Из огня или из-под развалин

Рассуждая о причинах бездомности, мы обычно разделяем эти причины на внешние и внутренние, объективные и субъективные, факторы макро- и микроуровня. В зависимости от того какому подходу мы отдаём предпочтение, мы решаем вопрос «кто виноват?» в проблеме бездомности – государство или личность, экономика, политика или культурный и нравственный уровень человека. Но, копаясь, взвешивая, делая выводы, мы часто за деревьями не видим леса. И не увидим, пока не посмотрим на проблему с высоты Священного Писания.

Дом, как жизнь
Начинать надо, я думаю, с понятия «Дом». А к этому понятию легче прийти через термин: «Домостроительство». Эти термины, конечно, – символы. Богословское понятие «Домостроительство», или словосочетание, например, «Дом Израилев», конечно, не имеют прямого отношения к архитектуре или капитальному строительству. Но символ – не значит – иносказание, аллегория. Просто библейский термин «Дом» – шире архитектурного понятия «дом». В библейском контексте «Дом» означает всю человеческую жизнь, её полноту, а «Домостроительство» – устроение этой полноты, как для отдельного человека, так и для целого народа, или человечества в целом.

Вернёмся к понятию «бездомность», «бездомный». Это понятия – не теоретические, не богословские, и связаны они с отсутствием у человека конкретного жилья, дома, в узком смысле слова. Однако, если вдуматься, состояние бездомности не исчерпывается отсутствием жилья в собственности или даже аренде. Столь состоятельных людей, которые могут купить, или построить дом на свои средства – меньшинство, не все могут и снимать жильё по коммерческим ценам, но ведь живут же как-то люди, и не являются бездомными в традиционном понимании. А бездомными в традиционном смысле оказываются как раз люди, потерпевшие экзистенциальную катастрофу, крушение всей своей жизни, а не только потерю жилого помещения. И вот здесь-то смыкаются понятия «Дома», как жилища, и «Дома», как полноты человеческого бытия. Как же описывает Священное Писание жизненную катастрофу, похожую на крушение здания?

«…всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое.» (Мф. 7,24-27)

Есть и ещё одно описание крушения «Дома» – образ огня:

«Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня. (1Кор.3,10-15).

Итак, в этих двух отрывках рассматриваются образы двух незадачливых строителей: один построил дом из негодного материала, не предусмотрев противопожарной безопасности, а другой – всё правильно сделал, да вот беда! – фундамент не заложил. Что страшнее? Обе ситуации – неприятны, но из горящего дома, как видим из отрывков, спастись реальнее, чем выбраться из-под обломков. Это похоже на правду, потому что падение здания бывает быстрее и внезапнее, чем повреждение в результате пожара, и при последнем проще восстановить дом при сохранности фундамента.

Но как это перевести с образного, богословского языка на общедоступный, понятный?
Так же как дома строятся по определённым правилам, также и нашу жизнь мы строим по неким законам, заботясь о соблюдении неких общепринятых норм. И в этом смысле мы все стараемся строить одинаково (исключениями являются только самые закоренелые негодяи, но они здесь нас не интересуют). Всем нам известно детское стихотворение Владимира Маяковского «Что такое хорошо, и что такое плохо?», в котором изложены некие азы хорошего воспитания. Но вот незадача: в нём ничего не сказано, а почему мы должны поступать так или иначе, или воздерживаться от того или другого? Какие ответы мы привыкли слышать на все наши «почему»? Вот, например:

– Почему надо уступать места в транспорте престарелым и инвалидам?
– Вот состаришься сам – поймёшь! (А кто сказал, что я доживу до старости? А вдруг поколение моих внуков не согласится с этим доводом?)

– А почему я должен чтить родителей?
– Они тебя родили и воспитали! (А я их просил об этом? Родить – дело нехитрое. А уж о воспитании, которое они мне дали, лучше умолчать!) У тебя тоже будут дети, и тебе захочется, чтобы они были благодарными и почтительными. (Ну да! Уж как наша соседка – тётя Маня о своих стариках заботилась! А что же дети? Выросли: сын – наркоман, дочка – шестой раз замужем, мать родную в дом престарелых сдала, спасибо – хоть не на улицу!)

– Почему надо прилежно учиться?
– Чтобы иметь шанс на достойную работу! Ученье – свет, а неученье – чуть свет, – и на работу! Будешь в школе плохо учиться – в институт не поступишь! В институт не поступишь – в армию заберут, а эти два года – две страницы, вырванные из книги жизни на самом интересном месте. Конечно, армия – тоже хорошая школа, но лучше её пройти заочно! (Суетность последнего довода лично я познал в 1984 году, когда были отменены все отсрочки. А несостоятельность первого аргумента явилась с отменой обязательного распределения, когда окончание института перестало быть гарантией трудоустройства по специальности).

И так далее…

Да не прогневаются читатели за приведённые мной в скобках антитезисы. Они совершенно не означают моего несогласия с приведёнными нравственными тезисами, они призваны всего лишь наглядно продемонстрировать беспомощность аргументов т.н. «автономной», т.е. внерелигиозной этики, которая пытается подвести «рациональное» обоснование под этические нормы христианства, тем самым, воруя заповеди Христовы. Слыша рассуждения, что можно и нужно как-то жить по-христиански без Христа, я начинаю оглядываться в поисках завалящего мельничного жернова для оппонента. Ведь как можно, например не противиться злу, если не верить, что «Господь защититель живота моего» (Пс. 26, 1)? Или как отдать срачицу вместе с ризой, если не верить, что «Господь покров твой на руку десную твою» (Пс. 120, 5)? Навязать человеку христианскую нравственность, и не дать ему веры во Христа – это изощрённое медленное убийство! И именно этим образом погублено множество наших сограждан не самых худших в нравственном отношении.

Среди нынешних бездомных преобладают люди, родившиеся и воспитанные при советском строе (примерно 85-87%). При том, что государственной идеологией в то время был атеизм, большинство из них считают себя христианами, в т.ч. православными (около 80% опрошенных). Несмотря на то, что практикующими христианами заявили себя чуть больше 1%, даже номинальная принадлежность к определенному исповеданию влияет на нравственный уровень респондентов. Как показал анализ данных, среди номинальных «православных» и «христиан» средняя оценка нравственного самосознания выше почти в 2 раза, чем у мусульман и прочих. Большинство опрошенных придерживаются традиционно христианских этических ценностей – признают святость брака, любят детей, готовы простить своих врагов, считают воровство грехом без оговорок (хотя многие в то же время признались, что всё-таки воруют) большинство респондентов придерживаются смиренной самооценки – считают себя недостойными своих родных, раскаиваются в том, что не слушались советов близких. Не большинство, но достаточно много стараются помочь и поддержать товарищей по несчастью, даже молятся за них. Много респондентов считает своё положение проявлением воли Божией и выражают надежду на помощь свыше.

Тем не менее на вопрос: «в чем выражается ваша вера?» мало кто заявил себя практикующим христианином. Только 1,3% написали: «регулярно исповедуюсь и причащаюсь». 26% написали, что верят «в душе», 15,3% убеждались на опыте в существовании Бога. Столько же молятся. 12,6% – прибегают к наставлению священника. Убежденных атеистов, правда, немного, но зато 14% считают, что «на Бога надейся, но рот не разевай».

Невыдуманные истории
Вот некоторые примеры религиозной теплохладности, выявленные при беседах с подопечными (выдержки из отчётов о беседах, проводимых катехизатором нашей службы):

Мужчина Н., Около 50-55 лет, узбек, гражданство непонятно какой страны. Обратился с просьбой о помощи в трудоустройстве. Готов выполнять любую неквалифицированную работу. Утверждает, что не пьёт. Прорабатывая перспективу устройства его трудником в монастырь, я завёл разговор о его вероисповедании. Он сказал, что не знает, какого он вероисповедания, так как его отец – узбек, а мать – русская, смешивая тем самым понятия национальность и вероисповедание. Когда я попытался всё-таки добиться ответа на вопрос, с какой верой он себя отождествляет, он ответил: «Скорее – мусульманин». Я спросил, читал ли он Коран? Он ответил: «Да, конечно, читал. И Коран, и Библию», – и, в дальнейшем, уклонился от продолжения разговора на тему вероисповедания.

Валерий Павлович (род. 14.07.1959), приехал из Гомельской области Белоруссии. Жалуется на запой, из которого не может выйти. Стаж употребления алкоголя больше 15 лет. Служил офицером на северном флоте, где употреблял спиртное почти каждый день. Около 5 лет назад был уволен в запас. Умерли жена и дочь. Ужиться с престарелой тёщей не смог и уехал, оставив 3-х комнатную квартиру и дачу тёще и 16-ти летнему сыну. В Москве работал (владеет рабочими специальностями). Документы украли, когда запил. Говорит, что побывал на 2-х войнах, из-за чего сильно переживает, считает, что смерть близких – это кара ему за его дела. Считает, что кару каждый человек определяет себе сам. Крещён в православной церкви в детстве, тогда же ходил часто в Церковь, больше по настоянию матери. Когда вырос, ходить перестал. Стал вспоминать о церкви только когда беды стали валиться одна за другой.

Оксана, 26 лет. Обратилась за медицинскою помощью в автобус «Милосердие» и получила направление на осмотр в поликлинику №7 с возможной госпитализацией.
Воспитывалась в интернате (Рязанская обл.). 4 года назад имела временную прописку в общежитии ПТУ (Рязань). Оказалась в Москве без документов . 4 года живет на улице. Родственников не имеет. Хочет сделать документы и устроиться на работу. Говорит, что бомжевать устала и видно, как неподдельно от этого страдает. Имеет сильное желание изменить жизнь. С 2000 года регулярно употребляет спиртное. Полгода назад переживала алкогольный галлюциноз в течение 7 дней. На предложение лечь в НБ ответила согласием.
Религиозные воззрения очень неопределенные: верит в Бога «по-своему», «верю в мироздание», «верю в закон мироздания», «Бог есть закон», «не делай плохого другим и не сделают тебе».

Виталик, 32 года. Через 2 недели после выписки из НБ№17, оказался в ней снова. Помимо алкоголя употреблял наркотики, однако утверждает, что наркотической зависимости не имеет. Алкогольную зависимость признает. 10 лет назад лежал в НБ. 3 года назад в течении полутора лет посещал реабилитационную программу «12 шагов» , дошел в ней до третьего шага («приняли решение обратить нашу волю и нашу жизнь на попечение Бога , как мы Его понимаем»).На этом шаге Виталик, по его выражению, «споткнулся».Что вызвало смущение при принятии этого шага, он объяснить не сумел. Нужно заметить, что наш подопечный во время беседы был довольно слаб и заторможен, т.е. еще не успел прийти в нормальное физическое и психическое состояние после запоя.
Виталик рассказал, что пол года назад его бросила девушка. В течение долгого времени она употребляла наркотики и он поставил ее перед выбором: либо наркотики , либо он. Этот поступок, говорит о наличии силы воли и ценностном переживании жизни. Девушка его оставила, а наш подопечный сильно переживал и начал сильно пить. Сейчас имеет сильное желание бросить пить, найти работу и жилье.
Во время беседы я пытался перевести разговор на духовные темы, однако, было видно с каким трудом ему дается напряжение мысли и насколько ослабевает его общее самочувствие.

Антон П., 45 лет, окончил техникум, поступил в институт, через полгода ушел из него. Работал инженером, рабочим. Пил много, часто впадал в запои. Несколько раз переживал дилирий.
Был два раза женат. Первую жену бросил. Вторая, после смерти дочери в младенчестве, бросила его.
До крещения в 1992 году религиозной жизнью не интересовался. После крещения стал читать церковную литературу.
В 1995 году устроился трудником в монастырь. Но в монастыре тоже время от времени случались запои. Через какое-то время его попросили оставить монастырь. С тех пор работал во многих монастырях, подворьях, приходах. Часто покидал монастыри сам, не дожидаясь пока его выгонят.
В 2007-2008 гг. работал и жил в Николо-Успенском мужском монастыре в Ивановской области. Последние пол года в этом монастыре служил алтарником. Настоятель, по словам Антона, имел желание рукоположить его через год в диакона. У Антона была своя келия. Однако само служение алтарником Антону не нравилось:» очень много суеты, нервозности, священники очень требовательные и разные- приходилось под всех подстраиваться». Судя по всему, в нем долго копилась неудовлетворенность своим положением и состоянием. Параллельно этой неудовлетворенности росло желание выпить. Всё это привело к тому, что он «сбежал» из монастыря в июне 2008 г. «Мне очень сильно все надоело и достало», объяснил Антон. Начал пить. Жалел, что ушёл из монастыря. Затем устроился на работу с проживанием в какую-то псевдохристианскую секту. Несколько месяцев в ней работал. Опять начал пить и попал в НБ.
Душевно-духовное состояние Антона на сегодняшний день производит впечатление полной расстроенности. Потерянность, неуверенность, постоянная озабоченность и беспокойство, уныние,тоска – эти качества говорят об отсутствии живой связи с Богом, нечувствовании Бога.
Как выяснилось, Антон 1,5 года (со времени его «бегства»из Николо-Успенского монастыря) не участвовал в церковной жизни: не исповедался и не причащался.
На данный момент духовное состояние Антона крайне опасно. За неделю прошедшую после выхода из больницы, он не только не нашел времени для исповеди, но и просто для богослужения, хотя возможность такая у него была. На мой вопрос: сознаёт ли он необходимость в скорейшем принятии Таинств Исповеди и Причастия, Антон ответил утвердительно.
При этом у нашего подопечного налицо симптомы обострения алкогольной тяги: нервозность, раздражительность, состояние постоянного напряжения, стресс, постоянное вращение в голове различных проблем и сложностей (так называемые «гонки»), которые изнуряют человека, ослабляя его и без того слабые душевные и духовные силы. Я посоветовал Антону вообще сейчас поменьше думать, а постараться довериться Богу, возложить на Него все свои проблемы, молиться о своём исцелении, а все внешнее приложится.
На мой вопрос: пытался ли он раньше накануне запоев бороться с тягой при помощи молитвы, Антон ответил, что все правильные мысли, в том числе о молитве, куда-то уходят, вытесняются и остается только одна: нужно выпить (импульсивность, неконтролируемость). То есть, капитуляция перед страстью практически без борьбы, что говорит о значительной волевой деградации.
Антон признался, что в молодости пил от духовной пустоты( вполне трезвая оценка),однако, после того как стал приходить к вере он продолжал пить.
Моё личное мнение: Антон воспринимает Бога не как любящего Отца, которому можно полностьою довериться, а как Бога-Законодателя, который ограничивает его свободу и наказывает. Это искажённое восприятие требует катехизаторской или пастырской работы. Здесь одна из причин его стремления к алкоголю, который отметает сдерживающие начала и снимает внутренние запреты, который дает иллюзию внутренней свободы и снимает тревожность.
Антон признался, что в монастыре «много наломал дров», что испытывает за это вину. Было видно, что он в душе мучается и страдает и, возможно сам не понимая насколько сильно. Я посоветовал ему подготовиться к исповеди за всю жизнь. Так же я пытался показать Антону свое ( и наше) искреннее сочувствие и понимание, которые могли бы придать ему сил. Сказал, что мы молимся о нем. По-моему, именно на стыке глубокого человеческого отношения извне и неугасшего внутреннего осознания виновности и рождается покаянное желание изменить свою жизнь. Антон поблагодарил и обещал, что при первой возможности пойти в Церковь.
Во время беседы я заметил у нашего подопечного высокомерное отношение к другим бомжам в РЦ, т.е. превозношение, что не может не быть препятствием в его выздоровлении.

А мы-то сами лучше?
В наших отчетах много самых разных человеческих историй. Прочитав эти отрывки, можно подумать: эка невидаль! Да так живут большинство наших сограждан: в Церковь приходят на Пасху – кулич освятить, младенца крестить и покойника отпеть. Чем приведённые примеры религиозной теплохладности бездомных отличаются от такой же теплохладности остальных наших сограждан? В том-то и беда, что почти ничем! Эти бездомные люди – плоть от плоти и кость от кости нашей. Мы тоже теплохладны, вот и имеем бездомных около 4 млн. человек – целый мегаполис! Отсутствие дома у такого огромного количества людей в нашей стране говорит о крушении нашего общего дома, построенного на зыбучих песках апостасийной «автономной» этики, неспособной обеспечить ни справедливого законодательства, ни добросовестного исполнения существующих законов, ни построения сколь-нибудь прочных доверительных межличностных отношений.

Но страшно другое: теплохладность благополучных обывателей может порождаться иллюзорной уверенностью, что «всё в порядке». Но чем может быть вызвана позиция: «На Бога надейся, а рот не разевай!» у человека, который уже и так всё в жизни «прозевал»? Вроде бы у этих несчастных осталась одна надежда – на Бога. И действительно, многие бездомные приходят в храмы. Но сколько из этих посетителей пришли на исповедь, пришли с просьбой о молебне или просто постоять на службе? И сколько из них пришли с просьбой о материальной помощи. Одной из главных проблем бездомных мы, таким образом, видим неверие. Оно сложилось не под влиянием ситуации бездомности, а существенно раньше.

Так что же? Возложить на самих бездомных ответственность за их бедствие? Дескать, в Бога не верили, в Церковь не ходили, вот и получили! А мы-то сами лучше? Но мы не можем сделать такого вывода только из нашего нынешнего благополучия. Вспомним Евангельские строки:

«В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете.
И сказал сию притчу: некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, — не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее. (Лк 13, 1-9).

Можно быть уверенным, что дом, который рухнул, стоял на ненадёжном фундаменте. Однако упрекать в этом самого хозяина дома преждевременно – он ещё под завалами. Надо разобрать завалы, спасти человека, а затем озаботиться о новом фундаменте и новом доме – в широком смысле. А главное – посмотреть, всё ли в порядке с нашим собственным фундаментом? И исправить дело, пока не поздно!

Диакон Олег ВЫШИНСКИЙ,
Руководитель службы автобус «Милосердие»