Приехав в Пензу, я сразу же окунулась в атмосферу непрекращающегося рабочего дня Марии Львовой-Беловой.
– Вы не против, если мы встретимся у шлагбаума при въезде на территорию нашей областной детской больницы? – спросила меня Маша. – У нас там две палаты для деток-отказников, мы купили веселые шторы, нужно их повесить.
При встрече сразу бросается в глаза высокая шпилька на Машиных сапогах. И это в самый что ни на есть снегопад, с утра засыпавший Пензу. Заметив мой восхищенный взгляд, Маша без всякого жеманства объясняет, что по-другому ходить не умеет, что шпилька для нее это не прихоть, а символ женственности.
К слову, женственности Марии Львовой-Беловой не занимать. В свои 34 года став мамой девятерых детей, четверо из которых приемные, Маша выглядит гораздо моложе своих лет. И глядя на эту красивую девушку, невозможно поверить, что она – руководитель стольких уникальных программ и проектов. Руководитель организации, в которой работают 50 сотрудников, из них 12 – люди с инвалидностью.
«Быстрее бы дед меня забрал»
В двух комнатах отдельного больничного бокса для детей, оставшихся без попечения родителей, нас встречает ребячье многоголосье. Самому маленькому, цыганенку Леше, всего полгода. Это жизнерадостный бутуз, он улыбается во всю ширь своего беззубого рта и вовсю размахивает ручками и ножками. Маша первой бережно берет его на ручки.
– У меня Дуняша, моя пятая, чуть-чуть постарше его, – говорит. И тут же интересуется у девочек-волонтеров, спала ли у малыша температура, поел ли он чего-нибудь с утра?
В другой комнате, с разрисованными веселыми стенами, с нарядными пододеяльниками на кроватях и множеством игрушек, четверо детей, мал мала меньше.
– Они из одной семьи, – поясняет мне волонтер Марина. – Их мама сама отказалась от их попечения, говорит, что на время, пока находится в трудной жизненной ситуации.
Марина вздыхает и говорит, что, скорее всего, детей ждет детский дом: вряд ли мама, которая не работает и пьет, быстро придет в себя.
Но дети об этом пока не знают и весело прыгают на кроватях, радуясь гостям и гостинцам.
– После долгих переговоров с руководством больницы нам удалось добиться, чтобы здесь, в инфекционной больнице, был постоянный бокс на 10 детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, – поясняет Мария. – За этот жест доброй воли мы как НКО откликаемся на посильные больничные просьбы: если нужно памперсов подвезти или детского питания, например.
Потом добавляет, что решили поменять все детские кровати в боксе, чтобы они были повышенной комфортности и подходили детям разного возраста
Пятнадцатилетний Руслан находится здесь уже полтора месяца. У него тоже пьющая мама, и сейчас парень ждет, когда за ним приедет дедушка из Липецкой области. Единственное развлечение у него – телефон с разными играми и видео, выходить из палаты нельзя, это же инфекционное отделение.
– Быстрее бы дед приехал, – вздыхает Руслан, и потом вспоминает, как его навещают одноклассники, а мама не приходила ни разу, но ему ее все равно жалко.
Маша между тем вешает шторы и попутно рассказывает, что это мини-отделение – их гордость, потому что мама, у которой опека забрала детей, может ведь одуматься и взять себя в руки. И тогда ей не придется оформлять кучу документов, чтобы забрать детей отсюда, а не из приюта.
Пока в палатах 8 детей разного возраста, но в двери заглядывает медсестра из общего отделения и сообщает, что завтра привезут еще двух девочек. С отказниками круглосуточно дежурят волонтеры в три смены, Мария, уже на бегу – мы торопимся на следующую рабочую точку, – рассказывает, рассказывает, что все ставки нянь по уходу за отказниками и необходимые вещи (средства гигиены, игрушки, вещи) оплачивает ее организация.
Сила веры
Потом мы едем в арт-холл «Квартала Луи». Раньше здесь были классы духовной семинарии Пензы, после переезда в новое здание, епархия Пензенской области отдала часть здания ребятам из «Квартала Луи». Самая большая комната оформлена в стиле арт-кафе. На стене в стильный рамке самый настоящий саксофон, еще развешаны удивительные картины, они будто светятся изнутри.
– Они сделаны нашими ребятами, – перехватив мой взгляд, объясняет мне замдиректора АНО «Квартал Луи» Ирина Смирнова. – Это специальная техника, алмазная керамика.
Ира, тоже с инвалидностью по зрению, пришла сюда, в «Квартал», два года назад. Признается, что поначалу идеи Маши ей казались безумными. Тогда как раз Львова-Белова затеяла строительство «Дома Вероники» – без денег, без надежной бригады строителей, на одной собственно вере в то, что все получится и построится. Теперь Ирина – замдиректора и закадычная подруга Маши. И безропотно вздыхает, когда та начинает делиться с ней очередными безумными идеями.
Пока я рассматриваю удивительные экспонаты арт-холла, многие из которых сделаны руками ребят, Мария успевает поговорить по телефону с одним из благотворителей, а потом радостно сообщает всем своим ребятам, что, кажется, будут спонсорские деньги, подписать несколько документов, о которых кратко говорит ей Ирина, успокоить по телефону одного из сыновей, который переживает, заедут ли за ним на занятия, поесть на ходу, договориться о поставке качественного кирпича на стройку.
Вечером, в небольшой перерыв между кипучими рабочими буднями и домом, Маша расскажет о своей семье, о том, что приезжая домой, из директора большой организации она превращается в обычную женщину, в маму.
О том, что с шестнадцати лет мечтала о большой семье, в которой будет много детей. Как познакомилась со своим Пашей, и как счастлива все шестнадцать лет совместной жизни.
С шестнадцати лет она пела в хоре на клиросе (и до сих пор поет в том же храме по воскресеньям). Павел не был тогда еще православным человеком, его привели в церковь на Пасху верующие родственники. Увидел Марию, влюбился сразу и стал приходить на службы каждый день, чтобы ее увидеть.
Спустя год они обвенчались. И только тогда Павел признался Маше, что еще до знакомства с ней он ездил на могилу местночтимого святого Иоанна Оленевского и просил у него помощи: молодой человек почему-то был уверен, что эта юная девочка – его судьба, только он, хотя и старше ее на четыре года, не знал, как к ней подойти и признаться в чувствах.
– Если бы не Паша, я бы не смогла всем этим заниматься, – убеждена Мария. – Он настолько надежный и честный человек, что я вообще не представляю, как он со мной живет, как терпит мои постоянные отлучки к ребятам, командировки?!
Маша с потаенной гордостью говорит, что ее муж готовится стать священником, и тогда она станет матушкой, как и предвидел ее судьбу в детстве один старец.
Вера занимает очень важное место в их доме. Мария сама выросла в верующей семье, и теперь и ее большая семья каждое воскресенье приходит на литургию в тот же храм, где она сама фактически выросла.
Следующая наша остановка в том самом, ставшем уже знаменитом «Квартале Луи». На стене у входа – граффити с Луи Армстронгом, играющем на трубе. Где-то на ее нарисованной середине висит почтовый ящик. Ребята, живущие здесь, давно стали известными на всю страну и им часто приходят письма от таких, как и они, ребят с просьбой поделиться опытом: как им удалось стать самостоятельными
«Ты же хотела помочь ребятам из детдома, вот и позови их пожить в этом доме»
У «Квартала Луи» долгая история, начавшаяся, как вспоминает Маша, с джазовых фестивалей, каждую весну проводимых в Пензе. Это мероприятие, так и названное «Джаз. Май. Пенза», давно вышло за пределы России: ежегодно сюда съезжаются звезды со всего мира – Франции, Америки, Бельгии, Австрии.
– Я ведь по образованию дирижер джазового оркестра, – рассказывает Мария, пока мы едем к Дому на Березовском. – И в 2012 году мы как-то ехали в машине с моим другом и партнером Алексеем Газаряном. По радио как раз звучала композиция Армстронга It’s a wonderful world (Это прекрасный мир). И Алексей задумчиво так сказал: а ведь Армстронг тоже был социальным сиротой. Будучи афроамериканцем, из социальных низов, он смог добиться грандиозных результатов и стал всемирно известным королем джаза.
Мы долго тогда мечтали о том, что и наши ребята, – мы волонтерили и знали практически всех детей-сирот в Пензенской области, – смогли бы всего добиться, несмотря на свою инаковость. Что их ограничения, если бы они жили в коммуне равных, стали бы их семью нотами, на которых они смогли бы сыграть свою непревзойденную мелодию жизни. Это как в джазе: есть определенные стандарты, но каждый музыкант волен импровизировать и сыграть одну и ту же мелодию так, как видит ее только он.
Потом я поехала в Австрию по приглашению джазового музыканта, друга моего отца. У него были контакты с мужским клубом, помогающим людям с инвалидностью. Помню, как больше всего меня поразили балконы, на которых сидели люди на инвалидных колясках. Вокруг было много цветов, играла музыка, и они смотрели на Альпы.
Маша признается, что увидев, как свободно чувствуют себя там люди даже с тяжелыми физическими ограничениями, она думала, что такое никак невозможно осуществить в России. Так и осталась ее мечта о такой же жизни для сирот-пензяков несбыточной, если бы не родительский отъезд в Краснодар.
– Папу пригласили туда на работу, он теперь руководит там театром оперы и балета, и мы стали думать, что делать с домом. Не с родительским, которому уже больше ста лет и в который мы планировали переехать, а с нашим.
И моя мама вдруг придумала: «Ты же хотела помочь кому-то из ребят в детдоме попробовать быть самостоятельными, вот и позови их пожить в этом доме».
У меня к тому времени было трое своих маленьких детей и четверо приемных, подростков. На них всех хватало нашей родительской заботы и любви. А ребят, к которым я прикипела всей душой в Нижнеломовском детском доме, ждала незавидная участь: в 18 лет почти всех должны были распределить в Сердобский дом престарелых в Пензенской области или отправить в аналогичные заведения в других регионах.
Маша решила попробовать. Перечитала кучу литературы, провела многие часы в консультациях со специалистами, очень помогал в методическом осмыслении Алексей Газарян. И к середине 2014 года дом для проживания в нем пяти человек с ограниченными возможностями был готов. Она рассказывает, как пришлось все перепланировать внутри, чтобы коммунары на колясках чувствовали себя там комфортно. Чтобы у каждого была своя комната с розетками на удобном уровне, чтобы можно было въехать в ванную, не сбивая там всех углов.
– Деньги собирали буквально на каждое окно, потому что даже ручки на них должны были так быть расположены, чтобы ребята могли их открыть.
И вот буквально за два-три месяца до открытия «Квартала Луи» (тогда дом на Березовском так назывался) те пять ребят, которые вроде бы согласились попробовать жить самостоятельно, стали один за другим отказываться.
Маша в то время была опять на сносях, четвертой, Варенькой, у нее была предродовая депрессия, а тут такой неожиданный поворот.
– Уже на носу была презентация проекта, на открытие должны были приехать высокопоставленные гости… А ребята опускали глаза и говорили, что они не хотят перемен, что это ни к чему хорошему не приведет…
И тогда Львова-Белова поехала разговаривать с ребятами из дома престарелых в Сердобске. Трое колясочников – Женя, Лена, Таня – проживавшие в этом заведении уже несколько лет, не сразу, но согласились переехать в Машин дом. При условии, что если у них не получится, то они всегда смогут вернуться в дом престарелых. Двумя другими стали выпускники Нижнеломовского детского дома Иван Пчельников и Екатерина Дементьева.
Самой старшей из всех студентов «Квартала» оказалась Лена Трошина. Ей сегодня 35, а до 28 лет она, с очень жестким диагнозом ДЦП – «я не могла ни ходить, ни даже ручку держать в руках» – жила с мамой. То время вспоминает с разными чувствами. Рассказывает, что уровень ее развития был на уровне, наверное, третьего класса, читать по слогам ее научила мама, а приходившая к ним в сельский дом учительница говорила, что «все равно тебе эти знания не пригодятся, я лучше просто так посижу у тебя и посплю».
Это сейчас Лена смеется, вспоминая, а тогда она считала себя никем и ничем, овощем, как собственно и называли ее родственники, которые стали думать, что с ней делать после смерти ее мамы от рака.
– Я тогда сама решила, что лучше добровольно поеду в дом инвалидов, чем стану жить с такими, вроде бы родными, но чужими людьми.
К моменту предложения Марии Лена прожила в доме престарелых два года. А Женя Немцов жил там целых 10 лет. И ему в «Квартале Луи» было труднее всех адаптироваться к новой жизни.
Впрочем, о трудностях первого года все ребята вспоминают не очень охотно. Ваня Пчельников, Пчёл, как его называют друзья, первое время просто рыдал в голос. Самый молодой, он чувствовал себя изгоем среди более взрослых ребят. Ваня попал в «Квартал Луи» сразу из детдома, и у него была депрессия, продлившаяся почти полгода.
Маша приезжала к ним каждый вечер, выслушивала их жалобы и стенания, привозила продукты, помогала готовить.
«Это ощущение свободы!»
– Первый год был очень тяжелым, – рассказывает. – У всех были срывы и постоянные мысли, а зачем это нужно? Один плачет, другой ругается, еще кто-то сумки собирает. У меня было постоянное ощущение, что я как-нибудь приду, а там никого нет.
Мы сидим за круглым столом в гостиной. Девятнадцатилетний Валера Отопков, теперь он самый младший среди всех обитателей дома, приготовил и подал для всех чай в симпатичных кружках. На столе вкусный зефир и конфеты с печеньем. Ребята рассказывают, что каждый месяц скидываются на общие нужды – необходимые продукты, бытовые вещи и оплату коммунальных расходов, по четыре тысячи рублей.
Все остальные траты – по личному усмотрению. Основной принцип коммуны, как с самого начала было условлено: «Обучение – Проживание – Труд».
Они и учились, и учатся до сих пор. Помимо образовательных программ, которые каждый выбирал сам, все эти годы они учились быть независимыми от посторонней помощи в быту. И если в самом начале всю домашнюю работу делала нанятая Машей помощница, то теперь почти все ребята умеют делать сами. Готовить, например. Теперь мальчишки, особенно Ваня, хвалятся, что запросто приготовят борщ, какое-нибудь жаркое или даже жюльен.
У Лены руки все еще слабые, и она признается, что кастрюлю ей не поднять. Но зато она теперь учится на компьютерных курсах, заканчивает школу и раз в неделю ездит в бассейн. А еще у нее обнаружился такой стихотворный талант, что на сегодняшний день у нее вышло два сборника стихов. Их отпечатали в собственной типографии «Квартала Луи».
Маша просит ее прочитать нам что-нибудь, и Лена читает на память, с чувством. Как у любой девушки, есть стихотворения, и очень пронзительные, про любовь, про разлуку, про надежды и про будущее.
А потом я узнаю, что она в прошлом году прыгнула с парашютом с высоты в 4 тысячи метров. И она смеется, довольная, увидев, как я раскрыла рот от удивления.
– Это я раньше была не пришей-пристебай. А «Квартал Луи» научил меня ничего не бояться, потому что я уже свое отбоялась в доме престарелых.
Лена, пройдя курс по программе «Лидеры изменений» – это еще одна задумка Львовой-Беловой, и уже 80 человек из разных российских регионов прошли бесплатно научились, как реализовывать свои проекты, какими бы неосуществимыми они ни казались поначалу, – проводит теперь в пензенских школах уроки доброты.
– Я сразу говорю: дети, не бойтесь, инвалидность не передается воздушно-капельным путем, – хохочет девушка, сама похожая на подростка. – Маленькие задают вопросы, как я сплю, не в коляске ли? А еще – как я сочиняю стихи, как гуляю на улице, влюбляюсь ли? Им все интересно, и некоторые даже просят разрешения потрогать меня, убедиться, такая же ли я, как и они? Но меня это уже не обижает, я, если честно, уже не обращаю внимания на коляску. Чему меня научил «Квартал» – так это не обращать внимания на свое состояние. И это ощущение свободы!
Я не удерживаюсь от вопроса, а как же они передвигаются по городу, тем более зимой.
– Ой, они все дружат с такси, – вступает Маша в разговор. – Поначалу, конечно, было много проблем и в этом плане. Таксисты, как только узнавали, что их вызвал человек с инвалидностью, разворачивались и уезжали. А если и сажали, то могли высадить в совсем не том месте, где нужно было. Со временем все утряслось, и теперь все в городе знают, что если садится в такси человек на коляске, значит, это наши, «квартальцы».
Для четверых коммунаров этот день был последним в доме, ставшем им родным за эти четыре года. Скоро здесь будут жить уже другие ребята – те, кому в перспективе «светит» социальное жилье и кто хочет научиться жить самостоятельно. А на их освободившиеся места в «Доме Вероники» уже тоже есть претенденты – выпускники детских домов Пензенской области, и даже из других регионов молодые люди с ограниченными возможностями к ним тоже просятся.
Завтра Лена и Катя должны переехать на снятую совместно квартиру, Женя тоже хочет попробовать стать совсем самостоятельным.
В свои 32 года жилья ему как бывшему детдомовцу уже не получить, но Катя Дементьева предложила ему пожить у нее на квартире. Катя из всех выпускников Дома на Березовском – единственная, кто может ходить.
Она, хотя и совсем небольшого роста, с четырьмя титановыми пластинами и 68 болтами в позвоночнике, перенесла за свою небольшую жизнь более 11 операций, Называя саму себя «железной леди», она лихо гоняет на мопеде, который купила на собственные деньги и на котором однажды прокатила полпреда Приволжского округа Михаила Бабича.
Дом как символ надежды
Когда родилась идея построить дом для людей с более тяжелыми формами инвалидности, неспособными проживать самостоятельно, на одном из окружных совещаний, куда Машу пригласили как представителя общественной организации, она попросила у полпреда ПФО помощи. Даже не финансовой, с этим у Марии всегда постоянные трудности, а бюрократической.
– «Квартал Луи» – это буферная зона, – объясняет мне Мария. – Из него нужно обязательно выпуститься. Но есть ребята, которым выпускаться некуда, у них нет собственного жилья, а некоторые никогда не смогут жить без постоянной сторонней помощи.
Однажды в 2016 году я пришла к Владыке (Митрополиту Пензенскому и Нижнеломовскому Серафиму. – Ред.), он всегда с пониманием выслушивает мои безумные идеи. И хотя он не мой духовник, у меня к нему свободный доступ, мы переписываемся в вайбере, СМСками.
– Владыка Серафим свободно ориентируется в социальных сетях?! – уточняю я.
– Еще как! – подтверждает Маша. – И когда я ему рассказала про идею «Дома Вероники» – мы его так потом назвали в честь святой Вероники, которая подала платок Иисусу во время его крестного хода на Голгофу, и это для нас символ веры в помощь и преодоление самых сложных преград и трудностей, – Владыка загорелся.
У нас есть свободный участок земли, – тут же сказал, – поехали, покажу. Через полчаса после этого разговора мы уже едем туда, пофотографировать, посмотреть. А спустя две недели уже провели на месте молебен, с ребятами из «Квартала Луи» и девятью ребятами из Нижнеломовского детского дома – кандидатами на проживание в этом доме.
А еще директор детдома упросил взять девочку Веронику, она была тоже колясочницей, но с умственным расстройством. До ее восемнадцатилетия оставались считанные месяцы, после чего ее бы отправили в ПНИ. Она стала десятой потенциальной жительницей дома, контуры которого еще не были даже обозначены. И так наш будущий домик приобрел двойную символику как «Дом Вероники».
Маша рассказывает, что узнав про проект, один из спонсоров предложил сделать фундамент на 800 квадратных метров. А еще, как собирали всем миром деньги на этот дом и какую неоценимую помощь оказал Михаил Бабич, поверивший в ее идею и приехавший посмотреть на строительство.
Там-то его и стала одолевать Екатерина, только что купившая себе мопед. Она как-то запросто предложила прокатить его на своем мото, но Михаил Викторович отшутился, пообещав, что в следующий раз – непременно.
А когда через год – невероятно рекордно короткий срок! – состоялось торжественное открытие «Дома Вероники», Катя подошла к Бабичу и напомнила ему про его же обещание.
– Вы обещали согласиться, чтобы я вас прокатила.
– Делать нечего, – вздохнул полпред ПФО. – раз обещал, надо исполнять.
И сел на мопед позади Кати.
– Вы покрепче за меня держитесь, – строго велела Екатерина и лихо прокатила Бабича вокруг всего большого «Дома Вероники».
– Его охрана находилась в полуобморочном состоянии, – улыбается сегодня Мария. А рядом стоящая Катя слегка обижается:
– А что такого? Я же везла его осторожно.
«Я хотел увидеть море и поехал к нему»
В то, что «Дом Вероники» будет построен в такие краткие сроки, не верил, пожалуй, никто, кроме самой Марии.
– Мне отступать было некуда, за мной стояли колясочники. 6 миллионов рублей дал из своего резервного фонда полпред, он же обязал и губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева дать еще 5 миллионов. А остальные шестнадцать я собрала сама. Не знаю, как мне это удалось, потому что не было крупных спонсоров, все собиралось по крупицам.
Маша рассказывает, что это был ее первый опыт стройки, во время которой она научилась ругаться как заправский прораб, и каждый день ездила к мощам своего покровителя – святителя Иннокентия Пензенского, его мощи находятся в Успенском кафедральном соборе Пензы.
– Не поверите, мой каждый день начинался с того, что я обращалась к нему с молитвами о помощи, плакала, просила. Все областные министры мне говорили, что это невозможно – построить такой объект за год, у меня не было денег, рядом стояла церковь как исторический объект, нужно было пройти столько инстанций, чтобы все согласовать. Это теперь они, чиновники, – мои союзники, потому что медиа-кампания, сопровождающая строительство социального объекта, повышала их рейтинги тоже.
В «Доме Вероники» уже больше года живут 13 человек, некоторые из которых совсем не могут обходиться без посторонней помощи. Ребят, так же как и в доме на Березовском, тоже называют студентами. У каждого своя отдельная комната, дизайн которой все продумывают себе сами.
У Наташи Белых, например, есть свой чайный столик. И она любит приглашать гостей к себе в комнату и угощать всякими вкусностями. Хрупкая девушка с огромными глазами, она отлично играет в спортивную игру для людей с инвалидностью – бочча, была неоднократным призером в спортивных соревнованиях, вышивает картины бисером и занимается техникой алмазной керамики.
А еще у нее есть Ваня. У ребят нежные чувства, и молодой человек с ДЦП с большой охотой бегает по поручениям не только своей подруги, но и других ребят в Доме, которые не всегда могут быстро куда-то отправиться.
Здесь живет девушка Саша, которая, хотя и в очень сложном, почти лежачем положении, – у нее несовершенный остеогенез, или иначе «хрустальная болезнь», – но пишет на собственном ноутбуке автобиографический роман.
Еще есть Кузьма, которому 19 лет и который после Нижнеломовского детдома попал по распределению в дом ветеранов Приморского края. И оттуда звонил и слезно упрашивал Машу взять его в «Дом Вероники», где у него были друзья еще по детдомовской жизни. К открытию пансионата Кузю с далекого края везли на перекладных поездах байкеры.
Теперь парень работает в типографии рядом с пансионатом и мечтает о перспективах самостоятельной жизни по примеру своего друга Пчёла. Ваня Пчельников после того, как освоился в доме на Березовском, сдал ЕГЭ, поступил в университет на очное отделение факультета социальной работы. Настоял сдавать экзамены не на льготных условиях как инвалид, а на общих, вместе со всеми остальными. Теперь он уже студент третьего курса.
Но самое невероятное его достижение – это то, что Иван, с его диагнозом мышечной дисплазии, решился и пошел на автокурсы. В прошлом году сдал на права, пока учился, подыскал себе машину, и с помощью все той же Маши нашел фирму, которая установила на его любимом Опеле-Астре специальное оборудование. За год умудрился съездить в компании друзей-колясочников не только по разным делам в Москву, Питер и Казань, но даже летом на отдых в Сочи.
– Я просто хотел увидеть море, мы ехали туда долго, с двумя ночевками в машине, – Ваня рассказывает, что вместе с другом они объездили на колясках все интересные тамошние места, даже поднимались в горы, жили из-за экономии в хостеле, вползали, хотя и с опаской, в соленую морскую воду. Теперь он делится впечатлениями о своих поездках на курсах «Лидеры изменений», а когда кто-то не слишком верит в его истории, предлагает сгонять на машине, куда только скептик захочет.
За четыре года существования «Квартал Луи», а вслед за ним и «Дом Вероники» стали достаточно известными и мобильными. Ребят узнают, приглашают на самые различные мероприятия. И не только в Пензе, но и во многих других городах, где «квартальцы», по сути, вовлекают в свои ряды «равных среди равных» все больше молодых людей с инвалидностью.
Разрослась за это время и команда Марии Львовой-Беловой. Теперь у нее есть специальные сотрудники, занимающиеся направлениями по приемным семьям, подросткам в трудной критической ситуации, семьями, в которых есть дети с тяжелыми диагнозами.
Есть даже направление инклюзивного туризма. И достаточно часто еще один ее заместитель Василий Сайфулин собирает группы и отправляется в походы. А иногда просто на шашлыки.
Но ведь это то, чего раньше ребята-колясочники даже представить себе не могли. А теперь они постоянно теребят Васю и предлагают все новые маршруты для выездов.
Есть у большого сообщества друзей «Квартала Луи» и небольшой реабилитационный центр. Куда в соляную пещеру или комнату релакса, просто полежать под очень тяжелым одеялом, может прийти любой желающий.
Можно и записаться на курс массажа к совершенно потрясающему мастеру. Сорокавосьмилетний Андрей полностью ослеп несколько лет назад, но запись к нему расписана уже на несколько месяцев вперед. Все процедуры в центре бесплатны, потому что зарплату сотрудникам платит Маша.
Откуда и как приходят деньги на все проекты, исполнительный директор АНО «Квартал Луи» Мария Львова-Белова объясняет не иначе как промыслом Божиим.
– С утра у меня на карточке было, не поверите, всего лишь 3 тысячи сто рублей. А именно сегодня надо проплатить счет на 150 тысяч рублей. Когда мне трудно, и я понятия не имею, где же найти средства на что-то важное и необходимое, я еду молиться к мощам своего покровителя – святителя Иннокентия Пензенского. Только там позволяю себе поплакаться, и всякий раз моя молитва о помощи бывает услышана. Час назад позвонил один из наших благотворителей и пообещал помочь с оплатой счета. Это ли не чудо?!
Мелодии счастья
В том, что чудеса благотворительности в «Квартале Луи» случаются почти ежедневно, я убедилась лично. Проведя целый день в «Доме Вероники», я видела, как подъезжал к дверям грузовик, доверху наполненный продуктами – такие подарки от спонсора уже никого не удивляют. А когда ребята обедали, на кухню вдруг зашел развеселый дядька с огромной и пушистой елкой.
– Принимайте красавицу! – прислонил ее, остро запахнувшую, к камину и исчез. Никто даже опомниться не успел и расспросить, кто он и откуда. А кто-то из ребят то ли пошутил, то ли всерьез сказал: «Да ведь это самый настоящий Дед Мороз», и над ним никто не стал смеяться.
Я сидела в уютной гостиной «Дома Вероники» и вдруг поймала себя на мысли, что совсем не замечаю колясок, на которых сидят ребята.
Я слушала их истории, смотрела на их улыбающиеся лица, пила чай в комнате у Наташи, разговаривала с Вероникой, которая за год жизни здесь стала гораздо более социализированной, и думала о том, что какое же это счастье, что в жизни каждого из этих 18 ребят однажды случилась Мария Львова-Белова.
И тогда из никому не известных жителей инвалидных детских домов и домов престарелых они все стали личностями, создавшими свою мелодию настоящей жизни. В своем настоящем доме.
P.S. Но это еще не конец пензенской истории.
В планах у Марии Львовой-Беловой создание арт-поместья «Новые берега». На 80 человек. И Маша снова весьма самонадеянно верит, что уже через год, в этом городке для людей с ограниченными возможностями в Богословке появятся первые жители. И в наших силах ей посильно помочь.
И если вы захотите это сделать, заходите сюда.
Фото: Гаяне Авдалян
