегда будут приходить новые люди со стороны –  по причине личной драмы, трагедии, поиска себя, смысла жизни и т.д. Будут создаваться фонды – именно те, которые кажутся создателям правильными. Именно к таким лидерам, к их энергии, всегда будут тянуться другие люди. Как-то бывший руководитель РИА «Новости» С.Миронюк в своем интервью рассказывала, что справиться с эмоционально сложной ситуацией после увольнения ей помогло именно вовлечение в деятельность фондов «Выход», «Подари жизнь» и «Друзья».

И именно поэтому так важно доверие к сектору, к благотворительности, так болезненны скандалы о неэтичном поведении, о мошенничестве – ведь рушатся некие внутренние представления об основах бытия, о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Страшно подумать, каковы были бы результаты опроса о доверии к британским НКО, если бы он проходил уже после закрытия авторитетной организации Kids’ Company и случая с пенсионеркой Оливией Кук…

– В чем именно состоял казус Олив Кук?

– По заявлению родственников 92-летней Оливии Кук, ее уход из жизни приблизила чрезвычайная назойливость фандрайзеров. Старушка получала более 250 писем в месяц с просьбами о пожертвовании. И это не считая телефонных звонков. НКО ведь должны быть эффективны, достигать KPIs, выполнять фандрайзинговые планы…   Все это стало возможным из-за распространенной у благотворительных организаций практики обмена и покупки персональных данных доноров. И в первую очередь уязвимы пожилые, люди с деменцией. В общем, скандал явно не способствовал улучшению отношения к благотворительным организациям в Великобритании.

«Вопрос доверия к НКО в России никогда и не снимался с повестки дня»

Отвечает Оксана Орачева, председатель Совета Форума Доноров, генеральный директор Благотворительного фонда Владимира Потанина.

– Согласны ли вы, что НКО теряют свои позиции? Российские аналитики так же считают, что благотворительные организации теряют вес в обществе.

– В Великобритании третий сектор имеет многовековую историю, и к вопросам репутации там всегда относились трепетно. Тем не менее, несколько громких случаев за последние пару лет поставили под сомнения многие постулаты британской благотворительности. Речь идет, например, о репутационных проблемах с финансированием университетов, крахе благотворительной организации Kids Company. А также о трагической смерти 92-летней Оливии Кук, которая покончила с собой, не справившись со шквалом обращений за помощью от некоммерческих организаций.

Очевидно, что ситуация с негативным отношением к филантропии сложилась под действием нескольких факторов. С одной стороны, НКО, работающие на старом репутационном капитале и не вкладывающие достаточно усилий в его поддержание. С другой – их более агрессивное поведение в области сбора пожертвований в связи с меняющимися экономическими условиями. И это все на фоне возрастающих требований к прозрачности деятельности от жертвователей. К сожалению, необходимость прикладывать усилия в этом направлении очевидна не для всех НКО.

Характерно, что при этом наблюдается серьезный рост пожертвований, а это безусловный признак доверия. Согласно последнему исследованию CAF, проанализировавшему связь благотворительности, объема ВВП и налогообложения, Великобритания занимает четвертое место в мире по соотношению суммы пожертвований по отношению к размеру ВВП. Таким образом, фунтом стерлингов англичане голосуют «за» благотворительность, хотя уровень публичного доверия к НКО заметно снизился.

– А что происходит у нас, в России?

– Вопрос доверия к НКО в России остается на повестке дня – по сути, он с нее никогда и не снимался. В советское время традиция благотворительности и меценатства была прервана, и поэтому репутацию приходится создавать в гораздо более короткие сроки. Надо признать, у многих это получается не без успеха: сложился целый пул организаций, которым граждане безусловно доверяют.

Что касается публичной сферы, то здесь ситуация такая. Ежегодно Форум Доноров проводит исследование третьего сектора в зеркале СМИ, и мы видим, что доля позитивных публикаций в 2014 году увеличилась на 13%, негативных – на 5%. То есть количество публикаций возросло, и они стали носить более оценочный характер.

В отношении российской благотворительности до сих пор бытует много мифов о том, что собранные деньги тратятся непрозрачно. И это несмотря на то, что многие фонды отчитываются за каждый потраченный рубль (достаточно посмотреть отчеты фонда «Подари жизнь» или «Русфонда»). Не добавляет доверия, к сожалению, и статус «иностранного агента», который носят уже более ста некоммерческих организаций.

Мне кажется, что такого рода негативные тенденции заставляют сектор в целом более внимательно посмотреть на себя, обратить внимание на многие проблемы и усиленно искать пути их решения. Мы видим, что НКО все чаще и подробнее рассказывают о своей работе и миссии. В долгосрочной перспективе это работает на повышение доверия. То, что третий сектор будет развиваться, несомненно, и это хорошо: как показывает опыт, качество услуг, которые оказывают некоммерческие организации, часто выше, чем уровень аналогичных государственных. Естественно, с ростом качества услуг растут и общественные ожидания.

«Время, когда выживают сильнейшие, и, в некотором смысле лучшие»

Александр Архипов, член Совета Форума Доноров, директор по корпоративной благо­твори­тель­ности и внутренним коммуникациям JTI в России:

– Кризис – время, когда выживают сильнейшие, и, в некотором смысле лучшие. Среди некоммерческих организаций есть большое количество достойных и уважаемых, но в то же время, далеко не все НКО отвечают высоким управленческим и этическим стандартам, и ответственность донора, в том числе, заключается в том, чтобы убедиться в благонадёжности, ответственности и эффективности организации, которой вы выделяете средства. Мне кажется, не очень верно в данном случае обобщать.

Отвечать на вопрос «Доверяете ли Вы НКО?» равносильно размышлениям на тему «Верите ли Вы людям?».

Но – по результатам исследования CAF, Россия входит в десятку ведущих стран по объёмам частной благотворительности по отношению к ВВП (Великобритания – на четвертом месте, но Россия входит в десятку – «Милосердие.ru»), и эти данные обнадёживают и говорят о том, что россияне готовы к участию в системной и эффективной благотворительности.