Кто поможет рабочим умирающего завода

Проще снести и построить новое

Вход в огромное кирпичное здание заводского цеха преграждает ржавый лист железа.

– С крыши, похоже, упал, – говорит мужчина в спецовке, тужурке и лыжной шапке.

Вместе с ним я аккуратно перешагиваю этот сорванный лист и вхожу в выстуженное пространство цеха. Пока глаза привыкают к сумраку, где-то капает вода.

– Здесь был цех металлоконструкций, – объясняет мне мужчина в лыжной шапке. – Он два месяца стоит закрытым, мы все отсюда вывезли. И здание уже разваливается. Зимы оно не выдержит. Потом не восстановишь – проще будет снести и новое построить.

Мужчина медленно идет мимо луж – это протекает крепкая до недавнего времени крыша. Останавливается возле окна с пыльными стеклами – на подоконнике растет трава. Мужчина пинает ногой бледно-серые грибы, растущие у брошенной груды железа, из которого совсем недавно делали полезные вещи.

– Если хотите, фотографируйте. Может, кто-то увидит и захочет арендовать это помещение для съемок фильма ужасов.

Мужчина замечает, что я вчитываюсь в полуистлевшую инструкцию по безопасности на рабочем месте, прикрепленную к изъеденной грибком стене.

– Когда я пришел на завод 26 лет назад, здесь было многолюдно и светло, – говорит он. Звук его голоса гулким эхом разносится по пустому цеху. – Рабочих в этом вот цехе было несколько сотен человек, выпускалась продукция. Работали в три смены. Тут была жизнь…

Он хочет сказать что-то еще, но понимает, что я и так вижу. Завод почти умер.

Детям помочь нечем

Мужчину в лыжной шапке зовут Игорь Петрович Салтыков. Он глава профсоюза Белохолуницкого машиностроительного завода, который был признан банкротом в августе этого года. После этого почти 250 рабочих завода потеряли работу и средства к существованию. Хотя средств не было и до этого, деньги рабочим на заводе перестали платить еще в феврале.

– Никогда я не ленился, мог повечерять и в выходные выйти, – рассказывает Салтыков, стоя в разрушающемся цехе, рядом с зеленым пятном мха на выпачканном красной краской полу.

Несколько лет назад у него была большая для Холуницы зарплата. Но под конец ее снизили в три раза. Да и ту не выплачивали. На заводе работала и жена Игоря Петровича.

– Это же горе получается для семьи, – завпрофкома говорит еле слышно. – Спасибо, родителям – пока живы, помогают. Свое хозяйство есть, огород. Но кроме картошки и морковки охота еще что-нибудь покушать, одеться. Детям помочь бы – у нас их двое. Старший сын учится заочно, работает, сам в Кирове квартиру снимает. И нечем ему помочь.

Белохолуницский машзавод, который производил оборудование для сельского хозяйства и горнодобывающей промышленности, залихорадило еще в 2012 году, рассказывает Салтыков. Тогда, по его словам, впервые начались задержки по зарплате. Глава профкома обращался к губернатору Кировской области Никите Белых с просьбой вмешаться в состояние дел. Белых в дела частного завода вмешиваться не стал.
Зарплату рабочим худо-бедно выплачивали до февраля 2016-го. Однако люди продолжали работать и потом, веря обещаниям руководства завода, что все наладится. Но в итоге не получили ничего.
В июне 2016 года ОАО «Белохолуницский машиностроительный завод» был признан банкротом, здесь было открыто конкурсное производство.
Сейчас конкурсный управляющий ведет анализ активов предприятий и в ближайшее время начнет заниматься их реализацией. Но по предварительным данным, активов немного. Их едва хватит, по словам специалистов, на полное погашение долгов по заработной плате.
После того, как началась процедура банкротства, рабочие узнали, что налоги, которые работодатель исправно вычитал из их зарплат, не отчислялись дальше никуда.
В мае 2016-го на бывшего руководителя завода Сергея Лобовикова было заведено уголовное дело по факту невыплаты заработной платы.

От чего разрывается сердце

– Мне сегодня не на что хлеба купить! – женщина с заплаканными темными глазами сидит напротив меня.

Женщину зовут Наталья Викторовна Устюжанина. Она работала специалистом по кадрам в литейном цехе, который был преобразован в дочернее предприятие завода «Белохолуницкий литейный завод». Перед ней лежит папка с документами. В ней ответы из разных инстанций, куда рабочие завода обращались и все вместе, и по отдельности.

«Помогите вернуть честно заработанное!» – примерное содержание всех писем. «Мы ничего не можем сделать, ваш работодатель – банкрот, ждите итогов работы конкурсного управляющего», – смысл ответов различных инстанций.

Рядом с Натальей Викторовной дочь Оксана Седавных, экономист литейки.

– Мы недавно проели все наши накопления. И машину проели тоже, 30 тысяч, – Оксана говорит спокойно и тихо. – У меня дочь, ей 9 лет. Питание в школе стоит 350 рублей еженедельно. Бывший муж алименты не платит. Работы в районе нет. Уехать в Киров не могу пока – куда с дочкой? А оставить ее тоже не могу – вдруг упущу девочку? У нее как раз переходный возраст начинается.

– У меня сердце разрывается, когда ребенок спрашивает: «Мама, когда у нас будут денежки?» – вступает Наталья Викторовна.

Она рассказывает, что недавно перенесла операцию, ей нужно поехать в Санкт-Петербург на консультацию и дальнейшее лечение, но денег нет.

– И похоже, не будет, – заключает она.

В семьях заводчан – больше ста детей разных возрастов, в том числе 62 школьника. Примерно 40% сокращенных – женщины.
К первому сентября в этом году помощь для того, чтобы собрать детей в школу, оказала федерация профсоюзов – было выделено по 1000 рублей семьям, где есть ученики. Канцтоварами помогла партия ЛДПР. Сейчас в Белой ждут помощи от кировского отделения «Российского детского фонда».

Картошкой налоги не заплатишь

 

Маляр Марина Кутявина на заводе проработала всю жизнь – ей с ее специальностью некуда идти после сокращения. В службе занятости пособие пока не выплачивают, потому что по закону первые три месяца обязанность обеспечивать работников лежит на работодателе, который их сократил. Выплаты начнутся только в ноябре.

– Как я живу? На шее сижу у родителей и у детей, – Марина не жалеет краски для рассказа. – Мама получает пенсию 9 тысяч, папа – 10. Десяточку они себе оставляют, а девяточку мне отдают – возьми, дочка, оплати кредиты, как бы не пришли к тебе приставы.

О ссудах и кредитах рассказывают почти все рабочие – брали их у банков, пока все шло хорошо.

– Стыдно так жить! – почти кричит Марина. – Мне надо детям помогать, у них ипотека – а они мне помогают. Картошка есть, конечно. Но ведь картошкой налоги не заплатишь, квартплату не погасишь, кредит не вернешь! Спасибо, в магазинах дают продукты под запись, входят в положение, – да ведь туда отдавать долг надо будет, как людей подставлять.

Если открыть сайты с предложениями работы в Белой Холунице, редкие из них касаются не торговой сферы, к которой сварщики, токари, фрезеровщики, крановщики мало приспособлены. Все остальные вакансии предполагают вахты и переезд. По словам рабочих, те, кто помоложе, после сокращения уезжают из Белой – искать лучшей доли в Кирове или Москве. Но не все могут это сделать.

– Я бы уехал, – признается Игорь Салтыков. – Мне 47 лет, еще можно было бы попытаться начать сначала. Но жена не хочет – и я ее понимаю: тяжело это, заново жизнь мостить. Тут все, что нажили. Как бросить?

От колонны гуманитарной помощи в Белой не откажутся

– Мы все родом из Белой, я на заводе проработала 26 лет, – говорит Мария Валентиновна Быданова. У нее веселые глаза, но сама она не улыбается. Ее окружают бывшие коллеги – еще четыре грустные пенсионерки. Все они работали контролерами на проходной завода.

Пенсионерам немного попроще. Ключевое слово – немного. Потому что пенсии ни на что тоже не хватает («За коммунальные услуги почти половина уходит, а ведь еще таблеточки покупать надо – мы же не молодеем!»). После пенсии они пришли на завод, как говорят, «подработать». Но теперь никак не дождутся выплат заработанного. Сумма долга у каждой, на первый взгляд, небольшая – около 33 тысяч рублей.

– Это для Москвы или наших бывших начальников, может, не деньги! – горячится Галина Валентиновна Лыскова. – А для нас – богатство! Нам чужого-то не надо, нам наше бы отдали!

Пенсионерки жалуются на тоску, пьющую молодежь и дороговизну в магазинах. Не дают им покоя и новости из телевизора:

– У нас государство всем помогает, у кого что ни случись. Но и мы бы от колонны с гуманитарной помощью тут не отказались!

Люди сокращались все последнее время

– Вы не знаете, заработает все-таки у нас завод или нет?

Этот вопрос мне задают все, кто узнает, что я приехала в Белую Холуницу поговорить с бывшими рабочими завода. Отвечаю, что не знаю. Когда я задаю его главе городского поселения Станиславу Кашину, он видимо напрягается. Вопрос о заводе – трудный.

С третьего этажа администрации Белой Холуницы виден православный храм. Неподалеку – вход на стадион. Он когда-то был построен машзаводом и содержался им. И не только стадион – пионерский лагерь, пять детских садов, две школы, здравпункт, спорткомплекс. Сейчас все это – на балансе муниципалитета и района.

Станислав Кашин говорит, что в Белой Холунице обострилась социальная напряженность после августовского сокращения на заводе. Но добавляет, что людей увольняли уже несколько лет.

– В лучшие годы на заводе трудились 2000 человек, – говорит Кашин. – На заводе работали целыми семьями. Работа на машзаводе сложная, она не подразумевает иного источника заработка для человека. И его люди окончательно лишились.

Те, кого сокращали до этого, поступали так же, как и последние сокращенные, – уезжали, вставали на учет в службу занятости, чтобы получать хоть какое-то пособие, устраивались на деревообрабатывающие предприятия, открытые в районе. Правда, в отличие от завода, на этих предприятиях зачастую не предлагают официального оформления, соцпакета, зарплата там небольшая.

В ожидании насыщения

Ожидается, что в Белую Холуницу придет новый инвестор, пермское предприятие «Западно-уральский машиностроительный концерн», готовое открыть филиал на территории Белохолуницкого завода.

– Но это все не быстро, – говорит Кашин. – На работу они планируют взять всего 110 человек.

У пермского инвестора не все в делах гладко, но глава Белой Холуницы привычно говорит, что в городе будут рады любому инвестору, «который готов организовать предприятие в городе, вложить деньги в реальный сектор экономики и насытить налогооблагаемую базу».

По словам Станислава Кашина, налоги с завода составляли 10% городского бюджета. И концы с концами в Белой свести сейчас сложно из-за того, что Холуница лишилась денежных поступлений с предприятия.

Как администрация может помочь людям? Только в решении технических вопросов – сотрудники администрации объясняют, как быть с налогами на доходы, которые формально удерживались, но не перечислялись, как оформить документы на постановку на учет в службу занятости.

– Впечатляет, что люди больше интересуются не тем, когда они получат заработную плату, а тем, когда будет работа. Для них самое главное – работа, – говорит Станислав Кашин. – Нечестно со стороны бывшего руководства было пользоваться любовью к труду честных людей.

Подмела – и согрелась

Семь с половиной тысяч рублей. Столько сейчас получает каждый из 30 рабочих, которых набрали на новое предприятие с тем же названием, что и раньше – «Белохолуницкий машиностроительный завод». Оно запустилось в начале сентября. Только теперь это ООО вместо ОАО. Если дело пойдет, планируется набрать еще 70 рабочих.

– Мы не хотим ничего плохого говорить о новом руководстве, – говорит Александр Михайлович Шитов, мастер механического участка, – Но опасаемся, что снова окажемся без работы. Первые заказы мы уже сделали. А вдруг не будет больше? Сидим в холодном цеху, потому что отопления пока нет, ждем работы. Вот Анна Николаевна у нас фрезеровщица, а полдня в цеху полы подметала. Хоть согрелась!

Репутация некогда сильного предприятия подмочена за прошедшие несколько лет. Мало кто из поставщиков и заказчиков хочет связываться с Белой Холуницей. Но пока хотя бы у 30 человек есть работа. 

Рабочие говорят, что в 1990-х было не так плохо. И хотя зарплату тоже не платили, но у завода было свое приусадебное хозяйство, в столовой выдавали продукты. Вся страна перестраивалась на новые рельсы – надо было просто немного потерпеть. Надежда была. А сейчас ее почти не осталось.

Деньги в карты проиграл

Более, чем двухсотлетняя история Белохолуницкого завода, основанного в 1764 году, никогда не была простой. Завод несколько раз вставал, переходил от частного управления в ведение государственной казны и наоборот.

Предыдущая остановка завода, чуть ни приведшая его к гибели, случилась в 1902 году. Иван Поклевский, к которому предприятие перешло от отца, проиграл оборотные средства завода в карты. И оставил предприятие без возможности приобретать руду, уголь и хлеб, выплачивать зарплату рабочим.

Тогда Иван был объявлен несостоятельным должником, на Белохолуницкий завод назначили конкурсного управляющего. А рабочие, доведенные до отчаяния, послали телеграмму на имя императора Николая II с просьбой о его запуске.

Царское правительство разрешило выдачу ссуды на пуск завода в размере 600 тысяч рублей. В 1903 году работа завода была возобновлена.

Кто поможет заводу сейчас?

Читайте также:

Вверх по реке, текущей вниз: как социальные проекты «поднимают» моногорода

Фото: Виталий Лучинин