Стишок от дедушки
Екатерина Павловна Шереметева, урожденная Вяземская, родилась в 1849 году в Стамбуле, отец служил там в русской дипломатической миссии. Девочке было 8 лет, когда семья вернулась в Петербург. Мать Екатерины, Мария Аркадьевна служила фрейлиной при императрице Марии Александровне. Соответственно, и все семейство проживало при дворе.
Но летние месяцы обыкновенно проходили в родовом имении Вяземских, в Остафьеве. Там был разбит прекрасный парк, который сызмальства притягивал Екатерину Павловну. Мир цветов, да и прочих растений был ей понятен и близок. Она сама охотно занималась садоводством.
Девочка писала своему отцу: «У нас есть свои садики, то есть две грядки с цветами, а вокруг дорожки… Посылаю вам цветочек из моего сада, он Иван-да-Марья».
Таких девочек обычно называют ангелами, и они постоянно купаются в морях и озерах всеобщей любви. Катя, похоже, не была исключением. А дедушка даже посвящал ей стихи:
В те дни, возлюбленная внучка,
Когда хандра на ум найдет
И память обо мне, как тучка,
По небу твоему мелькнет –
Быть может, думою печальной
Прогулку нашу вспомнишь ты,
И Леман яхонтно-зерцальный,
И разноцветных гор хребты,
Красивой осени картину,
Лазурь небес и облака,
Мою заветную рябину,
А с ней и деда-старика.
Это был не простой «дед-старик», а знаменитый поэт Петр Вяземский.
Все началось с детских уроков
В шестнадцать лет Екатерина составила свой первый гербарий и собрала первую коллекцию минералов. Увлеченно помогала своему отцу, Павлу Петровичу. Он был не только дипломатом, но и основателем, а также почетным председателем Общества любителей древней письменности. Там она возглавила отдел «учебников и отдельных листов».
А в 19 лет княжна стала графиней – Екатерина Павловна вышла замуж. Выбор барышни был более чем достойным – Сергей Дмитриевич Шереметев. С одной стороны, это был один из самых богатых и родовитых женихов своего времени, а с другой – интеллигентный и образованный человек, историк, коллекционер.
Именно в честь него была названа железнодорожная платформа «Шереметьевская», а затем и аэропорт Шереметьево.
По этому поводу среди историков в советское время ходил анекдот. Умирает граф Сергей Шереметев. У него спрашивают последнее желание.
– Хочу, чтобы в честь меня назвали аэропорт.
– Какой аэропорт? О чем вы, батюшка вы наш?
– А, оба! Шереметьево-1 и Шереметьево-2!
На самом деле граф скончался в 1918 году. В то время авиация уже вовсю существовала.
Впрочем, вернемся к Екатерине Павловне. Ее часто называли идеальной женщиной. Редкая красота, мягкий характер, острый ум.
Родственники – как на подбор. Дедушка – поэт, известный каждому. Отец – дипломат, литератор, историк, пушкинист и исследователь «Слова о полку Игореве». К тому же, он модель – именно с него художник Константин Маковский списал Богдана Бельского в картине «Смерть Ивана Грозного». Муж – увлеченный историк, коллекционер, благотворитель, человек, по всеобщему мнению, «исполненный благородства».
Екатерина Павловна просто обязана соответствовать уровню своих ближайших родственников. И в молодом азарте она превосходит их.
Графиня Шереметева организует в собственном имении естественно-исторический музей. А при музее формируется профильная библиотека – тоже по естественной истории. Там собраны книги на двух языках – английском и русском.
Там же она разбивает Михайловский ботанический сад, по названию своей усадьбы. В одной части грядки, в другой части клумбы. Разумеется, в саду, как и в библиотеке, все систематизировано.
И это не было обычной блажью скучающей богатой дамочки, как можно было бы предположить. Чего стоит один только список людей, с которыми Екатерина Павловна состояла в научной переписке: профессоры университетов, члены географических обществ и академий наук, музейные работники, сотрудники библиотек, общественники-активисты. И, разумеется, специалисты знаменитого крымского Никитского ботанического сада.
Федор Бухгольц, профессор Рижского политехнического института, писал: «Естественно-исторические коллекции, хранящиеся в с. Михайловском Подольского уезда Московской губернии, собраны графиней Екатериной Павловной Шереметевой с целью составить небольшой местный музей. Они будут дополнены со временем и могут, таким образом, принести некоторую пользу при изучении нашей отечественной флоры и фауны.
Именно то обстоятельство, что здесь будут собраны преимущественно представители местной флоры и местной фауны, придает этим частным коллекциям некоторый научный интерес. Поэтому можно считать весьма удачною мысль графини Екатерины Павловны устроить такого рода музей, и было бы только желательно, чтобы в России было больше любителей природы, готовых таким же образом принести свою долю пользы познанию природы своего отечества».
За создание музея Екатерину Павловну избрали почетным членом Русского ботанического общества. А началось все с мелочи – с уроков, которые давали ее детям.
Екатерина Павловна писала в «Собственноручной записке об образовании… естественно-исторических коллекций»: «В начале 1890-х годов Д.Н.Кайгородов стал давать уроки естественной истории моим меньшим детям, на которых я всегда присутствовала и стала все более и более увлекаться изучением природы, которую, впрочем, всегда любила. Приехав в деревню, мы начали собирать все, что нам казалось более или менее интересным».
«Флора лишайников» и «Определитель грибов»
А еще Екатерина Павловна сделала Пушкинский музей. Он разместился в усадьбе Остафьево – той самой, в которой прошло ее детство. Для этого усадьбу пришлось выкупить у младшего брата Петра. Впрочем, он все равно там бывал крайне редко.
Чтобы, как говорится, зря добро не пропадало, он сдавал усадьбу внаем. Залы дворца, в которых некогда жил стихотворец Петр Вяземский, и у которого гостили Пушкин, Гоголь, Карамзин и многие другие знаменитости, постепенно теряли свой вид.
И в 1899 году, к пушкинскому юбилею, здесь был открыт общедоступный музей. А позже на дорожках парка появились памятники литературным знаменитостям.
Екатерина Павловна на собственные деньги открыла библиотеку в шереметевском Странноприимном доме, издавала книги, снаряжала экспедиции, помогала кустарям и открывала богадельни, ясли и церковно-приходские школы. Но главным делом ее жизни все-таки оставался михайловский комплекс.
Еще в конце XVIII века там были разбиты английский сад и регулярный парк. Начиная с 1893 года, в окрестностях усадьбы регулярно собираются цветы, травы, злаки, водоросли, мхи, лишайники. Все ходят по грибы, чтобы пожарить их к обеду, а Екатерина Павловна в них видит экспонаты своего музея.
Трудно подготовить гриб к длительному хранению, но Екатерина Павловна осваивает эту технологию. Все, что связано с природой, дается ей легко, играючи.
Насекомые, бабочки, рыбы и птицы – все препарируется, обрабатывается и занимает свое место в витринах музея.
Дальше – больше. В 1900 году Екатерина Павловна снаряжает ботаническую экспедицию в Грузию. В результате коллекция пополняется экзотическими экспонатами, собранными на Военно-грузинской дороге, в окрестностях Сочи, в Кахетии.
Часть занимает свое место в музее, часть приживается в ботаническом саду.
Сначала музей занимал одну комнату. Затем занял соседнюю. Захватил оранжерею. В 1902 году для него выстроили собственное помещение.
О музее стали говорить в естественнонаучном мире. В Михайловское зачастили профессора со всей России, а потом и из Европы. Появилось собственное периодическое издание – «Естественноисторическая коллекция гр. Е.П.Шереметевой в с. Михайловском Московской губернии». Выпускались и отдельные научные труды. А книга А.Еленкина «Флора лишайников Средней полосы», изданная в Михайловском, удостоилась премии Императорского Московского общества испытателей природы.
Екатерина Шереметева, легко и в одиночку создала с нуля научное учреждение, вставшее в один ряд с мировыми научными брендами. А составленный ею «Иллюстрированный определитель грибов Средней России» стал первым в России изданием подобного рода.
Он был рассчитан и на профессионалов, и на обычных обывателей. Благодаря ему, скорее всего, сохранились многие жизни, ведь грибник теперь мог узнать в лесном красавце смертоносный ядовитый гриб.
Екатерина Павловна, фактически, сделалась Третьяковым от ботаники. Она даже хотела безвозмездно передать весь свой комплекс Московскому университету, с тем, чтобы на его основе оборудовали научную биологическую станцию. Но вмешалась революция. Усадьбу национализировали. Музей закрыли. Ботанический сад был заброшен.
* * *
Известная мемуаристка Татьяна Аксакова-Сиверс писала «Гр. Екатерине Павловне в ту пору было за пятьдесят лет, и она одевалась уже «по-старушечьи». Я всегда видела ее в костюме английского покроя, цвет которого менялся в зависимости от случая. Безупречно красивые черты ее лица, высокая, плотная, несколько сутуловатая фигура и спокойные без всякой аффектации манеры производили впечатление благородства и простоты».
Это описание относится к 1904 году. Екатерина Павловна на пике своей жизненной активности. И молодиться ей совсем не нужно. Вообще не до того.
А после революции начался ад. Одного за другим репрессировали Шереметевых. Арестовывали и расстреливали. Муж умер еще в 1918 году, лишь краешком жизни ухватив новое, поразительное время. За месяц до смерти он писал князю Николаю Щербатову: «Дорогой Князь, Вы знаете, ныне арестованы после обыска четыре сына и оба зятя, мне нездоровится, да и трудно поправиться».
К счастью, один из сыновей, тоже историк, Павел, стал заведующим остафьевским музеем. Там же он и проживал, туда же он забрал и мать.
Вышло так, что последние 11 лет жизни Екатерина Павловна прожила при музее, ею же и созданном. На правах приживалки.
Там же, у остафьевского храма в 1929 году ее похоронили. А спустя несколько лет музей был закрыт.
