Владыки редко оставляют свои кафедры по собственному желанию. 44-летний епископ Владимирский Феофан после шести лет архиерейства пишет ушедшему на покой епископу Игнатию Брянчанинову: «Осуетился весь», а в другом письме, в Высочайший Синод, просит увольнения от должности с поселением в Вышенскую пустынь в затвор. В Синоде просьбой недовольны, но отпускают.
У владыки Феофана начинается новая жизнь.
Покой и воля
«Человеку милостивого сердца, созерцательного ума и исключительно доброго, мягкого нрава, ему трудно было править многообразными делами епархии, требовавшими во многом практической деловитости, административной властности, начальнической строгости, – вспоминал о епископе Феофане современник.
– Особенно удручала его необходимость разбирать судебные тяжбы среди духовенства. Чистая душа его отвращалась от духа вражды среди тех, кто непрестанно должен подавать личный пример жизненного поведения пасомым, среди тех, кто должен дышать только духом мира и любви… Все большая пробуждалась в нем склонность к уединению, тяготение к тиши монастырской».
Сам же владыка Феофан всю жизнь помнил слова духовника Киево-Печерской лавры, сказанные выпускникам Киевской духовной академии, иеромонаха Парфения:
«Вот вы, ученые монахи, набрались всяких правил, но знайте одно: молитесь, и молитесь непрестанно в сердце Богу».
В затворе владыка Феофан прожил 28 лет, с 1866 по 1894 год, до самой смерти. Его племянник, Иван Александрович Крутиков, писал со слов монахов Вышенского монастыря, месте затвора владыки:
«Часто нас, тогда молодых послушников, чувства почитания и любопытства подстрекали к тому, чтобы проникнуть в покои Владыки и посмотреть, как он служит литургию. Бывало, соберемся мы и начинаем просить келейника Владыки, чтобы он нас пустил.
Добрый отец Евлампий послушает, послушает, покачает головой, потом улыбнется и приложит палец к устам, и мы, сняв обувь, на цыпочках проберемся к дверям и с замиранием сердца несколько минут наслаждаемся лицезрением священнодействующего Святителя, потом с тою же бережной осторожностью, чтобы не нарушить его молитвенного подъема и оправдать доверие любимого нами отца Евлампия, удалялись».
Точно известно, что владыка Феофан ежедневно служил Божественную литургию, – один, без чтецов и певцов. Слова службы он иногда читал вслух, иногда про себя, – в зависимости от внутреннего своего состояния.
Кстати сказать, любимый монахами и преданный святителю келейник отец Евлампий, благодаря которому сохранились для истории бесценные подробности жизни святителя в затворе, не пережил своего владыку: пораженный его кончиной, он разболелся, не смог даже участвовать в погребении, и через две недели ушел за ним.
В мире, но не от мира
«Не любите мира, ни того, что в мире», – говорил апостол Иоанн. Затвор святителя Феофана был своеобразным способом преодоления дружбы с миром, его неизбежных житейских забот, поглощающих массу времени. Он уже был способен дать людям больше, не находясь с людьми. А нужда была.
В середине XIX века научные открытия в медицине, химии, физике при упрощенном их понимании оказываются непреодолимым испытанием для многих «прогрессивно» настроенных умов. Таких героев немало у писателя Достоевского – пылких, искренних, хотящих добра и прогресса, но почему-то заканчивающих убийствами, самоубийствами, потерей веры во все.
Аристократия и интеллигенция «крутит столы», вызывая духов, разночинцы «разоблачают Бога» естественнонаучными опытами, крестьяне пекут куличи на Пасху, но не знают Евангелия. Богословие же не поспевает за фактами жизни, обнаруживая серьезный дефицит христианского осмысления новой реальности.
Владыка Феофан, широко образованный – его библиотека состояла наполовину из книг на иностранных языках, выписывает и читает новейшую литературу, изучает последние достижения науки – чтобы осмыслить все это по-христиански.
Он в определенной степени становится ходячей (в затворе) христианской энциклопедией, ну, или словарем: его можно спросить о спиритуализме, эзотерике, гипнозе, биоэнергии, ангелах, бесах и Чарльзе Дарвине.
Святитель ведет обширную переписку с людьми самого разного толка, отвечает на вопросы, касающиеся веры и жизни, отношений и прогресса.
В науке святитель видел одновременно огромный потенциал и ограниченность в возможности познания даже законов материального мира.
Важно отметить, что святитель Феофан никогда не пытался объяснить взгляды оппонентов идеологически.
Святитель сначала сам основательно изучал сочинения оппонентов, а также критику вопроса. Для него было важным получить достоверную и объективную информацию, а не забрасывать оппонентов христианскими терминами. И только поняв суть вопроса и сформировав мнение, он высказывал его или давал совет в частной переписке.
Почему люди верят в «духов», но не верят в бесов
Рассуждая о природе популярного в свое время спиритизма (сюда можно отнести интерес к любой оккультной теме, широко распространенной и в наше время), святитель отрицает, что это простое шарлатанство. Также он отвергает популярную в то время среди некоторых представителей официальной науки мысль, что корни спиритизма находятся в психической или физической силе человека, которую можно эмпирически засвидетельствовать, – т.е. в магнетизме или других, неисследованных до сих пор, природных способностях человека.
Существо спиритизма, объясняет преосвященный Феофан, кроется в силе бесов, которые, прикрываясь именами умерших, имитируют призывание духов.
Такое заключение святитель делает, прежде всего анализируя происходящее на спиритических сеансах. В одном из своих писем он говорит, что молитва христианина мешает проявлению спиритических явлений: «Из С.П.Б. писала одна красавица, что спирит некто… стал при ней спиритить, желая показать ей дивность спиритизма. А она стала читать: «Да воскреснет Бог». Тот посидел-посидел… без толку, и сознался: нет не идет, вы не верующая… Она же истинно верующая…».
В этом же письме святитель приводит еще одно свидетельство против спиритизма, открывшееся непосредственно при контакте с духами: «Благочестивое семейство, увлеклось спиритством: муж, жена, брат мужа и еще кто-то… и начали добывать откровения… Наконец встретилось какое-то сильное противоречие в показаниях… Кто-то из заседавших обратился к нему с такой речью: заклинаю тебя именем истинного Бога, скажи нам: кто ты? – Тот отвечал: я бес…».
Причину в распространении спиритизма святитель Феофан видит прежде всего в готовности обманываться и ослаблении веры христиан: «Христиане стали слабы и шатки в вере и в жизни… ими можно всячески поворачивать»; они «стали жить только для земли». «Но, если христианство вновь возвратит свою силу, тогда «бесовствоспиритизм исчезнет сам собой.
Без восстановления же христианского духа никакая критика не возымеет силу: спириты просто не поверят, что водятся с бесовскими силами». Если невозможно победить спиритизм и оккультизм, который он олицетворяет, восстановлением христианства, то «ему предлежит возобладание всем родом человеческим», отмечает святитель.
Имея просвещенный молитвой ум, он четко видит закулисные цели оккультизма – овладеть вниманием человека, внушить ему мысль о ненужности Бога, подчинить жесткому закону предопределенности «новой философии»: «Наши модные философы из кожи лезут, чтоб установить, что человек есть машина, а не свободно действующее лицо».
Золотое правило нравственности
К «модным философам» святитель Феофан причисляет, разумеется, не всех современных мыслителей.
Например, он полностью поддерживает категорический императив Канта, по которому человек должен относиться к людям так, как хочет, чтобы они относились к нему; и не рассматривать другого человека как средство для извлечения личной выгоды.
Феофан проводит прямую параллель этого правила с Евангелием, где оно «вырастает» до заповеди о любви: «Итак, во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки».
Сам Феофан так комментирует правило Канта: «Переноси на себя состояние твоего брата, – и чего бы ты пожелал себе, находясь в подобном положении, то сделай для него без отказа…», «к иным людям хранить совесть свою чистою, значит, не делать им ничего, чего не хочешь, чтоб они делали тебе…».
Феофан и Терстеген
Известно, что святитель Феофан не жаловал протестантизм как исторически сложившееся направление христианства. Однако в результате сравнительного анализа, проведенного священником Дмитрием Салищевым, выпускником Московской духовной академии, в трудах о духовной жизни у святителя Феофана и его современника, протестанта, квиетиста и пиетиста, немца Герхарда Терстегена оказалось очень много сходного. А это лишь подтверждает мысль, что искренне стремящиеся к Богу христиане, ищущие исполнения не своей, а Божией воли, в общем, говорят на одном языке и без переводов понимают друг друга.
Знакомы епископ Феофан и мирянин Герхард Терстеген не были, в переписке не состояли. Но, независимо друг от друга, сошлись в описании крайне тонких и важных состояний души перед Богом, когда Бога не нужно «вспоминать», потому что Он уже живет и действует в сердце человека.
Это «внутрь-пребывание» у Феофана или «einkehr» у Терстегена (в переводе священника Петра Мещеринова).
Для обоих богословов главным условием достижения «внутрь-пребывания» – а именно так переводит священник Петр Мещеринов термин «einkehr» Терстегена – является покаяние. В «Письмах о духовной жизни» святитель Феофан описывает внутрь-пребывание как «затепливание неотходного духовного огня в сердце из отношения к Богу. Сознание все сосредотачивается в сердце и стоит пред лицом Господа, изливая пред Ним свои чувства, более же всего припадая к Нему в смиренных чувствах покаяния, с соприсущей готовностью всю жизнь свою посвящать на служение Ему единому.
Вместе с образованием такого строя, прекращается все нестроение, которое качествовало внутри до этого момента, в период искания. Неудержимое брожение мыслей прекращается; атмосфера души становится чистою и безоблачною: стоит одна мысль и память о Господе.
Отсюда светлость во всем внутреннем. Все там ясно; всякое движение замечается и достойно оценивается, при умном свете, исходящем от лица Господа созерцаемого. Вследствие сего, всякий недобрый помысл и недоброе чувство, приражающиеся к сердцу, в самом зародыше встречают сопротивление и прогоняются».
Терстеген обращает внимание на то, что «Богом установлены определенные предварительные условия и приуготовления для души, чтобы она могла воспринять состояние благодати», в частности, «Он зовет к Себе нищих и больных, то есть прежде чем человек придет к Нему, он должен ощутить себя таким – грешным».
Постепенное укоренение во «внутреннем человеке» дает христианину возможность видеть самого себя таким, какой он есть в действительности, а не таким, каким он хочет себе казаться. «Для такого человека становятся непереносимыми не только злые дела, но и недостаточно чистые побуждения, даже и в весьма добрых начинаниях», – пишет Герхард Терстеген.
Находясь в чувстве присутствия Божия, с которым сопряжено внутрь-пребывание, человек начинает замечать в себе малейшее проявление самости, самолюбия, самодовольства и «уходит, убегает из себя в подлинном самоотвержении и умирании самому себе». Неоднократно Терстеген говорит о том, что внутреннее предстояние Богу сопряжено с трудом по очищению сердца «от того, что не есть Бог и Божие».
Покаяние и смирение сопутствуют человеку на всем протяжении его внутренней жизни: «Существенным свойством, признаком и мерилом истинной внутренней жизни является глубочайшее смирение и искреннее самоумаление», – пишет Терстеген. В другом месте он замечает, что «нам самим далеко не всегда нужно знать свое доброе; когда мы видим его в себе, оно чаще всего перестает быть добрым».
Сущность внутрь-пребывания заключается для Терстегена в сокровенном общении с Богом. При этом мысли немецкого мистика на эту тему далеки от экзальтации. Он говорит о том, что мистический опыт не всегда проявляется в непосредственном «видении и вкушении», но всегда – в вере. В конечном счете, заключает автор, искать свой покой нужно в Боге, а не в Его дарах.
«Не причащавшиеся по отлучкам и другим препятствиям»
Во времена жизни святителя Феофана в России миряне, даже регулярно ходящие на службы, причащались крайне редко – такая установилась церковная практика. Появился термин «прослушать» литургию как молитву, а то и концерт духовной музыки. На приходах считалось честью содержать достойный хор певчих, приглашались, особенно на праздники или в Великий пост, известные «голоса» со стороны.
Посещение исповеди и причастия было законодательно закрепленной обязанностью каждого православного гражданина Российской империи начиная с семилетнего возраста. Исполнение долга исповеди и причастия верующими строго контролировалось светскими и церковными властями. Важнейшим элементом этой контролирующей системы были исповедные росписи – поименные списки всех жителей прихода с указанием пола, возраста, сословной принадлежности и отметкой о бытии (или небытии) у исповеди. Впервые такие списки были введены именным еще указом Петра I в 1718 году.
В росписи прихожане были разделены по сословиям, а внутри сословий на следующие графы: «исповедавшиеся и причастившиеся», «исповедавшиеся, но не причастившиеся», «не исповедавшиеся и не причастившиеся».
Последняя графа разделялась еще на несколько подразделов, в которых указывались причины пропуска исповеди. В 1846 году в графу «не исповедавшиеся и не причастившиеся» был, в дополнение к уже имеющимся разделам «не исповедавшиеся по малолетству» и «не исповедавшиеся по нерадению», добавлен новый: «не исповедавшиеся по отлучкам и другим препятствиям».
По свидетельству современника, «русские интеллигенты не ходили в храм вообще, мужчины-рабочие в большинстве своем по выходным пьянствовали, а в храм ходили в основном девушки и женщины из рабочей, мещанской и купеческой среды, которые «добросовестно, по мере разумения» исполняли «свои обязанности христиан».
«Ныне где причастники?! А литургий много совершается, особенно в городах. Это очень похоже на то, как забежит кто в церковь, поставит свечу и бежит вон, на дела свои: пусть свеча молится!» – переживал святитель Феофан.
Еще в бытность свою на Святой Земле и в Константинополе он в подлинниках изучил святоотеческие труды и пришел к выводу, что современная ему традиция в отношении Евхаристии в России резко отличается от изначальной: «На Востоке христиане часто причащаются, не в одни великие посты, но и кроме их. Первоначально же в Церкви Христовой за всякой литургией все причащались».
Феофан пишет об особом значении праздника Благовещения в таинстве Евхаристии и роли в этом Девы Марии, которая также оказывается достижима человеку в этом таинстве: «Плоть и Кровь Господа Спасителя истканы, как боголепная одежда, из кровей Приснодевы.
Как во св. Причастии мы питаемся теми же Плотью и Кровью, и Господь удостаивает назвать нас братией Своей, то посему Владычица Богородица есть и нам Матерь не мысленно, а существенно».
Сам святитель был сторонником частого причащения Св. Христовых таин: «На всякой литургии священнослужитель приглашает: со страхом Божиим и верою приступите. Следовательно, на всякой литургии и можно приступать. Тем более можно приступать часто. У нас иные говорят даже, что грех – часто причащаться; иные толкуют, что нельзя раньше шести недель причащаться. Может быть, кроме этих, и другие есть в сем отношении неправости. Не обращайте внимания на эти толки, – и причащайтесь так часто, как потребность будет, ничтоже сомневаясь.
Старайтесь только всячески приготовляться как должно, приступать со страхом и трепетом, с верою, с сокрушением и покаянными чувствами».
В ответ на сомнение духовного чада в принятии полноты благотворного дара святитель пишет: «Слава Богу, что причастились. Что в чувстве не засвидетельствовалось благотворное действие сего таинства, это надо приписывать нездоровью, и вследствие того, может быть, недостатку духовного напряжения. Но действие таинств не всегда отражаются в чувстве, а действуют сокровенно.
Созерцайте при сем умно самого Господа причащающего. Ибо Он сам причащает, руки священника только орудием служат».
Преставился владыка Феофан 18 января 1894 года на Богоявление. Празднику этому особенно радовался святитель всю свою монашескую жизнь по двум причинам: во-первых, 18 января было днем его рождения, во-вторых, его иноческое имя значит по-гречески «Богоявленный».
Использована литература:
Священник Даниил Салищев. «Einkehr» Герхарда Терстегена и «внутрь-пребывание» свт. Феофана Затворника: к вопросу о соотношении понятий.
Феофан Затворник, свт. Письма о духовной жизни.
Феофан Затворник, свт. Малые произведения.
Петр (Мещеринов), игум. Герхард Терстеген – мистик, пиетист, поэт (предисловие) // Терстеген Герхард. Путь истины. М., 2018.
Терстеген Герхард. Путь истины. М., 2018.
Иллюстрации Дмитрия ПЕТРОВА
