Фонд «Поверим.ру» – один из самых молодых. Он не ставит перед собой глобальные задачи. Это просто коллектив добровольцев, по мере сил помогающий детям с тяжелыми заболеваниями. Только что возникший фонд ни у кого не на слуху, не оперирует миллионами, не имеет возможности расклеивать по городу огромные плакаты. Зато беседа с его организаторами — отличная возможность увидеть, как начинается дело, на чем оно держится и чем отличается от сотен других. Обо всем этом мы поговорили с соучредителем «Поверим.ру» – Анной Цветковой.
— Ваш фонд существует исключительно на добровольных началах, у вас нет ни одного сотрудника, который получал бы зарплату. Не боитесь ли вы, что ваше дело может закончиться так же быстро, как началось?
— Любой стартап может выжить, а может – нет. Сказать «мы будем жить несмотря ни на что» я не могу, потому что не могу предсказывать будущее. Есть внешние факторы, за которые я не могу отвечать. Но наши намерения более чем серьезны. Сейчас наш «идейный костяк» – это пять человек, делающих все, чтобы фонд существовал и развивался. Плюс наши друзья, которые очень помогают. Мы будем увеличивать количество волонтеров, хотя это непросто – найти энтузиаста, способного работать за идею.
— Вы не планируете нанять хотя бы одного сотрудника на зарплату и работающего фуллтайм?
— Сейчас у нас нет на это денег, потому что мы не можем отнимать у ребенка те же 20-30 тысяч, а сборы пока небольшие. По этой же причине мы не берем процент со сборов — по закону это может быть до 20% – на административные расходы.
— Как же вы тогда существуете?
— На зарплату от работы по специальности. Благотворительностью мы занимаемся в свободное от основной работы время.
— На что вы ориентировались, когда только начинали?
— Мы, конечно же, изучали сайты существующих фондов, таких как «Линия жизни» или «Помоги.орг», смотрели, как у них устроена система платежей и многое другое. Первое время просили у «Помоги.орг», чтобы они направляли к нам родителей детей, которых они взять не могут по причине загруженности.
— Откуда вообще у вас появилась идея создать фонд?
— Моя однокурсница, Айгуль Клячина, увидела на на интернет-форуме призыв о помощи годовалой девочке, Саше Гавриловой. У Саши была очень тяжелая форма эпилепсии, синдром Отахара. Прогноз при таком диагнозе очень неблагоприятный: противосудорожные препараты не помогают, ребенок регулярно испытывает тяжелые приступы. Дети с таким диагнозом, со слов врачей, живут в России до двух лет, потому что велика опасность того, что ребенок не выйдет из очередного приступа (так называемый «статус»). Спасти девочку могла операция на мозге в Германии, но требовалась астрономическая сумма — 80 тысяч евро. Несмотря на активную работу волонтеров, призывы о помощи на форумах, публикации в СМИ, сборы шли медленно, к назначенной дате операции собрать не удавалось. Вот в этот самый момент к делу подключилась Айгуль. Надо сказать, что у Айгуль на тот момент тоже недавно родилась дочка и тоже Саша, и, наверное, это сыграло какую-то роль. Айгуль поняла, что одна из проблем на пути к сборам — то, что люди не верят в реальность чужой беды. Фотографий и документов было недостаточно, чтобы объяснить, что ситуация критическая. Некоторые даже подозревали маму девочки в мошенничестве. И тогда Айгуль взяла сестру мужа, начинающего режиссера Олю Клячину, и отправилась в гости к Саше и ее маме снимать сюжет. Как только ролик был опубликован, сборы пошли в несколько раз быстрее и счет за операцию был оплачен в срок. И Айгуль с мужем решили создать фонд, который будет снимать ролики обо всех своих подопечных, и стали собирать команду. Название «Поверим.ру» выбрали именно потому, что решили, что миссией фонда будет преодоление недоверия людей к благотворительности. Это был сентябрь 2010 года, а в апреле 2011 мы получили свидетельство о регистрации в министерстве юстиции.
— Видеоролики стали основной «фишкой» вашего фонда?
— Да, мы снимаем и выкладываем видеосюжеты про каждого нашего ребенка, потому что видео действует гораздо сильнее, чем фото. Его, в отличие от фотографий и документов, сложнее подделать. На видео сложнее ввести в заблуждение. У нас был случай: мы сняли ролик об одном из первых наших подопечных, и там было видно, что семья не сильно нуждается, то есть могла бы и потянуть — сумма была не очень большой. И наша аудитория не пошла навстречу этим людям, сборы шли очень медленно.
— А зачем тогда эти люди просят деньги и почему вы согласились им помогать?
— Мы согласились, потому что они попросили нас помочь. А просят они потому, что ребенок с ДЦП — это постоянные расходы. В их случае – около миллиона рублей в год. При общей зарплате даже в сто тысяч в месяц в этой ситуации надо весь годовой доход тратить на лечение, реабилитацию и лекарства для ребенка.
— Получается, что аудитории потенциальных жертвователей нужно, чтобы люди сами по себе крайне нуждались, а не просто просили?
— Получается, что да. Пока есть матери-одиночки с больными детьми, которые живут на пособие и не могут работать, люди предпочтут давать деньги им. Поэтому возможно, что если бы в этом случае вместе видео было просто фото — сборы шли бы успешнее.
— Для вас принципиально важно, кому помогать? Если, к примеру, к вам обратится одинокий пожилой человек, которому нужны деньги на лекарства или беременная женщина, оказавшаяся в сложной жизненной ситуации, поможете?
— Мы бы рады, но пока мы не можем помочь даже всем тем, кто в нашей специализации. А мы помогаем детям с эпилепсией и другим тяжелыми заболеваниями, такими как эпилепсия и ДПЦ.
— Как вы поняли, что будете помогать именно им?
— Это произошло само самой. Первый ребенок был эпилептик. Ну и была, конечно, установка помогать именно детям. За этим не стоит какое-то исследование или история выбора, просто каждому фонду нужна специализация, которая прописывается в учредительных документах, в том числе — уставе. К сожалению, нельзя создать фонд, который будет помогать всем. Тогда вся наша команда тратила бы все свое время просто на чтение писем с просьбами помощи.
— Часто можно услышать мнение, что не имеет смысла помогать тем, кто все равно до конца не поправится, как, например, дети с ДЦП и эпилепсией. Что вы думаете по этому поводу?
— Когда начинаются рассуждения о том, что мы поможем тому, кто принесет пользу обществу, начинается экономика. Это прагматичный подход, который имеет мало общего с благотворительностью и милосердием. Милосердие именно в том, чтобы помочь тому, кому плохо, мы не вправе думать о том, кто поправится, а кто нет.
— Сколько обращений в месяц вы получаете от родителей больных детей и как проводите «отбор»?
— Обращений много. Пока один из основных критериев отбора для нас – это согласие родителей на съемку видеоролика об их ребенке и возможность найти волонтеров-операторов, если за помощью обращаются из регионов. Второй момент – это срочность. На данном этапе каждый сбор для нас – это проверка на прочность нашей команды. Фонд молодой и у нас пока нет постоянных жертвователей, которые целенаправленно приходят на наш сайт, чтобы помочь нашим детям. Поэтому только от нас зависит сможем ли мы вовремя отправить ребенка на лечение: снять ролик, написать статьи, привлечь телеканалы, разместить информацию с просьбой о помощи в различных социальных сетях, организовать благотворительные акции.
— А самим детям и их родителям не страшно идти к вам? Ведь вы — маленький молодой фонд и никаких гарантий нет.
— Понимаете, обычно родители уже написали в двадцать пять больших фондов – и везде им отказали. И когда один маленький согласился — это шанс. У нас, кстати, еще не было случаев, когда не удалось в срок собрать нужную сумму.
— Каким было самое крупное пожертвование?
— В самом начале нашей деятельности я попросила одну свою знакомую помочь нам с написанием письма в немецкую клинику для Вани Маринина. А потом она мне позвонила и сказала, что хочет передать для нас деньги. Мы встретились с ней в кафе и она отдала мне в газетке … 100 тысяч рублей. На тот момент этого было достаточно, чтобы отправить двух наших подопечных на лечение – полностью закрыть два сбора. А в конце прошлого года наша волонтер Марина Смуток ехала в маршрутке и случайно познакомилась с организатором одного танцевального шоу, VivalaSalsa. И они всю прибыль, порядка 200 тысяч рублей, перечислили нам. Благодаря этим деньгам мы закрыли еще один срочный сбор, а остаток отдали другим нашим подопечным.
— Вы видите одну из своих задач в том, чтобы привлекать к работе фонда крупных спонсоров?
— Да, безусловно. Мы работаем над этим, потому что каждый раз собирать деньги с нуля по форумам и знакомым — это очень большая нагрузка и стресс. Хотелось бы иметь стабильный приток денег от постоянных спонсоров, некоторый запас, чтобы иметь возможность помочь в случаях, когда это нужно срочно. Но все же нашей главной целью остается показать людям при помощи наших видеороликов, что просьбы о помощи — это правда и что, перечислив даже небольшую, самую маленькую сумму, можно спасти кого-то. Ведь важно и общество научить верить в то, что кому-то рядом нужна помощь, и ему можно и нужно помочь.
— Какие ваши планы на ближайшее будущее?
— Их, как водится, громадье. Сейчас все упирается в наличие времени. Нужно больше народа, чтобы делать что-то более масштабное. Так что, в первую очередь, мы планируем популяризировать идеи волонтерства в России, заражать всех нашим примером. Во-вторых, с помощью новых людей мы бы хотели проводить больше благотворительных акций, хотя бы по одной в месяц. Пока у нас получается раз в два-три месяца. Вот в день выборов 4 марта мы делали еще одну фотосесию, в мае хотим устроить благотворительный концерт и еще одну фотосессию, а в июле будем участвовать в пикнике «Афиши». В-третьих, маркетолог Лена Гудилина, планирует реализовать всероссийскую туристическую акцию «Отдыхая, помогай детям!». Акция будет проводится совместно с информационной службой «БАНКО» и рядом крупнейших туристических компаний (например к этой акции уже присоединилась компания «Турпарад»). Старт намечен на 1 июня и приурочен ко дню защиты детей. Мы надеемся, что благодаря данной акции мы не только соберем средства для оплаты лечения и реабилитации наших детей, но и найдем постоянных спонсоров фонда. Все это, по нашим подсчетам, должно принести нам больше денег, тогда мы сможем взять больше детей, к нам придут еще волонтеры, которые придумают новые мероприятия и привлекут еще спонсоров, мы опять получим больше денег, возьмем больше детей, привлечем больше волонтеров и больше спонсоров. И это все будет вот так развиваться по спирали, пока не «закончатся» либо нуждающиеся дети, либо волонтеры, либо спонсоры. Хотелось бы, конечно, чтобы «закончились» первые.
— Если человек хочет организовать фонд в России, это просто?
— Да, это несложно. Нужно подготовить документы, завести юридический адрес. Это наверное самая большая проблема. А потом подаете документы в министерство юстиции, вас приглашают на собеседование, потом, если оно проходит успешно, вам выдают свидетельство о регистрации. А дальше самое главное — собрать команду и много работать. Нам в этом плане очень повезло. В одной команде оказались журналисты, юристы, режиссер, талантливый администратор, иностранный агент и маркетолог. Мне бы вообще хотелось, чтобы побольше людей разных профессий объединялись и делали вместе что-то созидательное. Главное — решиться на это, поверить, что вы это можете, и — сделать.
