Домик для всех
Есть такая игра: когда дети гоняются друг за другом и спрятаться негде, они могут просто сложить над головой ладошки наподобие крыши и крикнуть: «Чур, я в домике!» После этого никто не имеет права до ребенка дотронуться.
Свято-Софийский социальный дом тоже называют Домиком. Раньше Домик официально назывался детским домом, но в 2016 году стал домом социальным. Что это значит? А то, что когда ребенку-инвалиду исполнится 18 лет, его не надо будет выпроваживать за ворота Домика, успевшего стать родным. Теперь этот человек может жить здесь всю жизнь. Вот такой революционный прорыв в российской интернатной системе.
Уже сейчас в Домике живут инвалиды, переставшие быть детьми. Например, Оля, которой 20 лет. Если бы не смена статуса Домика, девушку давно бы перевели в государственный ПНИ, психоневрологический интернат. Ничего не хочу сказать плохого о заведениях такого рода, но и хорошего – тоже.
А вот о Домике могу рассказывать много и долго. Причем только хорошее. Во-первых, жителей здесь очень мало – чуть больше 20, тогда как в ДДИ (детских домах-интернатах, где особенные дети содержатся до совершеннолетия) доходит до 400. В Домике всего 4 группы, в каждой – от 5 до 7 человек. Возраст разный, как обычно и бывает в семье. В комнатах ребята живут по одному, вдвоем или втроем (но это редко).
Когда меня не станет
Знаете, какой самый страшный страх у любой матери, воспитывающей ребенка-инвалида? Правильно: «Что с ним будет после моей смерти?». Одна мама такого ребенка (а ему уже под 30) как-то призналась мне: «Хочу, чтобы он умер раньше меня». Да, материнская любовь бывает и такой.
Мама Кати наверняка тоже переживала, думала о том, что будет с дочкой, когда ее не станет. Она знала, что произойдет это скоро – у Катиной мамы был рак. Она умерла весной 2018-го, и Катя, которая с рождения не может ходить (у нее «спина бифида»), осиротела. Когда это случилось, девочке было 14 лет. Осенью ей исполнилось 15. День рождения отмечали уже здесь, в Домике.
– У меня никогда не было такого дня рождения, – говорит Катя, листая страницы своего фотоальбома. – Вот, посмотрите, сколько шариков-сердечек я держу в руках!
И все-таки в первое время, когда Катя только приехала в Домик, ей пришлось нелегко. Сама Катя плохо помнит то время (или не хочет вспоминать?), даже дату, когда папа с тетей привезли ее в Домик, говорит, не помнит.
Да, у Кати есть папа, но он давно оставил семью – ушел, когда девочка была еще маленькой. Есть и старший брат, Гена. Ему уже 26. Гена остался в той квартире, где раньше они жили втроем, вместе с мамой. Гена собирается жениться, у него есть девушка, и она тоже живет сейчас в бывшем Катином доме. Кстати, дом этот не в Москве, а в маленьком поселке за Ярославлем. Сотрудники Домика до сих пор удивляются: какими судьбами эта девочка оказалась здесь? Кто-то сказал ее родным о Домике. Точно известно лишь, что Катина мама много молилась о дочке, о том что с ней будет «потом».
Мама
Катя переворачивает альбомный лист.
– Вот моя мама, – показывает она следующую фотографию. – Правда, красивая?
Правда. Интеллигентное лицо, немного грустные, уставшие глаза, опущенные руки… Мама Кати работала учительницей в той же школе, где училась ее дочь. Катя и сейчас там учится – по интернету. В этом году ей сдавать ОГЭ (экзамены за 9-й класс), вот в Домике и решили, что пока лучше не переводить девочку в другую школу – зачем лишний стресс?
Компьютер у Кати свой, стоит у окна, рядом с ее кроватью.
– Катя у нас зарегистрирована почти во всех соцсетях, – говорит помощник директора социального дома Александра Ларина. – Здесь она общается с подружками, одноклассниками, которые остались там, в Ярославской области.
Позже я заглянула на Катину страничку в одной из сетей. Там много добрых комментариев под ее уже московскими фотографиями. Пишут взрослые люди, в основном – школьные учителя, как объяснила Катя. Видно, что коллеги очень хорошо относились к ее маме и теперь искренне переживают за девочку. Точнее, переживали, потому что сейчас чаще пишут о том, что очень рады за нее.
Сама Катя о маме мало рассказывает – пока не может, слишком свежая рана. Но с удовольствием показывает свои детские фотографии, на которых мама присутствует почти всегда. Почему-то все эти фото – новогодние.
Ноты в рюкзачке
Когда я была в Домике, заметила, что у некоторых ребят – из тех, кто постарше, к ручкам инвалидных колясок подвешены рюкзачки.
– Кать, а что у тебя в рюкзаке? Если не секрет, конечно.
– Ну, там всякие полезные вещи. Ноты, например. Я ведь теперь на пианино играю…
Оказалось, музыкой Катя начала заниматься недавно, уже в Домике. И кто учит?
– Бабушка Лида.
Помощник директора поясняет:
– У нас есть две уборщицы – бабушка Лида и бабушка Галя. Бабушка Лида учит Катю и других девочек музыке, а бабушка Галя – вязать крючком.
А вот для занятий живописью – еще одно увлечение Кати – к ней приходит художница, проводит индивидуальные уроки.
– Вообще Катя у нас творческая личность, поэтому мы стараемся развивать ее во всех направлениях, – говорит Александра Ларина. – Собственно, такое отношение ко всем нашим ребятам. Плюс – обязательны у нас занятия в Центре лечебной педагогики. Там и массаж, и двигательная терапия… Словом, реабилитация по всем направлениям. Катя ходит туда три раза в неделю. Так что скучать ей некогда.
«Я шагаю по Москве»
Когда Катя появилась в Домике, воспитатели решили: надо показать девочке Москву – она же ее видела только по телевизору. Первым делом повезли Катюшу на Красную площадь. Потом познакомили и с другими знаменитыми уголками столицы. А недавно вместе с остальными детьми Катя ездила в цирк. В тот, что недалеко от Домика, на проспекте Вернадского.
– Ну как, понравилось тебе в цирке?
– Да, очень! – глаза у Кати загораются.
Катя оживилась еще больше, когда разговор зашел о летнем лагере. Раньше бывать в таких лагерях ей не приходилось, что, в общем-то, неудивительно. Расположен лагерь в сосновом бору, в Подмосковье. Там и вовсе, говорит девочка, не было свободной минутки. И особенно ей запомнились дискотеки.
– Уж они там «зажигали» с Ферузой, – улыбается воспитатель Надежда Сосницкая. – Отплясывали на колясках!
С Ферузой Катя подружилась в первые же дни. Они примерно одного возраста и обе – в инвалидных колясках.
Из Домика – домой
Первая группа детей-инвалидов (22 человек) из государственного ДДИ появилась в Домике в марте 2015 года. И дети эти не просто тяжелые, а очень тяжелые, «со множественными нарушениями развития», как сказано в документах. Попав в почти семейную атмосферу, дети стали отогреваться и… начались чудеса, о которых мы уже писали.
«Теперь почти каждый из них – это самый обычный ребенок. Не в плане физического или интеллектуального развития, а в плане человеческого поведения: им нравится узнавать новое, общаться со взрослыми, они капризничают, любят одно и терпеть не могут другое. Это не безответные безэмоциональные дети, которым скажешь «сиди» — сидят, скажешь «лежи» — лежат. Такими они были когда-то, но сейчас у них есть мысли, идеи, им нравится, что взрослые их поддерживают. А мне нравится, что наш Домик – это не история про отношения воспитателей и детей, это история про друзей», — говорит директор Свято-Софийского социального дома Светлана Бабинцева.
Друзей у Домика и впрямь много. Это в первую очередь волонтеры, которые регулярно приходят сюда, чтобы каждый ребенок (каждый!) смог почувствовать, что он кому-то нужен. Дружеское общение мальчика или девочки с таким «значимым взрослым», как правило, развивается в нечто большее, а порой и вовсе перерастает в семейные отношения. За три года существования проекта уже пять ребятишек покинули Домик. Почти все они теперь живут в семьях волонтеров, ставших их приемными родителями.
– Костика забрали, еще Глеба, Гора… – перечисляет Надежда Сосницкая. – Если бы у нас не было такого движения, если бы места не освобождались, тогда и Катюша не смогла бы в наш Домик попасть…
Мы не знаем, действительно ли Катя останется в Домике на всю оставшуюся жизнь или все же покинет его. Но совершенно точно девочка сейчас под защитой, в безопасности. Как и бывает после слов в той детской игре: «Чур, я в домике!»
Фото: Павел Смертин
