Мы идем по заповедной земле. На ней человек – только наблюдатель, гость. Здесь природа живет по своей воле и мы не имеем права вмешиваться. Кажется, что все здесь отличается от обычного леса – деревья, кусты и травы растут размашисто и свободно, цветы и сосны сплетаются в диковинные ароматы, птицы поют спокойно и звонко – никто не мешает им.
Наверное, все это только мерещится. Но даже листва здесь шумит по-другому. Мимо пробегает заяц, он удивленно смотрит на нас: «Кто вы такие? Что делаете у меня дома?»
Окский государственный биосферный заповедник находится в Рязанской области. Основная его часть расположена на берегу реки Пры, впадающей в Оку.
Заповедник был организован в 1935 году и занимает площадь более 55 гектаров.
Животный мир заповедника характерен для центрального района европейской части России.
В фауне позвоночных животных насчитывается 61 вид млекопитающих, 266 видов птиц, 11 видов амфибий, 6 видов рептилий, 39 видов рыб, 3883 вида беспозвоночных животных.
В заповеднике находятся два питомника – чистокровных кавказско-беловежских зубров и редких видов журавлей.
Это ядро Окского заповедника, самая закрытая его часть. Обычному человеку на ней находиться запрещено, ее могут посещать только сотрудники. С теми же правилами – лишь наблюдать, ни во что не вмешиваться. Сюда мы приезжаем с зоологами Надеждой и Алексеем Панковыми.
20 лет назад они переехали в заповедник из Москвы и навсегда остались в нем работать и жить. За это время они вырастили дочь, сосчитали и описали тысячи животных, обрели веру, а теперь воспитывают трех спасенных кабанов – Фрею, Фаню и Руфуса. Еще Надежда – писательница и художница, ее последняя книга «Про кабанов, бобров и выхухолей» стала бестселлером на рынке детской литературы.
К Надежде, Алексею и их кабанам мы приехали в гости. И так и не поняли – были мы в доме у зоологов, в гнезде у кабанов или в долине муми-троллей…
Надежда Панкова – старший научный сотрудник заповедника, кандидат биологических наук. Она занимается крупными млекопитающими. Надежда ведет их учет, собирает данные фотоловушек, пишет ежегодные отчеты – как животные пережили зиму, сколько дали потомства, какие особенности поведения были замечены. Но основной ее исследовательский интерес – это, конечно, кабаны.
Муж Надежды Алексей Панков сейчас занимает административную должность, но изначально, как научный сотрудник, работал с бобрами.
В поисках дома
У ограды электропастуха собираются шесть маленьких черных глаз.
Электропастух – это изгородь, на которую подается напряжение. При соприкосновении с такой оградой животное получает безвредный, но неприятный удар током. Эта система приучает животных пастись внутри желаемой хозяевам территории, ограждает их от хищников и чужаков, а также позволяет сэкономить на зарплате пастуха.
Пузатые вепри кивают головами и трясут ушами, переминаются с ноги на ногу, прижавшись друг к другу. Кабаны издалека слышат машину и сбегаются со всех краев своих просторных владений, чтобы встречать хозяев. Очень ждут, когда их почешут, угостят сушками и отведут гулять. Они давно научились отличать эту машину от других. Правда, так же они прискачут к любой «Шевроле Нива».
Это Фрея, Фаня и Руфус. История их спасения чудна. Поздней осенью 2023 года дикая мать – кабаниха привела своих четверых маленьких детей к одному женскому монастырю в Волгоградской области.
– Свинья в трудной жизненной ситуации, – шутит Надежда. – В балках с едой было туго, а тут – огромный дуб и компостная куча со вкусными личинками.
Кабаны стали заходить к монахиням в гости. Решение логичное, но, вероятно, был в нем и высший замысел: вскоре мать и одного из кабанят убили браконьеры. А Фрея, самая крупная и волевая из полосатых малышей, вспомнила дорогу до монастыря и вывела туда своих брата и сестру. Приближалась зима, в природе кабанята бы пропали. Сестры приняли их, дали соломы, и Фрея построила всей семье гнезда в низинке у монастыря.
Вскоре стало понятно, что монастырь не потянет троих кабанов, когда они вырастут. Их забрал волгоградский центр реабилитации диких животных «Птичий остров», сотрудники которого обратились к Надежде Панковой – знали, что она много лет занимается кабанами, и хотели получить советы по подготовке животных к выпуску в природу.
Вернуть их в лес было невозможно – сейчас малыши беззащитны и не выживут одни, а пережив с людьми зиму, привыкнут к человеку и больше не смогут жить без него.
Кабанятам стали искать дом. Их были готовы брать фермеры, но в этом случае в конце концов животные бы пошли на мясо – так весь смысл их спасения пропадал.
Больше желающих не было, и Надежда приняла решение забрать их к себе. Момент был непростой: тогда она только перенесла операцию на колене и еле могла ходить. Но долго Панковы не раздумывали, и вскоре двухмесячные малыши в деревянных ящиках прибыли из Волгограда в Рязанскую область.
Так началась история большой любви, а еще большого исследования – Надежда, всю свою профессиональную жизнь работавшая с кабанами, впервые получила возможность подобраться к ним близко-близко, буквально стать частью стаи.
«Живу в своей сбывшейся мечте»
Надежда увлеклась миром животных в раннем детстве, почему это произошло – она не знает сама. Просто было очень интересно. Мама разглядела и поддержала увлечение дочери, стала приносить домой книги о биологии в довесок к классической литературе, которую в семье очень любили. Маленькая Надя читала о лягушках и хотела стать исследователем лягушек, читала о тритонах – и мечтала заниматься ими.
Она приносила домой жаб, пыталась создавать экосистемы в террариумах, а летом ходила с распущенными волосами по деревне, потому что бабушка говорила ни за что этого не делать – ведь так в голове запутаются летучие мыши. В их же поисках Надя постоянно лазила по чердакам.
В город после лета в деревне возвращаться было неизменно очень грустно: «Москва мне казалась пустыней, сколько по ней ни ходи, ты ничего и никого не встретишь. А люди… ну, в деревне тоже есть люди».
В 14 лет Надежда стала юннатом, попав в биологический кружок при Дарвиновском музее. Примерно в это же время туда пришел и ее будущий муж Алексей, который тоже предпочитал городскому лету вылавливание ящериц на природе.
Основой занятий в кружке были полевые исследования, а значит – экспедиции в леса и заповедники. Так буквально через месяц Надежда попала на подсчет птиц в Костромской области. Со старшими девушками они отправились в лес, заблудились и переночевали в тайге: «В этот момент мой мир домашней девочки расширился, я поняла, что это мое. Я до сих пор помню огромный ковш в черном небе и острия елок. Тогда я заболела полевой биологией».
Зимой того же года Надежда попала и в свой первый заповедник – Брянский лес: «Девяностые годы, пустые прилавки, сотрудники выживали как могли, многие уволились, вместо чая заваривали морковку. Мне безумно понравилась атмосфера там, даже эти немного озлобленные ученые. Я решила тогда, что буду работать в заповеднике – и как хотите». В этом же лесу через пару лет Надежда наткнется на пышное кабанье гнездо из сосновых веток. Оно произведет на нее такое впечатление, что там и начнется ее особая любовь к мохнатым диким свиньям.
Отучившись в университете, Надежда не хотела оттягивать долгожданный переезд. Она никогда не сомневалась в уже давно принятом решении.
В 2006 году Надежда, Алексей и четырехлетняя Маруся уехали в Брыкин Бор – поселок на территории заповедника, где проживают сотрудники. Зарплата Надежды составляла 5 тысяч, Алексея – семь, потому что работал на полторы ставки. Бани, канализации не было. Только лодка с 25-летним мотором, ровесником Надежды, который сломался в первый же выезд. В их затею мало кто верил.
Надежда рассказывает: «Я к этому шла, я знала, что комфорта там не будет. Мы были молодые и всё принимали как данность. А у меня было ощущение, что я живу в своей мечте. Сбывшейся. И так до сих пор – я 20 лет живу в сбывшейся мечте». Жизнь в заповеднике и сейчас непроста. Нет газа, топить и заготавливать дрова нужно самостоятельно, зарплаты остаются крошечными. И новые сотрудники долго там не задерживаются.
Раньше Надежда занималась только кабанами, а теперь на ней практически все млекопитающие больше ежа, то есть гигантский труд. В основном работают пенсионеры, пришедшие сюда в 80-е годы, еще во времена расцвета науки и заповедной идеи.
Но Надежда уверена – эти люди здесь счастливы: «Мы можем жаловаться, что у нас маленькие зарплаты, что жить тяжело. Но все равно для нас остается больше плюсов, чем минусов. Люди заповедника – особенные. Мы шутим, что мы своего рода выхухоли, которые не очень-то могли бы выжить в городе. Может быть, мы неконкурентноспособны там, раз этот образ жизни и среда обитания стали для нас единственно возможными при всех лишениях.
И действительно – жизнь заповедных людей со стороны выглядит сказочной. Поселок с маленькими домиками, вокруг которых цветут деревья, бегают курицы и дают плоды огороды. Напоминает карту леса из советского мультфильма «Винни Пух»: тут живут исследователи волков, ежей, выхухолей… каждый из них, конечно, похож на «свое» животное, в доме у каждого обязательно найдутся картинки и фигурки с этими зверями. В деревянном домике Надежды и Алексея кабанами разрисованы даже стулья с чашками. Да они и не скрывают, что давно стали немного кабанами.
Жить по-кабаньи
У кабанов, вообще-то, можно многому поучиться. В первую очередь, считает Надежда, они показывают пример невероятной радости жизни. Вечером мы отправляемся на ежедневную прогулку Панковых, чтобы познать кабанью мудрость.
Только Надежда выпускает Фрею, Фаню и Руфуса, как на моей бежевой куртке появляются три круглых коричневых отпечатка – каждый из вепрей по очереди подходит поздороваться, то есть ткнуться в бок рылом. Потом происходит нечто удивительное – по команде эти огромные цистерны начинают кружиться вокруг своей оси, за что получают от хозяев сушки. Знают они и другие команды – «назад», «ждать», «кольцо», «мяч», «пятак». По последней кабаны прикасаются рылом к вытянутой ладони – получаются своего рода объятия.
Кабаны любому занятию предаются целиком. Если купаются, то купаются, если роются, то роются, если уж спят, то спят. «Мы, люди, замороченные, редко можем быть полностью здесь и сейчас. А кабаны это умеют и транслируют. От них можно набираться энергии», – говорит Надежда. И правда – глядя на то, как кабаны с размаха падают в глинистую лужу, вертятся и чешут в ней друг друга, как они взрывают землю в поисках личинок и галопом рассекают лес, невольно хочется к ним присоединиться.
Кабаны легки на подъем и очень изобретательны, открыты к новому. В дикой природе они перенимают пищевое поведение от старших, здесь же чему-то учатся сами по зову инстинктов, чему-то – от Надежды и Алексея. Так кабаны вслед за своими хозяевами попробовали землянику. Руфусу она понравилась настолько, что он немедленно извалялся в ягодах – надушился, получается. Хотя сами по себе кабаны пахнут приятно: мускусно, цветочно.
Эти толстые существа с хоботком, с каблучками на коротких ножках постоянно делают что-то уморительное и трогательное. Например, будучи еще полосатыми, они сбежали в самоволку и отправились не куда иначе, как на детскую площадку. Ну, конечно, куда же еще идти озорным малышам? Они и сейчас не перестали играть, как дети. При нас Руфус вдруг замирает и подает сигнал тревоги – звук, похожий на лай собаки. «Это ложная тревога, одна из их игр», – объясняет Надежда. Девочки разбегаются в стороны, а он радостно догоняет их.
Сёстры и брат очень привязаны друг к другу. Зимой они спят вповалку, все вместе. А летом расходятся по личным гнездам неподалеку друг от друга. Сейчас они принесли в свои лежки по свежей тонкой березке – зачем это нужно, не может объяснить даже Надежда. Функциональной пользы эти деревца не несут, просто кабанам так нравится. Мы же ставим у кроватей любимые фотографии, статуэтки, часы – а вепрь чем хуже?
Когда мы забредаем в чащу, чтобы рассмотреть кабаньи гнезда, из-за спины вдруг слышится взволнованное клокотание. Это Руфус и Фрея оторвались от ужина, чтобы проследить, не ляжет ли кто чужой в их постель.
В свои гнезда они пускают только Надежду. Она для них – член стаи, «свой». И это для Надежды не только радость, но и большая исследовательская удача. Одна из важнейших ее задач в заповеднике – тропление, то есть поход по следам животных, чтобы считать их, изучать поведение и ставить фотоловушки.
С 2014 года в Окском заповеднике используют фотоловушки. Это камеры, работающие преимущественно на солнечных батареях. Они устанавливаются на деревьях рядом с дорогами и местами скопления животных (а еще у входа в ядро заповедника, чтобы «ловить» нарушителей) и реагируют на движение.
Камера делает снимок и записывает минутное видео. Фотография в сжатом формате сразу же приходит сотруднику на почту – за завтраком мы с Надеждой и ее мужем Алексеем наблюдаем, как в это же время стая кабанов чешется на своей любимой поляне.
Раз в несколько месяцев в ловушке меняется карта памяти, и на компьютерах в конторе заповедника сотрудники отсматривают видео, заносят их в базу.
Фотоловушки нужны, чтобы упростить учет животных и расширить возможности по наблюдению за ними.
Например, раньше сотрудники могли часами сидеть у барсучьих нор, чтобы дождаться их появления и сосчитать животных, залезали на деревья для наблюдения за кабанами. Теперь делать это приходится реже, а животные в отсутствие наблюдателя ведут себя свободнее.
Правда, комаров все равно приходится считать «на живца», а для учета мелких млекопитающих пытливо выискивать их норки.
И если раньше Надежда могла многие вещи только предполагать, то сейчас она видит их своими глазами. «Это моменты наибольшего счастья – идти за ними в лес. Они чем-то занимаются, иногда подходят, хрюкают, чтобы не терять меня из виду. А я просто наблюдаю в полной тишине, что-то снимаю на телефон. Это полное растворение. Я и сама становлюсь в эти моменты кабаном, только хрюкать еще не научилась».
«Медведи научили меня молиться»
Конечно, не все 20 лет жизни в заповеднике с тяжелейший бытом и маленькой зарплатой были для Панковых абсолютно сказочными. В какой-то момент семья не выдержала напряжения и распалась: Алексей остался в Окском заповеднике, а Надежда вместе с дочерью уехала работать в леса Сибири.
Каждый из них искал смысл, высший смысл. Надежда рассказывает: «Это был момент, когда выбора не было. Кто-то может жить без смысла, но я не могу. Я понимала, что всё – либо самоубийство, либо идти куда-то выше». Так Надежда пришла в Церковь. Каждое воскресенье она, вылезая из забродных сапогов, спешила в маленький неотапливаемый храм в Ханты-Мансийске.
В сибирском заповеднике Надежда занималась медведями. Когда нужно было проводить их учет, мужчины сказали – лучше убейте нас сразу. А Надежда отказываться не стала. Но по весне медведи в лесу действительно встречались часто: «Их нужно было предупредить, что я иду, чтобы эта встреча не была неожиданной. Я тренировалась на них – пела им всё церковное, а потом пришла на клирос. Еще они научили меня молиться».
Медведей Надежда не боялась, не боится она и кабанов: «Человек мне кажется гораздо страшнее. Мое детство пришлось на 90-е годы, в своем районе я насмотрелась многого. Как и почему себя ведет животное, я знаю. Знаю, что мне делать рядом с ним. А демоническое начало в человеке – загадочно и непредсказуемо».
В то же время неподалеку от Окского заповедника построили храм. Туда пришел Алексей, вскоре он крестился и стал помогать в алтаре. А когда Надежда вернулась, супруги воссоединились и обвенчались.
– Хозяйка я никакая. Я слишком творческий человек, который не выносит быт, которого в деревне очень много. Это было для нас огромным испытанием. И когда мы во второй раз съехались, мы стали гораздо терпимее друг к другу. Теперь мы знаем, ради чего мы вместе. Тогда не было ощущения, что брак нужно сохранять, было чувство, что надо искать свой комфорт. И для меня это чудо, настоящее чудо. Я не думала, что можно склеить что-то, что так разрушилось, – говорит Надежда.
Теперь исполнилась и давняя мечта Панковых, с которой они приехали в заповедник 20 лет назад. Тогда они представляли, как было бы здорово иметь собственных кабанов, прирученных, гулять с ними и исследовать их поведение. Полтора года назад Алексей сомневался, потянут ли они содержание кабанов.
– Но все образовалось. А сейчас уже они наши, родные, – делится он.
Кабаны Панковых – их собственные, они не относятся к заповеднику и даже живут не в нем, а поблизости. Большим участком земли на территории своего конного клуба с Панковыми поделились их друзья. Но кормить и лечить кабанов приходится за свой счет.
Хотя в гости к заповедным животным кабаны вместе с Надеждой ходят регулярно. А этим летом Панковы уже планируют «отпуск» – длительный поход по заповеднику с Фреей, Фаней и Руфусом, ведь теперь уехать от них надолго нельзя.
Пишу, чтобы поделиться восторгом
Обращение в веру повлияло и на работу Надежды. Сначала она даже думала бросить свое дело – казалось, надо работать учителем, врачом, помогать людям: «Но потом все улеглось. Бог поставил меня пасти и охранять Своих тварей, так получилось, что это явно мое. А потом это вышло на ту дорогу, когда я открываю этот божий мир для людей. И этот путь стал для меня важнее, чем наука».
Надежда писала с юношеского возраста, рисовала с детства. В какой-то момент она стала описывать свои дни в заповеднике: «Я приходила домой и фиксировала свои впечатления, выкладывала истории о кабанах в соцсети. Я не могла не писать – это мой способ поделиться радостью и восторгом. В тяжелые времена я стала рисовать веселую выхухоль, потому что нужно делать что-то веселое, когда тебе грустно. Как муми-тролли, которых Туве Янссон придумала во время войны».
Так появился блог (сейчас он в телеграме), две книжки, выпущенные заповедником. И последняя детская книга, где Надежда выступила и как автор, и как иллюстратор. В ней она с огромной любовью, юмором и фантазией описала жизнь животных в заповеднике и свои встречи с ними. Тираж 2000 экземпляров разлетелся за два месяца, сейчас допечатывается новая партия. «Лучшим комплиментом, который я услышала, были слова моей мамы – она сказала, что купила бы мне такую книжку в детстве», – рассказывает Надежда.
Многие невероятные истории о животных, которые нам пересказала Надежда, не уместятся в эту статью. Что-то она увидела своими глазами, что-то – благодаря расставленным по всему лесу фотоловушкам. Как хобот спрятавшегося в сене кабана можно спутать с объективом, как зимуют бобры, как выхухоли водят хороводы и поют трели весной… об этом и многом другом Надежда пишет в своей книге. И вам стоит ее прочитать, если мир Панковых и заповедника вас заинтересовал.
***
Но о выхухолях все же хочется сказать пару слов. Именно ради их сохранения в 1935 году был создан Окский заповедник. Люди практически уничтожили и без того редкую выхухоль – на мех и ради запаха, который содержится в железах на хвосте животного. Дело в том, что хвост выхухоли обладает сильным и стойким мускусным ароматом, практически пахнет ландышем. Поэтому хвосты использовали для изготовления духов, а еще высушивали и клали в белье – прямо как саше с лавандой.
Нам не известно до конца, для чего нужно то или иное животное и какие изменения произойдут в экосистеме после его вымирания. Но даже с обывательской точки зрения, исчезновение любого вида, любого растения – это очень грустно. На заповедной земле, где видишь все величие, всю сложную красоту природы, всю тонкую взаимосвязь происходящего, это ощущается особенно явно.
Мы осторожно преодолеваем высокую траву, которая растет здесь бурно, сама по себе. Надежда рассуждает: «Какой-то пастух пасет словесное стадо, мы пасем бессловесное. Кого-то мы уже упустили. Но если Бог создал выхухоль, то мы должны немножко поднапрячься, не правда ли?»
