Если мы посмотрим на исторический календарь города Иванова, то обнаружим любопытную закономерность. Значимые события здесь встречались редко. 1561 – первое упоминание о селе Иванове. 1742 – основание в селе первой мануфактуры. И так далее. И вдруг, во второй половине позапрошлого столетия – зачастило как из пулемета. Открыта больница для мастеров и рабочих, основание публичной библиотеки, образование города Иваново-Вознесенска и так далее, так далее, так далее. Календарь рвется изнутри – года не хватает, в год уже по нескольку событий. А потом вдруг снова тишина.
Так вот, этот невероятный всплеск относится к периоду активной социальной деятельности ивановского предпринимателя Якова Гарелина.
Промышленник
Яков Петрович Гарелин родился в 1820 году в селе Иванове Шуйского уезда Владимирской губернии. Отец его – ивановский же предприниматель Петр Мефодьевич Гарелин – полагал, что образование для сына будет делом чересчур обременительным и вовсе лишним. Для руководства фабрикой оно – только помеха. Еще к нигилистам причислят. Дело, однако же, пошло в другую сторону. Юный Яша пристрастился к чтению, притом серьезной литературы. Книги проглатывал как фрикадельки. Петр Мефодьевич перепугался не на шутку и, не дожидаясь неприятностей, приставил сына к производству еще с самых молодых лет.
И поступил, в общем, мудро. Когда он умер – в 1844 году – двадцатичетырехлетнему Якову Петровичу (по нашим временам — возраст активного потребления продуктов «молодежной» индустрии при минимуме созидательного труда), вдруг ставшему единоличным хозяином громадного ткацкого производства, не пришлось вникать в дела – он уже был в них по самую маковку. А страсть к знаниям – теперь никем не сдерживаемая – привела к тому, что в 1850 году гарелинское предприятие сделалось самым современным и производительным в Иванове. К тому времени молодой купец уже был удостоен звания потомственного почетного дворянина – за успехи в промышленном производстве.
Городской голова
В 1849 году Яков Петрович Гарелин, уже до этого зарекомендовавший себя в благотворительных начинаниях, заручившись поддержкой коллег-промышленников обратился к Владимирскому губернатору с ходатайством об учреждении на противоположной стороне реки Уводи Вознесенского посада. Губернатор обратился выше по начальству. И в 1853 году российское правительство учредило особое «Положение»: «Из слобод Вознесенской, Дмитровской, Ильинской, Троицкой, Березников и Пустоши Ковригиной Шуйского уезда Владимирской губернии со всеми принадлежащими к тем слободам землям образовать посад под названием Вознесенского». Таким образом, на карте появился еще один населенный пункт, а разрозненные слободки соединились в единую, фактически, городскую структуру. Там даже была должность городского головы, которую сначала исполнял Иван Бабурин, а затем она закономерно перешла к Гарелину.
Увы, пока все было далеко от совершенства. Литератор Ф. Нефедов так описывал село с посадом: «Вознесенский посад, составляющий, так сказать, предместье русского Манчестера… поразительно походит на обыкновенное село: те же чумазые избы и избенки, крытые соломой и тесом, те же кабаки и даже тот же неизменный трактир с чудовищно-пузатым самоваром на вывеске. Потом идут какие-то пустыри и, наконец, только центр, где находятся торговые ряды, весьма, правда, пустынные, и проходит главная улица, напоминает что-то смахивающее на уездный город. Самое Иваново еще больше поражает непривычный глаз жителя столицы: изрытое оврагами, оно состоит из множества кривых и неправильно расположенных улиц, перемежаемых узенькими переулками; постройки большей частью деревянные, целые улицы сплошь состоят из черных изб («черные» или «курные» избы – с печью без выводной трубы для дыма). И только местами, рядом с какой-нибудь разваленной хижиной крестьянина, встречается громадная фабрика с пыхтящими паровиками или большой каменный дом богача-фабриканта с штофными драпри на окнах. Прибавьте ко всему этому базарную площадь с торговыми лавками, трактиры и бесчисленное множество кабаков, попадающихся чуть ли не на каждом шагу, и перед нами налицо весь русский Манчестер с его внешней стороны».
Однако же, инициатор чувствовал ответственность за свое детище. Городу не хватает центра и общественных зданий? Сагитировав в помощники еще одного ивановского предпринимателя, Ивана Зубкова, он на собственные (и зубковские) средства выстроил на новом месте гостиный двор. И пусть он состоял всего-навсего из 26 лавок – много ли знает русская история примеров, когда такое значительное сооружение возводилось на средства всего лишь двух человек? Гостиный двор сразу же передали в собственность Посада и, опять таки, по инициативе Якова Гарелина здесь была учреждена Всехсвятская, а затем и Михайловская ярмарки – события губернского масштаба.
В 1858 году Гарелин передал в Посаду собственный кусок земли размером 110 десятин. Подарок, разумеется, пришелся ко двору – первое время он использовался в качестве пастбища, а затем его стали застраивать домами для рабочих.
Все это не считая «мелочей» – открытых на средства Гарелина училища, общественного банка, больницы. А ведь здесь потребность и в больницах, и в лекарствах, была более чем насущной. Никакой техники безопасности, разумеется, не существовало, для текстильных красок использовались вредные, убивающие все живое, химические соединения, в цехах стояли зловонные испарения. Ивановский писатель Ф. Нефедов так описывал собственные впечатления от посещения ткацкого цеха: «с непривычки после какой-нибудь четверти часа пребывания, кружится голова и чувствуется тошнота». Рабочие, конечно, были к этому привычные и боли головной не ощущали, только жаловались:
– Одежи не напасешься… И износишься и преет на тебе все и расползается во все стороны… Беда!
Прело и расползалось, разумеется, от тех же самых испарений. Но здесь Гарелин был, уже не в силах что-либо предпринять – таков был уровень тогдашних технологий.
Русский Манчестер
На сделанном Гарелин, разумеется, не останавливается. Вознесенский посад стремительно развивался, не стояло на месте и село Иваново. И в ноябре 1869 года Яков Петрович создает комиссию по слиянию двух этих территориальных единиц в одну – город Иваново-Вознесенск. И, действительно, в июле 1871 года было опубликовано «Положение» кабинета министров: «Село Иваново и Вознесенский посад Владимирской губернии переименовать в безуездный город с наименованием его Иваново-Вознесенск с перечислением проживающих там крестьян по их желанию в городские сословия».
Город – это совершенно другой статус, другие возможности, другое финансирование из центра. Развитие, в том числе благотворительных структур, усилилось. А городским головой, конечно же, был избран сам Гарелин. Он занимал этот пост вплоть до 1886 года. Озеленение улиц, разбивка общественного сада, устройство фонарей на улицах, организация публичной библиотеки, реального и женского училищ – это лишь немногое, что сделал наш герой для своего родного города.
Именно при Якове Гарелине сделалось популярным прозвище «Русский Манчестер» – по аналогии с известным на весь мир британским текстильным центром. А собственную фабрику Гарелин сдал в аренду – времени на все катастрофически не хватало.
Этнограф
В 1885 году вышла книга Якова Петровича Гарелина «Город Иваново-Вознесенск или бывшее село Иваново и Вознесенский посад». Предмет исследования знаком был автору не по-наслышке. Он писал в предисловии: «Описание бывшего села Иванова и Вознесенского посада составлено мною частью по печатным источникам, а больше – по личным наблюдениям в продолжении слишком 30 лет, когда еще живы были ивановские старожилы».
Больница, открытая по инициативе городского головы Якова Петровича Горелина
Именно эти «старожилы», а вовсе не научные источники послужили для автора информаторами о прошлом. Не удивительно – научных исследований в то время практически не существовало. Можно сказать, что Гарелин был первым.
Автор не был склонен идеализировать роль «русского Манчестера». Напротив, честно признавался: «Мясо является на столе рабочего только по большим праздникам, в будни и небольшие праздники он ест что Бог послал: пустые щи, кашу, горох, редьку и т. п. незатейливые блюда простонародной кухни… Положение рабочих нельзя назвать даже прядочным».
Гарелин сетует на то, что здешние мануфактурщики не открывают для своих рабочих ни больниц, ни школ, не заводят аптек. Сам-то он, конечно же, не мог огромный город обеспечить всем необходимым. Хотя прикладывал к тому огромные старания.
И что бы мясо раздавали…
Гарелин умер в 1890 году. К тому времени его состояние значительно поубавилось. Еще бы – только на посадскую больницу было выделено восемь тысяч. Часть дома передано под городскую бибиотеку, которая, естественно, состояла из его же книг. По завещанию три тысячи отходило городу с тем, чтобы на проценты с этой суммы нуждающимся раздавали мясо. Четыре тысячи на содержание ночлежного приюта. А на заведение садоводческого и огороднического училища выделялось сорок тысяч.
На своей самой известной фотографии Гарелин не похож на купца. Интеллигентное, чисто выбритое, несколько одутловатое лицо, умный, пытливый взгляд, галстук-бабочка. Так в то время мог выглядеть писатель, историк, географ. Собственно, Яков Петрович был и историком, и писателем, и даже действительным членом Императорского русского географического общества. Это членство, а также серебряную медаль ему присвоили за научные исследования и этнографический альбом, пожертвованный Обществу — его благотворительность не ограничивалась Иваново-Вознесенском. А надо было б за другое.
За то, что предприниматель Яков Петрович Гарелин с помощью одной только общественной и благотворительной деятельности дважды перекраивал географическую карту Владимирской губернии. Подобное не удавалось больше никому.
