Лана Журкина: в полиции уверены, что волонтеры не голодных кормят, а показухой занимаются

О том, как изменилась московская улица с введением жестких карантинных мер, почему происходят конфликты с властями у тех, кто помогает бездомным не замерзнуть в условиях самоизоляции и сможем ли мы проснуться в привычном мире, когда болезнь отступит, Лана Журкина рассказала Милосердие.RU

Бесплатной аренды никто не дал

– Что сейчас больше всего мешает? Главная проблема, с которой приходится сталкиваться чаще всего?

– Во-первых, взаимодействие с людьми, которые до сих пор живут шаблонами и вчерашним днем – а он закончился с наступлением кризиса. Шаблон в том, что бездомные, потерявшие работу люди – якобы меганеприятные «твари», которых нельзя даже в ободранные хостелы заселить, понимаешь? Они же и холодильник украдут, и все обязательно разобьют, разломают, вынесут на помойку. То есть бездомный – не человек, а что-то такое мерзкое, кому ни в чем нельзя доверять. В соцсетях «простыни» пишут, почему таким нельзя помогать.

И второе – очень настороженное отношение владельцев хостелов. Моя самая большая проблема – найти собственников всех этих хостелов, которые либо пустуют на грани закрытия, либо уже закрыты, и убедить их сдать нам помещения в краткосрочный найм, чтобы мы смогли там поселить наших нуждающихся.

Я не говорю о том, что мы просим их бесплатно поселить наших подопечных. Бесплатно никто ничего не дал. Я прошу хотя бы о минимальной стоимости, которая позволила бы им «отбить» аренду и сохранить свой бизнес за время пандемии. Но…такое отношение приводит к отказам, помещения простаивают и загоняют владельцев в дальнейший убыток – то есть стереотипы не дают возможности заработать.

Многие не осознают, что наступило очень тяжелое время. Думать, что вот-вот отменят карантин и мы заживем так, как жили раньше, глупо. Мы еще долго не заживем как раньше. Бизнес рухнул, многим надо все начинать с нуля. Никто не хлынет сразу в Москву, не вернется снимать эти гостиницы, устраиваться на работу – рынок труда схлопнулся. Более того, я уверена, что за время эпидемии рынок труда в плане навыков будет пересмотрен – люди потеряют работу, которой жили раньше, потому что требования повысятся. Им придется стать гибче, поступиться зарплатой, ступенькой по карьерной должности, придется учиться новому.  И это не все смогут сделать.

Сытый человек менее агрессивен, чем голодный

– Почему проблема поиска жилья для бездомных стала еще серьезнее?

– Потому что мы живем в объявленном режиме самоизоляции. Он подразумевает нахождение человека в своей квартире. У бездомного квартиры нет по определению. Плюс, те, кто работал на рынках, в маленьких кафешках и магазинчиках, лишился работы, и, соответственно, денег на съем жилья. Ведь очень много людей работает «в серую», без гарантий, что смогут оформить себе пособие, как-то прожить, найти деньги…Собственники же жилья, в свою очередь, не готовы снизить арендную ставку, потому что считают, что очень сильно потеряют. И вот вчерашние люди с работой в итоге остались на улице, им некуда идти. Самоизоляция, отсутствие работы, невозможность платить арендную плату – все это вместе привело к большому горю, и очень важно людей поместить в безопасность.

Я боюсь, понимаешь, что к таким людям очень скоро начнут относиться так же, как относятся к бездомным, –  они теперь в группе риска, в отчаянии кто-то может наделать глупостей. Это страшно. Сытый человек менее агрессивен, чем голодный. Поэтому людей нужно продолжать кормить. Нужно давать кров над головой.

Самое потрясающее, что большая часть наших подопечных продолжает работать – к нам заселяются люди, которые где-то подрабатывают. Один мой знакомый бездомный работает гардеробщиком, два через два. Это его социализация, он долго к этому шел и ему нельзя эту работу бросать. Он будет жить в хостеле и ходить на работу. Многие работают грузчиками. Все что-то делают, но на эти деньги прожить не могут, не могут ни прокормить себя, ни тем более снять жилье. Поэтому мы будем их поддерживать в надежде, что хотя бы у кого-то судьба за это время изменится в лучшую сторону.

Молодых бездомных стало больше

– Можно ли говорить, что с приходом вируса поменялся «портрет бездомного человека»?

– Очень помолодели лица. Все-таки раньше те, кто постоянно находился на улице, в основном были люди в возрасте 40+. А сейчас больше молодых, причем они пока отрицают, что оказались на улице. Еще хорохорятся, бравируют немного: «ну вот, я сейчас, мне просто немножко тут не повезло», «сейчас я все поменяю». Думают, что это временно, пару недель. Это стадия отрицания, но за ней последует стадия принятия, и эти люди с большой долей вероятностью окончательно пополнят ряды бездомных.

– Что можно сделать? Раньше твой фонд в основном делал упор на медицинскую помощь на улицах – сейчас все силы идут на новый проект?

– Все программы помощи у нас остались, просто немного трансформировались. Мы, как и раньше, помогаем нашим пожилым подопечным, только дистанционно – передаем, привозим продукты, посиделки отменили…Уличная медицина по-прежнему работает, на все выезды ездим. Но новый проект действительно требует большого внимания и массы усилий. Я ни разу такого не делала, честно, и сомневаюсь, что делал кто-то другой. Точно уже могу сказать, что в одиночку потянуть это невозможно. Даже если у тебя есть деньги, хотя бы на аренду, это далеко не все. Найти собственника, уговорить его, убедить дать нам помещение, поручиться, что мы его отдадим в том же виде – это тоже пол-дела.

Поэтому мы пытаемся кооперироваться со всеми остальными фондами, ищем ресурсы, чтобы была возможность обо всех позаботиться.

Вот мы с тобой разговариваем, а у меня как раз заселяются в очередной хостел – и все голодные. Любой из нас, приходя домой, даже если он где-то перекусил, ему первое что хочется – раздеться, умыться и хотя бы выпить чаю. Это нормально. Естественно. И всем, кого селим, сразу выдаем сухпаек. Чтобы они хотя бы лапшу себе заварили, выпили чай со сладостями и легли спать. А завтра уже будем думать, как им завезти еду. Это очень ресурсоемко. Нужна тушенка, нужны рыбные консервы, «Доширак», печенье, молоко, чай, кофе, картошка, лук, макароны, гречка, масло. С улицы люди приходят с одной котомкой, багаж обычного психически здорового бездомного – рюкзак и сумка. Когда сумок миллион, это уже ближе к психиатру.

И они приходят, и у них ничего нет. Резиновые тапочки на улице не нужны –  а здесь они нужны, чтобы ходить в душ. Полотенца, зубные щетки, паста, мыло, шампунь, трусы, носки, футболки. Посуда нужна – кроме кроватей обычно в хостелах ничего нет. Спустя неделю люди начинают просить книги, сканворды, журналы. У пожилых проблемы со зрением, они просят плюсовые очки. И так далее.

Госмашина перегружена, а мы можем помочь быстро

– Не дай Бог, но все же. Если кто-то из твоих подопечных заразится, принесет вирус в хостел, что вы будете делать?

– От этого уберечься невозможно. Конечно, мы проявляем бдительность, всех, кто заселяется, встречает врач, измеряет температуру, осматривает. Если человек уже после начинает покашливать, температурить, конечно, мы его будем отселять в отдельное помещение. Сейчас ведем переговоры, хотим заключить договор на комплексное обследование на ковид – чтобы к нам пришли и всех обследовали. Если что, мы будем обращаться в лечебные учреждения, вызывать скорую помощь. Понятно, что все будут на изоляции. С другой стороны, перед заселением брать у человека анализ на ковид, ждать несколько дней и лишь потом его заселять, учитывая еще и то, как часто эти анализы оказываются неточны, тоже не очень правильно. Хотя бы потому, что за эти два дня он может заразиться где угодно.

Но, я думаю, мы справимся.

Волонтерство – не «показуха», а рутинная работа

– Помогает ли государство? Недавние истории с задержанием сотрудников фондов, которые кормили на улицах бездомных, вызвали большой резонанс.

– Государство в очередной раз забыло о бездомных. И не верит в нас как в экспертов в этой области, к сожалению. Не верит, что мы делаем что-то существенное, относится, как к несерьезным мелким людишкам, которые делают непонятно что и дублируют их работу. Это при том, что государственная машина крайне перегружена, что есть моменты, которые государство никак решить не может – например, быстро вернуть человеку незаконно отнятую квартиру, найти жилье тому, кто на склоне лет остался на улице и которого избивают и ни полиция, ни государство ничего не предпринимают. А мы можем здесь помочь быстро, срочно и качественно, потому что у нас совсем другой подход.

Нам не нужен месяц, чтобы ответить на письмо. Нам не нужно запрашивать кучу справок, когда мы видим, что человек голоден, что он пришел за этим супом не потому что хочет сэкономить, а просто потому, что он никому не нужен. И для того, чтобы получить у меня мешок с едой, матери, которая не зарегистрирована в Москве и которая боится, что у нее отнимут ребенка, если она обратится в соцзащиту, не нужно приносить миллион справок. Я не знаю, чем мне может помочь государство. Я всегда просила только об одном – дайте помещение для работы, где можно работать, не платя безумное количество денег за коммерческую аренду.

И опять же, мы же не конфликтуем с государством, а помогаем ему. Взять эти конфликты с полицией. Я принимаю обе стороны. Да, чрезвычайно неприятно, я была свидетелем ситуаций, когда их сотрудники вели себя неадекватно, было и наоборот. Лично к ним у меня нет претензий – они выполняют свои обязанности. Но есть претензии к тому, что понятие «волонтер» до сих пор относится к красивым акциям –  и совсем не к рутинной работе. Даже полицейские не понимают, они спрашивают меня, что это за волонтеры, которые супом голодных кормят? Так не бывает, здесь подвох. А какие, спрашиваю, бывают? Те, которые дедушкам гвоздички раздают в нарядных футболках с надписью «волонтер». Вот у вас даже надписей нет, кто вы такие. Понимаешь, у нас волонтерство все свелось к игрушкам, где-то заборчик подкрасить, где-то по городу с плакатом пробежать, собой что-то украсить. Но все куда глубже…

После начала карантина вместо 50 человек в день кормим 200 голодных

– Есть цифры, скольким людям вы сейчас помогаете?

– Я не считала даже, если честно (улыбается). Раньше, когда мы выезжали кормить людей, приходило 70-80 за раз, максимум сто. И человек 50, если ездили в отдаленные районы. В среднем, наверное, человек 150 мы кормили. После начала карантина мы неожиданно стали кормить 400 человек в неделю. На следующую неделю – уже 600. Сейчас мы кормим 5 дней в неделю каждый раз в среднем по 200 человек. Плюс хостелы, это уже полторы тысячи минимум. Завтра у нас в них будет уже 150 человек, и потом все больше и больше.

То что сейчас происходит – очередное испытание для нас, и оно гораздо серьезнее, чем все предыдущие. Испытание духа, если можно так выразиться. Удивительным образом люди стали мягче по отношению к тем, кому хуже. Потому то раньше мы сами были хотя бы в шаге от пропасти, а теперь каждый стоит на ее краю и видит, что мудрость про суму и тюрьму – штука выстраданная, не просто так. Несмотря на все комментарии в интернете, я вижу, что в жизни люди действительно стали сдержаннее. Вот увидишь, общество сильно поменяется. Мы все становимся равными, и бедные, и богатые, никто не защищен от болезни –  все смертны, все сделаны из одного и того же и все перед Богом равны.

Поддержите «Дом друзей» на сайте фонда!

Фото предоставлено Ланой Журкиной,
директором фонда «Дом друзей»

Хостелы для всех бездомных в Москве на время карантина оплачивают благотворители