Детская родительская школа

Благотворительный фонд поддержки матери и ребенка учрежден в 2006 году в Вологде. Цели этой организации: оказание материальной и иной помощи детям из неблагополучных семей, одиноким матерям, домам-интернатам и социальным приютам, содействие защиты детства, материнства и отцовства, содействие укреплению престижа и роли семьи в обществе. С этого года в рамках одного из своих проектов – «Детская родительская школа» – фонд учредил две программы, которые представляют собой комплексную систему работы по предотвращению детского сиротства, в том числе социального.

Программа «Мама, назови меня своим» – это работа по предотвращению отказов от детей, в первую очередь, она проводится с беременными женщинами, которые хотят отказаться от своих детей после их рождения. Если женщина соглашается на эту программу, но все-таки не берет ребенка домой сразу после выписки из роддома, то первый год его жизни он проводит в Доме малютки, а его мать вместе с психологом общается с ним в специально оборудованном помещении. По идее в процессе этих занятий мама к ребенку привыкает, осознает свою материнскую роль и впоследствии берет ребенка в семью. За первый год жизни ребенка формируются детско-родительские отношения.

Дальше мать с ребенком включаются в следующую программу, которая называется «Мама, будь со мной», которая является развитием предыдущей и продолжается до трехлетнего возраста ребенка. Все это время подопечная семья полностью обеспечивается сертификатами, компенсирующими все необходимое (продукты питания, гигиенические средства, медикаменты, одежду, детские игрушки) в соответствии с возрастным периодом детей. По достижении трех лет ребенок идет в детский сад и тогда он может получать поддержку от фонда, но другого характера и не столь всеобъемлющую.
Рассказывает президент фонда Татьяна Панькова:

Существует Есть несколько факторов, которые влияют на существование проблемы детей-отказников. Один из них – сложная финансовая ситуация у родителей, второй – когда мама воспитывает ребенка без отца и боится его привести домой к своим родителям. Еще на сегодняшний день очень распространено такое явление, как вторичное сиротство, и даже сиротство в третьем поколении: некоторые выпускники детских домов, к сожалению, считают, что как детский дом воспитал их, так же он воспитает и их детей. Наша система позволяет работать по нескольким направлениям. Первое направление – работа с зоной риска, т. е. с беременными женщинами. Второе направление – финансовая поддержка нуждающихся. Третье – занятия с детьми в школах и детских домах.

Как вы выявляете ваших потенциальных подопечных?
Т. П.: Мы работаем совместно с Департаментом здравоохранения, с женскими консультациями. Когда женщина сообщает своему лечащему врачу, что она собирается родить ребенка, но ребенок ей не нужен, она попадает в зону риска. Тогда подключаемся мы, рассказываем ей о наших программах.

Получается, что основная проблема, как ее видят эти мамы, носит материальный характер?
Т. П.: Есть еще одна категория – женщины, имеющие пагубные привычки: алкоголизм, наркомания. Это очень сложные люди. И в этом случае не очень понятно, что для ребенка будет лучше: может быть, он попадет в приемную семью и получит нормальное воспитание. Но с такой категорией родителей мы не работаем, это отдельная история, где мы ничего не можем сделать, этим занимаются другие организации, в которых есть соответствующие специалисты. Те же родители, с которыми работаем мы, видят основную проблему в материальном пложении и в отношениях со своими родителями.

Но ведь есть момент сугубо нравственный, не зависящий от материального достатка. Обращаетесь ли вы к этой стороне дела?
Т. П.: На начальной стадии беременности, когда мамы попадают в группу риска, психологи проводят с ними беседы. После рождения ребенка психологи помогают маме, даже если она все-таки сразу берет ребенка в семью.

Если речь идет о предполагаемом отказе биологических родителей от ребенка, это всегда мать-одиночка или есть и пары, желающие отказаться от своих детей?
Т. П.: Лично я с такими парами еще не встречалась.

У многих может возникнуть вопрос: «Какой смысл пытаться навязать женщине ребенка, если у нее возникло желание от него отказаться?»
Т. П.: Существуют разные причины такого желания. Материальные вопросы решаются, страх принести ребенка в дом, где есть другие родственники, изживается во время работы с психологами. Но я должна сказать, что у нас не стопроцентный успех. И еще: этот наш проект – новый. Поэтому сказать, что у нас большой опыт, мы не можем. Ну и что значит «навязать»? С кем же должен быть ребенок, как не с мамой?

Как юридически оформляется все то, о чем вы говорите?
Т. П.: Пока мы работаем с мамой и ребенком, официального отказа не происходит. Но есть перечень внутренних документов, которые наши юристы оформляют вместе с мамой – это документы, адаптированные под нашу действительность и под нашу законодательную базу. Все это согласовывается с Департаментом здравоохранения. В то же время мы понимаем, что идем на риск: существует иждивенчество. Есть сложная категория граждан, которые хотят получить полную поддержку и с удовольствием становятся на эту систему, не являясь представителями групп риска. Мы опасаемся и того, что спустя три года, когда закончится полноценная поддержка, может возникнуть риск отказа какой-то мамы от ребенка. Ведь в рамках трехлетней программы предполагается, что мама должна устроиться на работу, чтобы ребенок мог пойти в детский сад.

У вас не возникала мысль как-то юридически закрепить обязанности сторон? Например, заключить договор о том, что если мама через три года все-таки отказывается от ребенка, она будет обязана вернуть какую-то денежную сумму?
Т. П.: Честно говоря, нет. И это было бы все-таки принуждение. Пока у нас нет никаких документов, регулирующих такие обязательства, только документ, регулирующий нашу программу на трехлетний срок – графики предоставления сертификатов. Ведь мы наличных денег на руки мамам не даем, потому что не можем отследить, как они этими деньгами распорядятся. Мы лучше сами купим людям какие-то вещи, продукты. И это не единовременные пособия, это программы, которые дают фиксированные, понятные результаты.

А в чем заключается ваша работа с детьми в школах и детских домах?
Т. П.: Это работа по формированию зоны ответственности, самого понятия «родители». Годичный курс состоит из 36-ти занятий, каждое занятие – тематическое. Мы не принуждаем детей, занятия факультативные. В рамках этих занятий есть, например, такие темы: роль девочки, роль девушки, роль женщины, роль мальчика, роль мужчины – главы семьи, отношение к ребенку. Детям рассказывают о том, что ответственность за ребенка несут оба родителя и т.п. Каждое занятие вытекает из предыдущего. Мы постарались создать рабочую группу из практикующих психологов, которые работают с разными группами людей.

На основании какого мировоззрения детям предлагаются те или иные модели поведения? Ведь те же социальные роли мужчины и женщины могут отличаться в разных культурах.
Т. П.: В первую очередь, христианское мировоззрение. Но получилась некая усредненная модель на основе и российского, и зарубежного опыта. Отчасти здесь каждый ребенок является творцом, привнося частицу культуры своей семьи. Занятия, которые проходят в школах, и занятия в детских домах трудно сравнить – разные результаты. В детских домах как раз больше представителей разных культур – ведь есть дети, попадающие из кровных семей в детские дома и в 14, и в 15 лет.

Вы пытались как-то сотрудничать с Православной церковью, с организациями, действующими под ее эгидой?
Т. П.: Сейчас мы готовим по нашим проектам несколько роликов для региональных СМИ. И недавно мы решили, что без одобрения этих роликов Церковью мы их в эфир пускать не будем.

Игорь ЛУНЕВ