В начале 1960-х молодая англичанка Джейн Гудолл отправилась в Африку изучать шимпанзе. Ее наблюдения произвели революцию в приматологии, а в 2021 году список наград 87-летней исследовательницы пополнила Темплтоновская премия — приз для тех, чьи исследования служат делу примирения религии и науки.
Путь к сердцу обезьяны
Жизнь Джейн Гудолл определили, по ее словам, книги, прочитанные в детстве — «История доктора Дулиттла» Хью Лофтинга и «Тарзан, приемыш обезьян» Эдгара Райта Берроуза. Вдохновившись ими, она решила в будущем отправиться в Африку, жить с животными и писать о них. Об этом мечтают многие дети, но Джейн удалось воплотить свою мечту.
По окончании школы она училась на секретаря, работала официанткой (возможности продолжить образование не было), а в 1957 году по приглашению бывшего одноклассника выехала в Кению. В Кенийском национальном музее она нашла работу ассистента и секретаря директора, известного антрополога Луиса Лики. Вскоре он взял ее на раскопки в ущелье Олдувай в восточной Африке, а потом — предложил заняться изучением шимпанзе в Национальном парке Гомбе-Стрим в Танзании. Лики надеялся, что эти наблюдения помогут сделать выводы о жизни первобытных людей. В июле 1960 года Джейн прибыла в Танзанию (тогда ещё британское владение) и занялась активной исследовательской работой.
Полгода она наблюдала за шимпанзе в бинокль, постепенно сокращая дистанцию. Спустя много месяцев женщина, которая разбила лагерь прямо в лесу, и приматы привыкли друг к другу. Через пять лет многие эпизоды из жизни Джейн в ее лагере были показаны в документальном фильме «Мисс Гудолл и дикие шимпанзе». В США и Канаде его посмотрело около 25 миллионов зрителей, а Джейн Гудолл проснулась знаменитой.
Хотя Гудолл не училась в университете и даже не имела степени бакалавра, благодаря значимости открытий ее допустили к соисканию докторской степени по этологии в колледже Дарвина в Кембриджском университете. В 1965 году под руководством зоолога Роберта Хайнда она успешно защитила докторскую диссертацию на тему «Поведение шимпанзе в дикой природе».
Признать шимпанзе человеком?
Что же обнаружила Джейн? Первое: она заметила, что шимпанзе применяют ветки, чтобы доставать термитов из термитников и мед из дупел, и камни, чтобы разбивать орехи. При этом обезьяны не просто использовали предметы в качестве орудия, но и «дообрабатывали» их в соответствии с потребностями — например, прежде чем засунуть палочку в термитник, шимпанзе очищал ее от коры и листьев. Ранее считалось, что на это способен только человек! Когда Джейн сообщила об открытии своему наставнику Луису Лики, он телеграфировал ей: «Теперь мы должны дать новое определение инструмента. Новое определение человека. Или признать шимпанзе человеком».
Долгое время ученые утверждали, что никто из живых существ, кроме человека, не изготавливает орудия, а максимум, на что способны животные — использовать ветки или камни в их неизменном природном виде. Корни этого представления уходили в XIX век, в частности, в трудовую теорию антропогенеза, суть которой выражена в знаменитом выражении Фридриха Энгельса «труд сделал из обезьяны человека». В 1870-е Энгельс писал: «Животное способно только пользоваться природой. Человек же при помощи орудий заставляет природу служить своим целям». Удивительно, что это утверждение было принято, фактически, на веру: до Джейн Гудолл никто из биологов не изучал жизнь приматов так глубоко, чтобы проверить истинность или ошибочность энгельсовского постулата.
Вторым открытием стало то, что шимпанзе плотоядны и могут совместно охотиться на мелких животных.
Третьим — что группы обезьян могут враждовать друг с другом: в течение четырех лет Джейн Гудолл наблюдала жестокую «гражданскую войну», которая началась с разделения большой стаи обезьян после смерти их лидера.
Таким образом, оказалось, что шимпанзе гораздо ближе к людям — как в хорошем, так и в плохом, и это заставило антропологов по-новому посмотреть на место человека в иерархии живых существ. Трудовая теория антропогенеза также подверглась пересмотру.
Критика и «ненаучные» методы
На тот момент, когда Джейн сделала свои открытия, она была ученым-любителем без специального образования и вела исследования «не по правилам». Например, давала шимпанзе имена, а не номера. Так, самца, который чистил палочки, чтобы собирать на них термитов, она назвала Дэвид Седобородый. В научных кругах эта практика осуждалась: считали, что эмоциональный фактор ведёт к потере объективности исследования. Тем не менее, впоследствии примеру Джейн последовали многие учёные. Со временем имена и фотографии Дэвида Седобродого, его друга Голиафа, бывшего вожака стаи, старой «тётки» Джиджи, пожилого Мистера Макгрегора и мамаши Фло с детьми стали известны людям во всем мире. Это немало способствовало популяризации идеи защиты диких животных. А со временем наблюдения Джейн были подтверждены по всем правилам науки.
Гудолл вспоминает: «Когда в начале 1960-х я нагло использовала такие слова, как «детство», «юность», «мотивация», «возбуждение» и «настроение», меня сильно критиковали. Еще более тяжелым преступлением сочли предположение о том, что у шимпанзе есть «личности». Я приписывала человеческие качества животным и, таким образом, была виновна в худшем из этологических грехов — антропоморфизме».
При этом Джейн Гудолл до сих пор убеждена, что «ученый не должен быть холодным», и что именно эмпатия и «сочувствие» объекту исследования создает почву для научных озарений.
Где в этой Вселенной место Богу?
Гудолл выросла в христианской конгрегационалистской (течение в кальвинизме, которое признает независимость каждой отдельной общины — прим. ред.) семье, в молодости посещала лекции по теософии и периодически — церковь. Попав в научное сообщество, она обнаружила, что многие ее коллеги-ученые — атеисты или агностики. «К сожалению, к тому времени, когда я попала в Кембридж, мне было двадцать семь лет, и мои убеждения уже сформировались так, что я не была подвержена влиянию этих мнений», — шутит Гудолл.
В книге «Источник надежды: Духовное путешествие» исследовательница описывает мистический опыт, пережитый в соборе Нотр-Дам в молодости: «Я не могу поверить, что это был результат случайности (…) и поэтому я должна верить в направляющую силу во вселенной — другими словами, я должна верить в Бога».
«Я никогда не видела разрыва между религией и наукой, — добавляет она. Почему теория эволюции должна противоречить какой-либо религии, я не могу себе представить».
«Мы сами навлекли на себя пандемию»
«Мир сейчас в ужасном беспорядке, — говорит Джейн. — В этом нет никаких сомнений. Мы не уважаем животных… Мы сами навлекли на себя потерю видового разнообразия, изменение климата и эту пандемию. Чтобы спасти будущее нашего собственного вида, потребуется вся наша энергия и целеустремленность».
«Когда один маленький вид вымирает, это может показаться неважным, но каждый раз, когда вид исчезает, это все равно, что выдернуть нить из гобелена, и в конечном итоге этот гобелен висит в клочьях, что может привести к краху экосистемы, — объясняет Гудолл. — Мы зависим от здоровых экосистем во всем — в пище, воде, чистом воздухе, регулировании температуры, осадках… И мы продолжаем разрушать их на свой страх и риск».
Гудолл также проводит параллель между жестоким обращением с экзотическими животными в странах Азии и Африки и жестоким обращением с животными в рамках промышленного земледелия в западном мире. «Если мы не хотим новых зоонозных заболеваний, мы должны развивать новые отношения с животными», — говорит она.
«Мы должны понять, что животные — это индивидуумы с чувством страха, отчаяния и боли; они страдают, когда мы торгуем ими по всему миру и продаем их для еды, для изготовления лекарств и одежды, содержим их как экзотических домашних животных, продаем на рынках в ужасающе жестоких, тесных, негигиеничных условиях. Это также идеальная возможность для вируса перейти от животного к человеку, что привело к нынешней пандемии. Точно так же многие зоонозные болезни начинаются с интенсивного земледелия — ферм, где вы получаете ту же скученность животных, тот же страх и боль».
Последнее приключение
На девятом десятке исследовательница продолжает вести активную общественную жизнь — путешествует, выступает с лекциями, записывает подкаст.
«Моим последним великим приключением будет смерть, потому что когда ты умрешь, то либо ничего не останется, либо… есть что-то, и если есть что-то, я не могу придумать более захватывающего приключения, чем узнать, что это такое», — говорит Гудолл.
Премия Темплтона, учрежденная покойным филантропом сэром Джоном Темплтоном, оценивается более чем в 1,5 миллиона долларов. Джейн Гудолл планирует потратить ее на развитие своих проектов по сохранению экосистем и видового разнообразия.
