Иосиф Иванович Паульсон родился в год, когда в России в очередной раз кончилась демократия. Император Александр Первый, прозванный Благословенным, прекратил свое существование при более чем загадочных обстоятельствах, а на его место заступил император Николай Первый, прозванный Палкиным. Правление нового императора началось с офицерского бунта, казематов, виселиц, каторги и декабристок.
Тяжелая судьба «Учителя»
Итак, в 1825 году, в Санкт-Петербурге, в семье шведов Паульсонов появился на свет маленький Иосиф. Образование он получил соответствующее – сначала шведская лютеранская школа при церкви Святой Екатерины, а потом и в Немецком училище Святого Петра. Экзамен на звание домашнего учителя молодой Паульсон сдал в столичном университете, но экстерном. Покидать комфортный мир диаспоры было пока что боязно, а о том, чтобы сидеть за одной партой с этими смутьянами (а русские, пожалуй, все смутьяны) речь вообще не шла.
Это позволило Иосифу Ивановичу надолго сохранить идеалистическое представление об окружающем мире, что для педагога одновременно и славно, и скверно. В любом случае, это делает его незаурядной личностью.
Молодому учителю 27 лет, но отрываться от своих соотечественников – таких привычных, предсказуемых и безопасных – он все еще не готов. Преподает в приходской школе при финской церкви Святой Марии, затем обучает европейским языкам (немецкому и французскому) несчастных сирот в приюте Петра Ольденбургского.
Туда принимаются дети независимо от национальности и вероисповедания, но, лишенные возможности бывать в обычных русских семьях, они позволяют делать из себя, фактически, западных европейцев. Никакой водки в обнимку с медведями. Нет, у них все пристойно.
Впрочем, денег на жизнь не хватает, и Паульсон, в свое время аттестованный как домашний учитель, дает частные уроки. В том числе в русских семьях.
Его уроки хороши, рекомендация следует за рекомендацией, слава Иосифа Ивановича, как говорится, бежит впереди него и, в конце концов, заносит Паульсона в царские чертоги. Он становится домашним учителем детей Александра II.
Между тем, демократия вновь приходит в Россию. Ее очередной визит настолько ощутим, что рушится даже сама основа существования русского общества – крепостничество. О полноценных гражданских свободах говорить, конечно, пока рано, но люди больше не являются чьей-либо узаконенной собственностью, а это уже большой плюс.
Пора выходить на широкую педагогическую дорогу.
Тем более, еще за пару лет до крестьянской реформы, Иосиф Иванович вместе с двумя своими русскими коллегами П.Редкиным и А.Чумиковым организовали так называемое Педагогическое общество с целью сближения учителей и устранения разногласий между ними. Правда, активной работы пока не велось, но никогда ведь не поздно начать.
В 1861 году Паульсон, вместе со своим коллегой и товарищем по Педагогическому обществу Николаем Весселем приступает к изданию профессионального журнала «Учитель».
На издание сразу набросился «Русский педагогический вестник»: «Журнальчик же ни толстый, ни тоненький, как Павел Иванович Чичиков… Значит, выходит: мы люди маленькие, птицы не высокого полета. Вот были наши первые впечатления, когда мы вскрыли пакет, заключавший в себе первый номер журнала «Учитель» за текущий год. Чтение его оправдало это впечатление».
Это, однако, был прорыв. Провинциальные учителя, ранее предоставленные сами себе и фактически брошенные педагогическим сообществом в самостоятельное и довольно беспорядочное плавание, вдруг стали дважды в месяц получать свежайшие методические разработки, статьи по вопросам детской психологии и даже рецензии на новинки детской литературы.
Правда, Иосиф Иванович и Николай Христианович отдавали предпочтение не столько отечественной педагогической школе, сколько западноевропейской и, в частности, немецкой. Но их можно было понять. Хотя известный русский педагог Константин Дмитриевич Ушинский постоянно упрекал журнал «Учитель» в этом перегибе.
В скором времени «Учитель» обогнал по тиражам «Русский педагогический вестник».
В разное время выходили даже приложения – «Натуралист. Вестник естественных наук и сельского хозяйства», «Справочный листок» и «Чтение для юношества». А в 1870 году история закончилась. Позиция журнала часто шла вразрез с позицией Министерства народного просвещения, власти запретили распространять его в российских школах, и издание пришлось закрыть.
Впоследствии «Русский начальный учитель» писал об «Учителе»: «Журнал получился очень живой и содержательный. Он имел большой успех и принес немало пользы».
Пусть и запоздалое, но, все-таки, признание.
Без Паульсона – никуда
Иосиф Иванович работал как зверь. Преподавал русский язык в известной школе Карла Мая. Когда же в 1862 году в Санкт-Петербурге открылось Военно-морское гимнастическое заведение, предназначенное для строевой переподготовки морских офицеров и матросов, Паульсон преподавал там и гимнастику, и грамоту. Он полагал, что безграмотный командир не способен толком разъяснить своим подчиненным физические упражнения и строевые артикулы.
В 1869 году Иосиф Паульсон открыл в Санкт-Петербурге новые женские курсы. Их уникальность состояла в том, что на курсах готовили к полноценному восприятию университетской программы. Алгебра, геометрия, физика, русский язык, география – всего этого в нужном объеме, к сожалению, не было в женских гимназиях.
Курсы назвали Аларчинскими, потому что они действовали рядом с Аларчиным мостом, в помещении 5-й гимназии.
А его учебники русского языка и русской литературы сделались нарицательным понятием. Александр Валентинович Амфитеатров писал о поэте Полонском: «Кому из нас на заре нашей грамотности не рассказал он через Паульсона или Ушинского о том, как «ночью в колыбель младенца месяц луч свой заронил», о том, как камни пустыни грянули «аминь» в ответ на вещее слово Бэды-проповедника о Боге, распятом за наши грехи?»
Суровым оппонентом Паульсона был Лев Николаевич Толстой. Он писал в 1862 году в статье «Об общественной деятельности на поприще народного образования»: «Дошли до того, что обучают детей смотреть, щупать и слушать. Обучают детей говорить и соображать, что один и один – будет два…
доходят до того, что с четырех-пяти-летнего возраста вместо игр устраивают поучительное занятие и беспрестанно заставляют детей наблюдать и соображать… Паульсон заботится о том, как бы учить тому, чему всякий ребенок давным-давно выучился. Заботится о том способе обучения, который составлен давным-давно Господом Богом».
Лев Николаевич сравнивал Иосифа Ивановича с глупым помещиком, который явился на пожар и, вместо реальной помощи кричит: «Водой тушите! водой!»
Тем не менее, даже Толстой не мог обойтись без него. Писал в рассказе под названием «Хозяин и работник»: «Так-то у Пульсона есть басня, – сказал он, – дал родитель сыновьям веник сломать. Сразу не сломали, а по прутику – легко».
«Пульсон» – конечно же, Иосиф Паульсон со своей «Книгой для чтения и практических упражнений в русском языке».
Педагогические садовницы
В 1859 году в Брауншвейге скончался Фридрих Фребель, знаменитый педагог. После себя он оставил книгу «О воспитании человека» и систему идей о начальном образовании и, собственно, начальном воспитании. Именно ему приписывается идея создания первого детского сада. Он же открыл первую школу для его воспитательниц, так называемых детских садовниц.
Методика Фридриха Фребеля неожиданно сделалась модной. По всей Европе начали открываться так называемые Фребелевские общества. Не стала исключением и Россия. Тут и там создавались питомники по производству садовниц-фребеличек.
Конечно, Иосиф Иванович не мог сохранять равнодушие по отношению к этому веянию. В 1871 году было создано Петербургское Фребелевское общество, и Паульсон выступил как один из его учредителей.
Цель обозначили благородную: «посредством распространения воспитательных идей Фребеля возбуждать и поддерживать в семействах интерес к рационализации воспитания детей и тем самым содействовать улучшению воспитания вообще».
У общества было два детских сада, летний и зимний. К ним впоследствии прибавилась начальная школа для детей малоимущих родителей. Постоянно проходили всевозможные детские праздники, экскурсии, спортивные соревнования. Для родителей – лекции и семинары. Выходил и журнал.
Садовниц же готовили на специальных курсах, сначала годовых, а после двухгодичных. Программу обучения составил сем Паульсон. Им в первую очередь, естественно, преподавали педагогику и психологию, но кроме этого еще и анатомию, физиологию, гигиену. Обучали лепке, рисованию, гимнастике и пению – всему тому, что они сами будут вскоре обучать своих воспитанников и воспитанниц.
Требования там предъявлялись строгие: приветливость, хорошая физическая форма, музыкальный слух.
Обучение на курсах было платным – 30 рублей в год. Те же, кто не имел таких денег, могли там осваивать и отдельные дисциплины, по пятерке за каждую.
Фребелевские идеи, как это часто бывало в России, в результате были полностью поглощены русским укладом.
Вот, например, что писали газеты о Тверском женском коммерческом училище: «Училище ввело во все межурочные перемены, особенно же в большую перемену, различные подвижные игры под руководством наблюдательницы-фребелички, которые производились в хорошую, теплую погоду во дворе, а в ненастную и холодную в зале и коридорах училища. Зимой в ограде училища были устроены гора и каток, в распоряжение детей было предоставлено несколько саней, кресел и дано право пользоваться всем этим как в учебное, так и во внеучебное время».
И Александр Ефимович Флеров, владелец московской частной гимназии, писал уже после смерти Иосифа Ивановича, в 1906 году: «Известно, что «Фребелевское садоводство» было у нас недавно предметом моды и увлечения, г. Паульсон, заботливо пересаживающий немецкую педагогику на русскую почву, даже учредил особое «Фребелевское общество» с целью пропаганды педагогического садоводства.
Но теперь мода прошла, увлечение охладело и настала пора трезво и беспристрастно отнестись к делу… Наши «детинцы», «приюты», сельские сады положительно не могут и не должны быть «Фребелевскими», с их скрупулезной организацией; они должны быть проще, семейнее и, главное, ближе к условиям нашей народной жизни и обычаям».
* * *
Сам же Иосиф Иванович, этот добрый, светлый и энергичный человек, большую часть своей жизни посвятивший совершенствованию образования в России, скончался в 1898 году под Ниццей. Согласно завещанию, прах Паульсона был перенесен в Санкт-Петербург.
Он был настоящим русским патриотом.
