Граф-мученик: почему немец помогал русским во время Первой мировой войны

Великодушные Медемы

Отец графа Александра, Оттон Людвигович Медем, был губернатором Новгорода. Когда в городе вспыхнул бунт в 1905 году, он решительно входил в середину бунтующего собрания, снимал фуражку, кланялся народу и тихим голосом говорил с бунтовщиками.  И люди вскоре расходились, успокоенные.

В Новгороде добрый губернатор заступился за вдову, которая стала жертвой обмана нечестного торговца: он выудил у бедной женщины векселя на крупную сумму. Губернатор сам отправился к обманщику и попросил показать векселя. Как только ценные бумаги оказались в руках губернатора, он их бросил в камин со словами:

«Никакого права так поступать я не имел, и вы можете подавать на меня в суд».

Торговец не стал судиться, и имущество вдовы было спасено.

Лучшие черты характера своего отца наследовал сын, граф Александр (1877-1931). Он был воспитан в лютеранской вере, как и отец. Его доброта удивляла, а великодушие не знало границ. Вместо жизни в густонаселенном западном городе граф выбрал пребывание в фамильном имении Александрия (сейчас поселок Северный на севере Саратовской области). Внедрял новейшие сельскохозяйственные технологии.

Не раз ему приходилось выручать местных жителей. Для семейства Медемов было совершенно естественным подарить лошадь бедному крестьянину, корову многодетной семье, подвезти крестьянина в своем экипаже, а самому выйти из него, чтобы лошади было легче въехать в гору…

По свидетельствам современников, он знал каждого нанятого крестьянина и отбирал только лучших работников, лично объезжал владения и следил за ходом работ. Его дочь Александра писала о том, что ее отец легко общался с людьми и всех располагал к себе. Он умел держать себя соответственно в любом обществе, но не любил находиться в тех аристократических кругах, где было много условностей. А когда во время революционных бунтов начали грабить помещечьи усадьбы, в Саратовской губернии народ кричал: «Смерть помещикам! Кроме Медема!»

Болезнь дочери

У графа Александра Медема в жизни было много боли, поэтому страдания других людей он разделял и старался помочь всеми силами.

Горячо любимая супруга Мария во время беременности заболела холерой.

Лекарства, которые давали ей врачи, оказали вред: дочь Елена родилась больной: не могла говорить, не владела своим телом, не могла даже жевать.

Но при всей тяжести болезни, сознание было сохранено, и лицом девочка была необыкновенно миловидной. Елена реагировала на то, как с ней обращались: от строгого тона плакала, а от ласкового смеялась. Радовалась при виде матери, на которую была похожа больше других детей: огромные синие глаза, черные брови и волосы, нежная кожа… У девочки часто случались припадки судорог всего тела, во время которых она громко кричала от боли.

Любящие сердца родителей разрывались. Граф сильно переживал за ребенка, эта скорбь была последним решающим моментом в принятии им Православия. В своем имении он построил храм в честь святых равноапостольных Константина и Елены, святой покровительницы его больной дочки. Всего у Александра Медема было четверо детей. Он и сам вырос в дружной многодетной семье.

Гражданская война

Когда началась гражданская война, Александр Оттонович договорился со своими двумя братьями, что, будучи «русскими», не поднимут руку на своих и не будут принимать участия в гражданской войне.

Рождество 1915 года граф Александр Оттонович встретил на передовой Западного фронта вместе с солдатами: он сопровождал туда вагоны подарков для военнослужащих. А через несколько месяцев Медем возвратился в зону боевых действий как начальник врачебно-питательного отряда. Часто приходилось ему под огнем вместе с другими добровольцами вывозить раненых воинов и оказывать первую медицинскую помощь.

Граф не раз сталкивался со смертью лицом к лицу. Ему приходилось видеть действие немецкие технологии массового уничтожения, применяемые солдатами вражеской армии. Он видел, как русские солдаты гибли от химических ожогов, наносимых оружием изобретательного немецкого ума. Его сердце было бесконечно добрым, но хрупким: на войне с графом случился сердечный приступ. Тогда он вернулся в свое имение Александрию.

Тюремное заключение

В 1918 году большевики арестовали графа Александра и приговорили к расстрелу, но перед исполнением приговора разрешили сходить домой и попрощаться с родными. Граф был готов вернуться наутро в тюрьму, но на следующий день большевики были выбиты из города белыми, и приговор сам собой отменился.

Летом 1919 года Александр Медем  вновь попал в заключение. Вернувшись из тюрьмы, он говорил, что нигде так хорошо не молился, как в тюрьме, где в дверь по ночам стучится смерть, а чья очередь — неизвестно. Сохранилось его письмо к сыну, очень трогательное, полное заботы, веры, любви.

Вот его последние строки: «Верь твердо, без колебаний, молись всегда горячо и с верой, что Господь тебя услышит, ничего на свете не бойся, кроме Господа Бога и руководимой Им своей совести — больше ни с чем не считайся; никогда никого не обидь (конечно, я говорю о кровной, жизненной обиде, которая остается навсегда) — и думаю, что благо ти будет. Христос с тобой, мой мальчик, мой любимый. Мы с мамой постоянно о тебе думаем, за тебя Бога благодарим и молимся за тебя… Крепко тебя обнимаю, крещу и люблю. Господь с тобой. Твой отец».

Говорят, что война ожесточает, разлагает и пр. Но с графом Александром случилось что-то совсем другое.

Его жена, как ни кто знавшая его, так писала о муже: «За эти годы он необыкновенно вырос нравственно. Такой веры, такого мира и спокойствия душевного, такой истинной свободы и силы духа я в жизни не видела. Это не только мое мнение, могущее быть пристрастным, – все это видят, и этим мы живы – больше ничем, ибо самый факт, что мы такой семьей существуем, не имея ничего, кроме надежды на Господа Бога, это доказывает…».

«Скажи мне еще хоть слово на прощание»

В декабре 1925 года граф похоронил жену, которая умерла от туберкулеза. Перед этим он долго и горячо молился о ее выздоровлении, веря в возможность исцеления. Только когда у нее перестала отходить мокрота, Александр стал готовиться к кончине жены. Ее перед смертью причастили, боль утихла. Муж держал умирающую супругу за руку. Она стала звать и благословлять детей, молиться за тех родных, которых в тот момент не было рядом.

Граф вспоминал: «Сердце мое разрывалось, и я ей сказал, чтобы и меня Господь призвал скорее – «я не могу без тебя жить».

Она крепко прижала мою голову и сказала: «Не плачь, мой милый, – я знаю, ты скоро со мной будешь». Глаза ее все время были устремлены на икону Божией Матери, которая висела на стене передней, и она молилась до последней минуты».

Но Александру  ужасно захотелось еще услышать любимый голос, что он попросил: «Манюшенька, скажи мне хоть одно слово еще». Мария, крепко сжав в последний раз руку мужа, сказала: «Миленький мой, мне так хорошо, так хорошо – только тебя жалко». Это были ее последние слова. Но и в тот страшный час он не потерял доверия Богу: «Очевидно, это нужно, и, очевидно, это лучше. Да будет воля Его».

Вскоре вслед за своей матерью умерла и дочь Елена.

Сам Александр Оттонович скончался 1 апреля 1931 года в тюремной больнице Сызрани от отека легких. В тюрьме граф проявлял редкие стойкость и спокойствие. Был причислен к лику святых в 2000 году. Сейчас о святом мученике написаны книги, снимаются фильмы, названа гимназия в его честь, открыт музей и восстановлен храм на месте его бывшего имения.