Крымск: как быть добровольцем

За два месяца мы высушили и продезинфицировали 50 домов, это только 1% от общего количества. Иногда, просто опускались руки, но сдаваться мы не собираемся.

Рассказывает Константин САРВАНИДИ. Родом из Магадана. В Краснодаре живет два года. Работает в Мегафоне. Стремится сделать добровольчество своей повседневной деятельностью:

— О случившемся я вместе со всей страной узнал из новостей. В интернете прочел противоречивую информацию: кто-то писал, что все хорошо, кто-то, что тут кромешный ад. Решил увидеть все своими глазами. 7 июля приехал, раздал машину гуманитарной помощи и понял, что это капля в море – надо приезжать, закатывать рукава и помогать физически. Следующий день ушел на организацию людей и сбор помощи. 9 июля приехали в Крымск, где находилось большое количество добровольцев, решили двинуться в Нижнюю Баканку, узнав, что там никого нет и гуманитарная помощь не доходит.

Вспоминается смешной и одновременно трагичный эпизод: в Нижней Баканке остановились у здания администрации, я вышел из машины, достал бутылку минеральной воды и стал пить – на улице стояла страшная жара… вода проливалась… и вдруг, я увидел в глазах людей нечто непередаваемое… Если бы в руках они держали камни, эти камни полетели бы в меня: до 9 июля они не видели воды…

Планировал пробыть в Баканке два дня, 11 июля должен был идти в отпуск: 5 августа у меня день рожденье и я хотел осуществить давнюю мечту: встретить свое 25-летие на Байкале… но через два дня вопрос об отпуске отпал сам собой. Первоначально мы расположились в здании администрации, думали, будем сотрудничать, но вскоре стало ясно, что ничего не получится… Спрашиваем: что делать. Отвечают: идите в школу. Приходим, а там и делов-то мусор вынести, да мебель убрать… В итоге, нас просят соскребать сантиметровый слой ила с плитки, а рядом находятся дома, где этого ила по пояс, где у людей смыло все…

Практический опыт добровольчества

Решено было создавать свой лагерь, получивший впоследствии название «Дром», по имени автомобильного форума, нам помогавшего. Можно сказать, что нас вынудили это сделать: попросили покинуть здание администрации, в итоге ночевать стало негде. В Баканке, на горе, уже стояли добровольцы, но они выражали какие-то политические идеи, а мы изначально придерживались аполитичных взглядов, впоследствии это стало нашим принципом. Принадлежность к какой-либо религии так же не рассматривалась – помогали всем, независимо от национальности и вероисповедания!

Местный житель показал нам живописное местечко возле реки, где мы разбили лагерь. Впоследствии он разросся до 30-35 палаток. В пике там находилось около 40 человек. Быт налаживали «всем миром» постепенно. Стало даже как-то по-домашнему уютно: плита с газовым баллоном, генератор, освещение. Добровольцы постоянно обновлялись: приезжали организованные группы из Питера, Вологды, других городов.

За это время мы получили ценный опыт. Например, выработали правило: если в доме есть трудоспособное мужское население, не работающее вместе с нами, этот адрес не нуждается в помощи. Приходим в дом, и если видим сидящих мужчин, наблюдающих, как добровольцы работают, словно рабы на галерах, – сразу говорим: «Нет! Работайте сами!» Если мы приходим, и нас просят почистить сауну, а рядом бабушка сидит по колено в луже – тоже категорическое «Нет!»

По гуманитарной помощи могу сказать, что на 12 июля в Нижней Баканке не осталось ни одного адреса, куда бы она не поступила. На 16 июля не осталось ни одного адреса в районе, причем объезжались такие малоизвестные поселения, как дачный поселок Каменный Сад, Нижний Адагум, Шептальское, Армянское. В какой-то момент мы поняли: хватит! Во-первых, дороги расчистили для проезда обычных машин, во-вторых, пострадавшие начали привередничать: выгружаем моющие средства и слышим: «Оно плохое! А “Ваниша” нет?» Это говорит о том, что здесь помощь больше не нужна.

Как показала практика, большинство действительно нуждающихся людей вообще ничего не просят. Яркий пример: в поселке Шептальском живет Николай, у него смыло все! Остался только туалет. Мы приезжаем – дома просто нет! Нет и все! Подходим. Спрашиваем, что надо. «Ничего!» – отвечает, а в глазах пелена стоит: человек разочаровался в жизни. Говорит: «Выкопайте яму и закопайте меня». Вот такое настроение. Мы сбили ему из досок временное жилище, обтянули тентами, привезли необходимое. Причем соседи за него просили… 17 июля, когда мы в первый раз увидели Николая, он находился в той же одежде, что и в момент наводнения. Газовую плиту, что стояла в нашем лагере, в итоге ему отдали.

Проблема добровольчества и координации заключается в том, что у тебя постоянно разрывается сердце. Ты не знаешь, как правильно все распределить. Например, человек пожертвовал 20 метров сетки рабицы, а у нас на складе скопилось заявок на 3200 метров сетки. Она лежала и глаза всем мозолила. Ко мне приходили люди: один инвалид, у другого бабушка без ног. Ты сидишь и просто не понимаешь: кому отдать?! То же самое в работе: непонятно, в какой момент надо остановиться? Это главный вопрос. Можно вычистить-вылизать дом «в ноль», но на пользу ли это? Прошло наводнение, принесло мусор – пришли добровольцы, убрали последствия, а человек как сидел, так и сидит. Не появляется мыслей: как переделать свое жилище? Как подготовиться? Я не хочу навешивать ярлыки, но и такие случаи бывали: зачем что-то делать, если есть добровольцы? Зачем пахать огороды и готовиться к зиме, если нам привезут гуманитарную помощь?

Многих добровольцев оттолкнули «калиточники» – эту слово, характеризующее местных жителей мы услышали от бывшего летчика, переехавшего в Баканку из Ферганы. На порог тебя никто не пустит, будут разговаривать, опершись на закрытую калитку. Все это очень наглядно проявилось в Нижней Баканке: один квартал смыло, другой нет; на одной улице играют свадьбу, а рядом сидят впроголодь, по пояс в иле и не понимают, как жить дальше… Односельчане не кинулись помогать друг другу – в этом-то и проблема. Когда с севера приезжают люди, они вообще не понимают, как здесь живут. На Севере не закрываются калитки, не закрываются двери. Если гуляется свадьба, то гуляет весь подъезд. Это, учитывая бедность Севера и климатические условия Юга! Холод объединяет людей. Получается, что зажиточность и благополучие – разъединяет. Некоторые вели себя, как звери… Особенно в области гуманитарки, и это сильно отталкивало!

Сводный портрет добровольца

Нельзя «нарисовать» сводный портрет добровольца, вывести какие-то закономерности – мы абсолютно разные! Единственное, что объединяло абсолютно всех – это желание помочь! В остальном, у каждого имелась личная мотивация: кто-то пытались убежать от надоевшего быта, работы, давления каменных джунглей. Кто-то, направляясь в отпуск на Черное море, случайно завернул в лагерь и остался. Кто-то приехал на один день, а «задержался» на две недели. Иные, наподобие меня, решили увидеть все своими глазами. Попадались и профессиональные добровольцы, возглавлявшие или состоящие в зарегистрированных фондах.

Я не могу выделить кого-то одного, в целом, все личности! Простых людей там не было! То есть, людей с неустоявшимся мировоззрением.

Например, приехал один парень, не буду говорить откуда. Лицо все в шрамах, порванное ухо после драки… камуфлированный, в берцах, мощный такой… но на любую тему, что мы обсуждали, будь то: религия, политика, литература, философия у него имелась взвешенная точка зрения. Чувствовалась его большая начитанность.

Или почти мальчик – Максим, 15-ти лет от роду, подделавший разрешение родителей, чтобы приехать. У него очень взрослое отношение к жизни, в 15 лет у меня были совершенно другие мысли! Он приятно меня удивил! Я порадовался за нашу молодежь!

Другие парни, прибывшие на джипе, все в золоте с роскошными дорогими телефонами. Я на них посмотрел и говорю: «Ребята, вы уверены? Вы как-то не вписываетесь в добровольчество». «Сейчас», – отвечают. Спрятали телефоны, поснимали золото, оставили только нательные кресты. Потом уже я узнал сферу их деятельности… казалось бы, вообще несовместимую с добровольчеством. И они пахали наравне с другими, причем, спасали девочку с улицы Котовского, когда у нее началась гангрена. Девочка перенесла несколько сложных операций. Во время наводнения у нее размок гипс, пошло заражение. Эти ребята, увидев ее, рванулись в МЧС, им ответили, что ничем помочь не могут. Они «с психу» повезли ее в Новороссийск, но и там, в приемном покое больницы не взяли. Тогда они разыграли спектакль, сказали, что журналисты, после чего помощь все-таки оказали.

С первых дней с нами работал адвокат из Москвы. Приехал стихийно: при сборе помощи у него закралось сомнение…. (многие из Москвы, Питера сопровождали грузы, чтобы доставить их адресно). Он приехал убедиться, да так и остался… все шутил, что последние годы ничего тяжелее планшета в руках не держал!

Мой родной брат, специально приехавший из Ставрополя, тоже оказался квалифицированным добровольцем. Он хирург-офтальмолог и как врач оказывал медицинскую помощь, за три дня сделал прививки 97-ми семьям.

Надо сказать, что нашу деятельность нельзя назвать стопроцентно безопасной… Вначале все ходили с бутылочками мирамистина, перекиси водорода, и каждый раз обрабатывали порезы. Спустя полторы недели на порезы уже никто внимания не обращал. Все были израненные, грязные, по колено в иле… Технику безопасности мы, мягко говоря, нарушали… Некоторые, конечно, делали какие-то прививки, но и они отнюдь не панацея. В наводнение погибло очень много домашних животных и птиц. С этим фактом связан еще один черноюморной эпизод. Существовала проблема: когда в радиоэфире или по телефону мы сообщали, что нашли труп животного – связь глушили и не давали разговаривать. Но добровольцы в Баканке и Крымске договорились… «Ты куда сегодня идешь?» «Иду собирать “цветы”». «Цветы в теплице» – означало: где-то найден труп животного и его надо убрать.

Я занимаюсь этим, потому что это колоссальный опыт! За четыре месяца нам удалось организовать деятельность добровольцев в Нижней Баканске, Крымске, Новомихайловском. Последний лагерь в Крымске был свернут только 17 ноября, и то не окончательно. Оборудование для просушки помещений, остатки пожертвований и два добровольца остались. В Крымске на самом деле очень большой объем работ, сейчас фасады зданий спешно закрывают профилем, несмотря на то, что сырость и возникновение опасного для здоровья грибка в помещениях стало повсеместным явлением. За два месяца мы высушили и продезинфицировали 50 домов, это только 1% от общего количества. Иногда, просто опускались руки, но несмотря на это сдаваться мы не собираемся.

Сейчас в планах организовать единую информационную базу в интернете, чтобы добровольцы и нуждающиеся в помощи могли легко находить друг друга. Чтобы человек не оставался один на один со своей бедой. Хотим создать мобильные добровольческие отряды. Хотим, чтобы помощь людям стала нашей повседневной профессией!