Университет он окончил в 1871 году. Любимый учитель Григорий Захарьин, он же заведующий университетской терапевтической клиникой, задействовал административный ресурс – зачислил ординатором в больницу и оставил в университете для получения звания профессора.
И в 1873 году Алексей Александрович защищает докторскую диссертацию на тему «О происхождении первого тона сердца». Правда, под руководством не Захарьина, а другого доктора, Александра Бабухина.
Затем – традиционная для медиков тех лет заграничная стажировка. Алексей Александрович слушал лекции европейских светил, резал под их руководством трупы, проводил часы в лабораториях, участвовал в осмотрах. Даже публиковался в иностранных журналах.
Потом снова Москва. В 1879 году он доцент, через год – экстраординарный профессор, а еще через два – ординарный профессор госпитальной терапевтической клиники Московского университета. Карьера нешуточная.
Москвичи зовут Алексея Остроумова «Пантелеймоном-целителем». Для многих он – последняя надежда. Уж если Остроумов не помог, то больше никто не поможет.
Журналист А.В.Амфитеатров вспоминал, как Остроумов вылечил его от дифтерита: «Язык у Алексея Александровича был семинарский, жаргонный, добродушно-веселый, тяжеловесно-острый, бодрящий, поднимающий….
– Что, чадушко? Допрыгался? Ну, разевай рот?
Смотрит и – «на челе его высоком не отразилось ничего». Мать стоит, ждет приговора, ни жива ни мертва. У меня сердце – будто упало куда-то глубоко, в желудок, что ли. Строю кривую улыбку, вопрошаю:
– Дифтерит? Отвечает:
– Да, поцарапано!.. И хохочет:
– Что, черт? Околевать-то, видно, не хочется? Небось! Здоров, буйвол, сразу не помрешь!
И – сейчас же к матери:
– Вы, Елизавета Ивановна, голубушка, за птенца своего трехаршинного не тревожьтесь. Конечно, дифтерит – не шутка, но мы теперь его, как насморк, лечим…
Нахохотал, нагрохотал, наострил, развеселил меня, мать, отца, поднял настроение в доме и – исчез. И так, затем, каждый день.
А впоследствии признавался, что случай мой был отчаянный (по тогдашним медицинским средствам: сыворотки-то и прививок ведь еще не было!), и он почти не имел надежды поставить меня на ноги».
Подобное спасительное хладнокровие дорогого стоит.
Остроумов был вообще настроен на успех. Само же понятие успеха понимал широко. Писал: «Можно компенсировать самые громадные поражения и жить с ними дольше, чем с небольшими».
Можно сказать, что Алексей Александрович одним из первых заговорил о научном и комплексном подходе к реабилитации неизлечимо больных.
А профессор Дмитрий Плетнев вспоминал, как Остроумов «заметил врачу, который не знал, какую диагностику поставить больному: Я тоже не знаю, но лечить будем хорошо, и больной поправится».
Доктор упрекал своих коллег в том, что они больше внимания уделяют микробу, а не человеку, в котором поселился этот микроб. Критиковал проповедников пользы жизни в деревне, потому что почвы там загрязнены не меньше, чем воздух в городах. При венозных застоях назначал молоко.
В медицине он был настоящим артистом.
Любимец студенчества
Для Алексея Александровича важна не только врачебная практика, но и научная работа, и преподавание. И вот доктор Остроумов стоит в аудитории за кафедрой, а перед ним, среди других студентов – рослый молодой крепыш и здоровяк, приехавший в Москву из Таганрога и мечтающий стать доктором. Его зовут Антон Павлович Чехов, он старательно ведет конспект, а к своему писательству пока еще относится как к баловству.
Чехову нравится этот профессор. Сложное он излагает просто и понятно, не умничает и не важничает. Чувствуется, что в медицине он – как сельдь в Азовском море. Вот бы стать таким же, как господин Остроумов!
Один из бывших слушателей, а впоследствии профессор Алексей Петрович Ланговой писал о нем: «К концу первой лекции студенты были совершенно очарованы молодым профессором; больной был разобран с такой полнотой, что сложный и запутанный случай стал для них вполне понятным. Язык лектора был простым, но в то же время ясным и образным».
Конечно, студенты души в нем не чаяли. Тот же Амфитеатров писал: «А.А.Остроумов был очень любим студенчеством… 12 января в Татьянин день ему всегда устраивали овации… качали его, заставляли его говорить речи, чего он терпеть не мог. Чтобы вознести Остроумова на стол, мы всегда выдерживали целую борьбу, ибо он упирался, хватаясь за что ни попадя, ругаясь и проклиная, даже рассыпая тузы и пинки.
Очутившись на столе, красный, растрепанный, обозленный, с оборванною фалдою, он минуты две искреннейшим образом «лаялся» с хохочущею толпою насильников своих, а, поуспокоившись, говорил очень хорошо – грубовато, но образно, ярко, с резкими, солеными остротами – настоящим оратором-демократом из семинарской школы шестидесятых годов».
Первое образование не забывалось.
В то время, когда Чехов обучался на медфаке университета, университетской медицинской базой была Новоекатерининская больница. Разумеется, совсем не приспособленная для полноценного учебного процесса. Алексей Александрович на собственные деньги снял помещение для лаборатории и обустроил его всем необходимым. Это облегчало положение, но не спасало его полностью.
Следовало кардинально менять ситуацию. И доктор Остроумов вместе с несколькими коллегами добился разрешения на строительство Клинического городка на Девичьем поле. Главным энтузиастом стал именно Алексей Александрович. Задействовав свой европейский опыт, он, фактически, в 1891 году создал на западе Москвы образцовую клинику с физиотерапевтическим отделением, лабораторией и прочими не менее важными вещами.
Один из современников писал: «Остроумовская клиника на Девичьем поле заняла выдающееся положение… в особенности, по небывалой постановке научного изучения клинических больных сообразно с новыми, оригинальными взглядами Алексея Александровича».
А затем рядом с этой клиникой начали вырастать и другие учебно-научные медицинские учреждения. Фактически, здесь возник целый город. Его так и назвали – Клинический городок.
Правда, сам Остроумов при этом не верил во всемогущество клиники. Он писал: «В клинике мы не видим ни нравственной, ни материальной обстановки больного в домашнем быту, а наблюдаем его в искусственных, чуждых для него условиях».
А одно из важнейших условий выздоровления, как он сам утверждал – перемена образа жизни. Именно это является главной причиной заболевания, а не уже упоминавшийся микроб.
Саркома, несовместимая с жизнью
В 1897 году в клинике Алексея Остроумова, появился новый пациент – Антон Павлович Чехов. Его доставили сюда после того, как у писателя в роскошном ресторане «Эрмитаж» впервые пошла горлом кровь. Вчерашний студент снова встретился со своим любимым преподавателем, но уже в качестве пациента, притом с весьма печальными прогнозами.
Сестра Антона Павловича, Маша, вспоминала, как приехала навестить брата, и обнаружила у него на столе рисунок его легких. Они были нарисованы синим карандашом, а их верхушки заштрихованы красным – пораженные области.
А в 1900 году пятидесятипятилетний врач уже и сам почувствовал себя больным. Слишком много сил было отдано и медицине вообще, и Клиническому городку в частности. Он увольняется из университета и выбирает для жизни Сухуми.
На прощание студенты вручают Алексею Александровичу адрес с надписью: «Другу учащейся молодежи». Доктор придерживался либеральных взглядов и нередко вставал на защиту студенчества. С его связями эта защита обычно имела успех.
Кстати, многие исследователи считают, что именно политические взгляды Алексея Александровича послужили основной причиной его удаления на Черноморское побережье.
Перед отъездом Остроумов еще раз осмотрел Антона Павловича Чехова. Писатель вспоминал: «Он нашел у меня эмфизему, дурное правое легкое, остатки плеврита и пр. и пр., обругал меня: «Ты, говорит, калека»».
Амфитеатров писал: «Этот великий знахарь и чудотворец… вдруг как будто устал или разочаровался в своей науке. Начал понемногу уклоняться от практики, потом совсем ее забросил, поселился в глухом уголке Черноморского побережья – мрачный, точно могучий зверь какой-то, ушедший в свою берлогу».
Но и там он не сидит без дела. Занимается сбором пожертвований, добавляет к ним немалое количество собственных денег и строит больницу и родильный приют. Консультирует, сам принимает больных. И незадолго до смерти возвращается в Москву. У него саркома грудной полости, и она несовместима с жизнью. Доктор прекрасно понимает, что едет умирать.
* * *
Алексей Александрович Остроумов скончался в 1908 году, в своем родном городе. Его хоронят в Новодевичьем монастыре. А клиника, им созданная, с 1944 года носит его имя.
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
