Историю «про белого господина и его слугу» никто не отменял

Народ отзывается

Компания по доставке еды Delivery Сlub разместила плакаты, где в роли курьеров выступали полиглот, бывший журналист и заслуженный артист.

Против обыкновения публика отреагировала на новую рекламную кампанию гражданской активностью: в первые же сутки появились десятки мэмов, где обыгрывалась тема «курьер=неудачник». В комментариях частники сетевых обсуждений дошли до мысли, что служба доставки «создала антирекламу страны».

«Это был социальный проект»

«Это не реклама, с социальная инициатива, – объясняет идею проекта «с курьерами» управляющий партнер рекламной кампании Delivery Сlub Руслан Гафуров.

«Для нас это была возможностью задать обществу вопрос, на который ему обязательно нужно ответить. Наш ответ прост — любой труд, любая профессия, любое образование заслуживают одинакового уважительного отношения. Посыл, который мы вкладывали в идею — «Быть курьером не стыдно».

Мы хотим, чтобы жители города посмотрели на курьеров не как «на обслугу», «доставлял», а по-человечески и, может быть, на минуту задумались, кто будет стоять на пороге их квартиры или офиса, когда они сделают свой заказ.

Однако первые отклики и комментарии на наш проект, увы, во многом подтверждают стереотипы о профессии курьеров. А ведь они – люди с разными судьбами».

Все полиглоты и артисты – настоящие!

Все герои нового проекта Delivery Сlub – реальные люди, а не какие-нибудь «дурилки картонные», и они каждый день занимаются доставкой еды. Одни зарабатывают на семью, вторые — на образование, третьи — на увлечения.

Даниил Дымшыц, представитель пресс-службы Delivery Сlub: «Мы рассказали курьерам о проекте, а затем выбрали героев среди тех, кто откликнулся и захотел поучаствовать. Кастинг проходил в несколько этапов: сначала мы опубликовали в соцсетях объявление и сами находили тех курьеров, кто запомнился пользователям или отличился на работе. Потом позвали их на встречу, записали видео и выбрали шесть финалистов.

На всех плакатах — реальные истории курьеров Delivery Club. Наталья действительно работает курьером, и мы можем (но не для публикации в СМИ) прислать скан трудового договора с ней и даже ее расписание заказов. 

Не понравилась народу реклама Delivery

Алексей Михальский, психотерапевт, кандидат педагогических наук.

– И все-таки, что так зацепило людей в кампании Delivery? Почему вдруг столько самых разнообразных откликов? Ну, лица курьеров. Очеловечивание профессии обслуживающего персонала, как говорят в Delivery. А отзывов больше негативных.

– Зацепили – дискриминация и откровенное закрепление идеи общественного неравенства. Ведь на эти плакаты можно посмотреть с двух очень разных сторон.

Одна сторона: «Эти люди вынуждены находиться на неуважаемой работе». В такой точке зрения заложены традиционные представления об «обслуге». Мне кажется, эта позиция – токсичный, как сейчас говорят, взгляд на проблему. Мы как бы подтверждаем постулат: «Простая работа не уважаема», подпитываем эту социальную историю о «белом господине и его слуге».

Мне видится и другая возможность прочитать эти плакаты: «Даже если в твоей жизни будет период каких-то проблем, ты сможешь получить простую работу. Она тебя поддержит».

Подобная работа – выход для людей, переживших какие-то нарушения, – например, музыкант переиграл руки.

Для многих людей в трудный период такая занятость – крайне необходимое убежище, шелтер.

Она зачастую не требует выкладываться по полной, и ты можешь отдохнуть, перезагрузиться и выиграть время, чтобы найти дополнительные ресурсы. А значит, «не провисаешь» в жизни.

Сословный снобизм или социальная агрессия?

– Почему «боязнь стать дворником» до сих пор жива? Почему даже очень простые люди, которые никогда не принадлежали к «элите» у нас считают буквально своим долгом «утоптать в асфальт» официанта в ресторане, куда они выбрались раз в жизни на юбилей?

– Думаю, это проявление социальной агрессии, и это признак кризиса.

Последние сто лет наша страна всё время живёт в социальном кризисе. У нас был небольшие периоды стабильности (так называемые периоды застоя), и всё. Но ведь чем больше неустойчивости в обществе – в политике, когда отсутствуют какие-либо общие объединяющие идеи, в экономике, когда растут цены, – тем больше агрессии проявляется: «я чувствую внутри себя тревогу и беспокойство за свою судьбу, мне нужно доказать себе, что я важен, и я иду бить соседа».

То, что наше общество агрессивно, мы видим всё чаще – где-то пациент запинал врача, ученики бьют учителей. Ведь тех, кто не даст ответ, бить и презирать удобнее.

Полицейских бить нельзя, посетителей ресторана – тоже опасно. Остаётся отыгрываться на «обслуге».

На Западе такое деление на «высших» и «низших» отчасти снивелировано неотвратимостью наказания. За нарушение правил дорожного движения одинаково оштрафуют и курьера, и Джорджа Клуни. В России – нет.

Советский снобизм – самый агрессивный

Общественная «кастовость» особенно ярко проявилась как раз в советском государстве, в конце 1960-х. Среди детей партийной элиты пренебрежение к простым профессиям культивировалось.

Я учился в «элитных» школах, и хорошо это помню. Творческая или научная интеллигенция к которой принадлежала и моя семья, стояла в сторонке. А «ниже» шли рабочие специальности.

«Иерархический статус» СССР выражался в примитивных формах агрессии – буллинге, неуважении к личности, в преференциях классовости.

Причём в этой «сословной» системе были и свои местные странности, когда простая работа, но в определённых местах, могла цениться очень высоко. Престижной, например, считалась работа горничной в гостинице «Интурист», там были хорошие зарплаты.

Престижно было работать в системе МИДа, экскурсоводом с иностранным языком, лётчиком или бортпроводником – в любом месте, хоть как-то связанном с интуристами, – оттуда шел стабильный ручеёк валюты, иностранных шмоток и. Много получали мастера автосервисов, которые «сидели на дефиците». Но в глазах партийной элиты все эти «престижные» работники все равно оставались «обслугой».

И сегодня, несмотря на мобильность, развитие интернета, предпринимательских ценностей, стереотипный мотив «не сдашь ЕГЭ, пойдешь в дворники», – до сих пор жив у родителей самых разных поколений.

Работа – жизнь или интересное приключение?

– Насколько важная часть человека – его работа?

– Я видел мало людей, которые прямым текстом заявляли бы: «Только работа – единственный, исключительный смысл моей жизни». С другой стороны, потеряв работу, человек часто страдает, оставшись без привычного окружения, без определенного жизненного контекста.

На работе человек делает что-то, что нужно не только ему самому, но и другим. Работа – это механизм связи человека со всем, что его окружает (и это не обязательно именно люди, а весь мир). Например, биологи, работающие на природе, благодаря работе связаны и с природой, и с другими своими коллегами, с научными идеями их предшественников, со всем обществом как заказчиком исследования – смотрите, какая получается широкая система!

Поэтому потеря работы может быть очень травматична, она обрубает множество связей человека. По сути, уволить – это как взять дерево, обрубить ему корни и посадить в узкий маленький горшок под названием «пенсия» или «пособие».

Во многих случаях при потере работы блокируются практически все важнейшие потребности личности – возможность общения, познания окружающего мира, развития, независимость, даже безопасность.

– Как люди обычно реагируют на потерю работы?

– Думаю, здесь многое зависит от поколенческих стереотипов.

У представителей старшего поколения, выросших в советское время, когда не было интернета, возможности быстро перемещаться, менять профессию и окружение, преобладает убеждение, что работа – это определенная обязанность, которую необходимо выполнять.

Они убеждены, что иметь работу по профессии – лучше, и хуже – когда такой нет, но в целом работа – вещь обязательно-принудительная, их должны загрузить работой, собственный же выбор невозможен. Таким людям сложнее  перестроиться, потому что они ждут, когда работу им предложат, а предложение часто не поступает.

У тех, кому нет тридцати, кто «вырос с интернетом», всё по-другому. Для них работа – это некий интересный «проект», который выполняет команда. Работа воспринимается как общение, приключение. Часто бывает, что при удачной возможности работники легко меняют этот проект на какой-то другой, причём новый они тоже найдут себе сами. Это зависит от их потребностей – финансы, общение, развитие.

– А деньги?

– Практически все исследования показывают, что деньги относительно редко стоят на первом месте. Скорее деньги – гигиенический фактор (их должно быть достаточно для поддержания уровня жизни).

А когда есть приемлемый уровень дохода, на первый план выходят другие ценности – возможность карьерного роста, коллектив, интересы, что-то дополнительное, например, приятные мелочи в рабочем пространстве или чуть более гибкий график.

Такое понимание приходит после удовлетворения «первичного» интереса к деньгам, уже после первых нескольких лет работы.

Правда, здесь есть очень важное условие успеха – развитая инициативность, независимость, самостоятельность личности. Наверное, все родители рано или поздно начинают тревожиться: «Где же будет работать мой ребёнок?». Нужно задуматься – не гиперопека ли это? Верю ли я, что ребёнок вырастет, будет самостоятельным, сможет устроиться и решать сам?

Чем больше я как родитель всё это контролирую и ищу гарантий – тем меньше пространства для решения я оставляю своему же ребенку!

Депрессия – это потеря смыслов

– Человек, который признаёт, что потеря работы для него проблема, выходит из ситуации легче? Как вообще не попасть в депрессию в этой ситуации?

– Действительно, важно постараться не закрывать глаза, а осознать и признать происходящее. Попробовать посмотреть на проблему со стороны; оценить, что я реально потерял при увольнении, а что, наоборот, приобретаю. Дальше – составить план ближайших шагов. Например, буду ли я сейчас устраиваться, или мне нужно отдохнуть.

К сожалению, этот план не работает, если человек переживает сильно, находится в эпицентре эмоций. Признаками такого сильного переживания могут быть потеря аппетита (или наоборот «заедание»), изменения в режиме сна, нарушения концентрации, прокрутка одних и тех же мыслей, подавленное настроение. У человека пропадает желание общения,  каких-то интересов.

В таком случае обязательно нужна помощь не только семьи и друзей, с которыми он мог бы разделить переживания, но и специалистов (психологов и психотерапевтов), которые помогут диагностировать и справиться с депрессией.

Депрессия – это переживание потери смыслов. А работа для людей – та область жизни, где смыслы конструируются и живут.

– Где найти смысл, если человек меняет работу на менее общественно значимую? Ведь быть курьером заведомо менее круто, чем менеджером.

– Смотря в чем человек видит смысл своей жизни. Один вариант: «сейчас я курьер (грузчик, уборщик), но это временно, я буду искать себе новое дело».

Может быть и другое убеждение: «Если я не директор, то я никто». У человека, который думает так, срабатывает не только «иерархическая прошивка», о которой мы говорили выше, но и перфекционизм. У него есть вера в то, что высокое место в иерархии обеспечивает безопасность и все остальное. Жить с такими убеждениями беспокойно и очень неудобно – это настоящая бомба замедленного действия.