Погружение в педологию
Груня Ефимовна Сухарева родилась в 1891 году в Киеве. Посещала высшие женские курсы, за два года до революции окончила Киевский женский медицинский институт, затем служила доктором в эпидемологическом отряде. А в 1917 году стала врачом-психиатром в Киевской психиатрической больнице.
События второй половины 1910-х годов сделали эту профессию крайне актуальной.
Затем – работа в психоневрологической клинике Института охраны здоровья детей и подростков, а в 1921 году – переезд в столицу.
В Москве Груня Ефимовна совмещает медицинскую работу с организационной, участвует в открытии новых лечебниц для детей. Конечно, по своему профилю. Осваивает технологии внушения. И работает в психоневрологической и педологической школе-санатории клиники Государственного института физкультуры и врачебной педологии.
Это была очень хорошая школа. В двух значениях этого слова – и как лечебно-образовательное учреждение, и как среда, в которой Груня Ефимовна формировалась как детский психиатр. Педология – синтез педагогики, медицины и физиологии – была в то время очень популярна. Она позволяла взглянуть на ситуацию комплексно, а не видеть в ребенке один лишь диагноз.
Дети – а в основном это были маленькие жертвы большой эпохи перемен, пережившие какую-либо страшную трагедию, по большей части, сироты, – жили в санатории по несколько лет. Взрослые делали все, чтобы дети забыли об ужасах своего прошлого. Учеба, физкультура, всяческие игры, пение, танцы, рисование, экскурсии.
Это была прекраснейшая школа человеколюбия и для учеников, и для преподавателей.
Молодого психиатра заинтересовали детские фантазии при психиатрических заболеваниях.
Сухарева постепенно приходит к выводу, что помимо деструктивной составляющей, разрушающей восприятие мира, там есть и другая составляющая, созидательная, творческая.
«С аутичной направленностью в себя»
В 1924 году на прием к Сухаревой попал необычный мальчик 12 лет. Он был худощавым, неловким, сутулым, тревожным. Избегал общества сверстников, не понимал, что нужно делать с игрушками, но при этом неожиданно завел с Груней Ефимовной серьезный философский спор.
В медицинской карте появилась запись, сделанная рукой доктора Сухаревой: «высокий уровень интеллекта… интровертный тип, с аутичной направленностью в себя».
Именно в этот момент слово «аутичный» впервые появилось в своем нынешнем значении.
Затем было еще пять мальчиков, обладавших «аутичными чертами». Груня Ефимовна заинтересовалась этим феноменом, стала выделять их из потока юных пациентов. При внешней схожести поведения, каждый обладал неким своим талантом. Один прекрасно играл на скрипке. Другой был прирожденным сказочником – придумал целый мир своих друзей, живущих в печке. Третий не запоминал лица людей, но обладал феноменальной памятью на числа.
У каждого из них высокий уровень интеллекта сочетался с очень слабой моторикой. И все они были невероятно чутки и ранимы. У одного мальчика случился нервный срыв просто от того, что он увидел похоронную процессию на улице.
Так Груня Сухарева совершила свое главное открытие, благодаря которому вошла в историю. В 1925 году она опубликовала статью «Шизоидные психопатии в детском возрасте», в которой описала своих необычных пациентов. А спустя год ее, в переводе, обнародовали в немецком «Научном журнале психиатрии и неврологии».
Доктор, живущий в больнице
В 1933 году – снова юг. На сей раз Харьков. Там Сухарева заведует кафедрой психиатрии, а заодно защищает докторскую диссертацию. Но уже через два года Груня Ефимовна снова в Москве, создает кафедру детской психиатрии в Центральном институте усовершенствования врачей.
Вплоть до 1965 года, три десятка лет она будет руководить этой кафедрой. Что, впрочем, не помешает Груне Ефимовне работать в клинике психозов детского возраста Института психиатрии РСФСР, старой московской больнице, бывшей лечебнице «для припадочных и недоразвитых детей». С 1938 по 1969 года в качестве заведующей, а потом еще десятилетие простым врачом.
Жизнь коротка, успеть хочется многое. И Груня Сухарева поселяется прямо на территории клиники, чтобы не тратить на дорогу дорогого времени. Да и возможность в любую секунду оказаться на месте была немаловажной. Пациенты доктора были ребята непростые.
Входила в правления нескольких профессиональных сообществ, писала и публиковалась, и, разумеется, много работала с больными детьми. Одновременно и лечила их, и изучала.
Груня Ефимовна была при всем при этом абсолютным гуманистом. Ее психиатрические принципы предельно человеколюбивы. Нельзя воспитывать ребенка при помощи жестких ограничений. Нельзя психологически или морально подавлять его. Нужно формировать новые навыки и интересы, опираясь исключительно на положительные эмоции. Необходимо объяснять ребенку преимущества дружеских взаимоотношений.
А ведь Груня Сухарева работала отнюдь не в идеальную, не в вегетарианскую эпоху. Время доносов, публичных судебных процессов, жестоких приговоров. Слово «расстрел» было привычным.
Груне Ефимовне, можно сказать, повезло. Возраст ее пациентов позволял ей держаться подальше от тех страшных дел, которые творились в государстве. Коллегам из «взрослой» психиатрии было гораздо труднее сохранять человеческое достоинство.
Что ж, Сухарева спокойно принимала этот своеобразный подарок судьбы и продолжала делать свое дело. Правда, могла тайком дать денег пострадавшим от репрессий.
Это был удивительнейший человек.
Каннер, Аспергер и Сухарева
В 1938 году австрийский доктор Ганс Аспергер ввел в обиход слово аутизм – в его современном значении – в статье «Психически нормальный ребенок» прозвучала его фраза «аутичные психопаты».
В 1943 году американский психиатр Лео Каннер ввел термин «ранний детский аутизм» в английский язык. В честь него ранний детский, он же инфантильный аутизм получил название «синдром Каннера».
В 1944 году вышла научная статья Аспергера «Аутистичные психопаты в детском возрасте». В ней он описал один из видов аутизма, и этот вид получил в западном научном мире название «синдром Аспергера».
Но Груня Сухарева, описавшая аутизм гораздо раньше, на этот счет совершенно не переживала. Возня вокруг первенства абсолютно не вписывалась в ее мир, оставалась очень далеко за границами этого мира, тем более, в Великую Отечественную, когда она вместе с коллегами была в эвакуации.
На территории Томской психиатрической больницы развернули эвакогоспиталь, и там она с утра до ночи занималась лицевыми и черепно-мозговыми травмами. Где уж тут заботиться о рейтингах в мировых списках.
Груня Ефимовна, сама, возможно, не осознавая этого, жила по известному принципу «делай, что должно, и будь, что будет». Она исследовала и лечила, а гоняться за приоритетами ей было просто-напросто неинтересно.
Психиатр Марк Брунов вспоминал: «Груня Ефимовна не любила свои дни рождения, юбилеи, избегала, как могла, публичных поздравлений, старалась не ходить на банкеты. Мои родители рассказывали, что застенчивой Сухаревой делалось неловко, неуютно, когда ее поздравляли».
При таком характере, да воевать с иностранными психиатрами за первенство? Увольте!
Тем более, обиженной вниманием коллег, их недостаточной оценкой она себя уж точно не ощущала – ее «Клинические лекции по психиатрии детского возраста» считались своего рода классикой.
Кстати, самое первое описание мальчика с явными признаками аутизма вообще-то встречается в «Застольных беседах Лютера», XVI век. Мартин Лютер заявил тогда, что это вообще не человек, а бездушный кусок плоти, одержимый дьяволом. И посоветовал задушить бедного мальчика.
* * *
Груня Сухарева умерла в 1981 году. К тому моменту за ней закрепился неофициальный титул основательницы отечественной детской психиатрии. И только в 2015 году ее имя присвоили бывшей клинике психозов детского возраста, а ныне – Московскому Научно-практическому центру психического здоровья детей и подростков.
