Нежданный гость
Летом 1929 года в отрезанной от внешнего мира заполярной деревушке появился приезжий человек. Успешно преодолев тысячи километров изнурительного пути, он столкнулся с последней, неожиданной трудностью: не так-то просто оказалось найти живущего в ссылке местоблюстителя патриаршего престола, митрополита Крутицкого Петра (Полянского), ведь «никто из местных жителей… не предполагал, что старый больной монах, ютившийся в углу избы среди многочисленной семьи хозяина, – предстоятель когда-то могучей и пышной Православной Церкви».
Но встреча все-таки состоялась. Гонец рассказал, что проделал опасный путь с Украины в Сибирь по поручению преосвященного Дамаскина, епископа Глуховского. Митрополит Петр знал это имя. Когда он еще находился на свободе, епископ Дамаскин был известен как энергичный и принципиальный архиерей, умевший защищать интересы гонимой Церкви.
Украинская Церковь в 1920-х была предельно обескровлена расколами, эмиграцией и репрессиями епископата, поэтому решение о хиротонии владыки Дамаскина в 1923 году принимал лично патриарх Тихон. «Вполне признавая дарованную собором 1917–1918 годов автономию Украинской церкви, – писал Патриарх, – но принимая во внимание, что в настоящее время нет в ней ни митрополита, ни замещавшего его Экзарха, нет и Священного Синода, Святейший Патриарх и Высшее при нем Церковное управление благословляют открыть в городе Глухове кафедру викарного епископа Черниговской епархии, на каковую назначить… архимандрита Дамаскина (Цедрик)». Кандидатуру о. Дамаскина – «уроженца Херсонской губернии, хорошо владеющего украинским языком» и недавно высланного властями из Крыма – наметил ссыльный архиепископ Черниговский Пахомий. Симферопольский архиепископ Никодим положительно характеризовал своего помощника-архимандрита, который «зарекомендовал себя особенно ревностно в отстаивании интересов Церкви пред гражданской властью». Лишь упоминая о. Дамаскина в частных письмах, владыка Никодим сетовал, как «жаль было отпускать его от себя, такого живого и деятельного человека».
Владыка Дамаскин стал управляющим Черниговской епархией и быстро восстановил разрушенную систему епархиального управления. Он эффективно отстаивал интересы патриаршей Церкви, тогда как гражданская власть черниговщины поддерживала не только «красную» обновленческую церковь, но и многочисленные «украинизированнные» деноминации «автокефалистов» и «самосвятов». Деятельность епископа Дамаскина вызывала раздражение, и уже через год владыке пришлось излагать свои взгляды на статус Украинской Церкви следователю ГПУ: «Мы, украинские епископы, осуществляющие широкую церковную автономию, но ставшие на путь автокефалии, впредь до возможности Соборным путем утвердить автокефалию Украинской Церкви… считаем Патриарха Тихона главой Русской и Украинской Церкви».
После нескольких месяцев тюрьмы епископ Дамаскин был ненадолго освобожден, а затем выслан в Москву. Вместе с другими изгнанными в столицу архиереями он проживал в Даниловском монастыре и участвовал в обсуждении вопросов церковного управления с митрополитом Петром (вступившем в должность патриаршего Местоблюстителя после смерти патриарха Тихона). Когда архипастыри обсуждали с Местоблюстителем вопросы возглавления Украинской Церкви, в числе прочего высказывалось предложение наделить епископа Дамаскина правами Экзарха Украины. Но митрополит Петр предпочел дождаться скорого возвращения из ссылки прежнего Экзарха, митрополита Михаила.
Такое решение едва ли могло огорчить владыку Дамаскина, равнодушного к атрибутам церковной власти. Очередной следователь как-то спросил его «о двух панагиях, которые начал носить с некоторого времени митрополит Михаил». Подвох этого вопроса заключался в том, что ношение двух панагий (вместо «обычной» одной) было прерогативой митрополита Киевского Антония, бежавшего за границу с белогвардейцами, но пока еще номинально занимавшего Киевскую кафедру. Епископ Дамаскин ответил: «Мне безразличен вопрос о количестве панагий на митрополите, будь их хоть десять».
