Теперь, когда страсти вокруг фонда «Федерация» немножко поутихли, можно попробовать извлечь какие-нибудь уроки из этого скандала с участием Владимира Путина, Шэрон Стоун и Жерара Депардье. Людям, даже совсем не искушенным в благотворительности, даже и интуитивно как-то понятно, что заниматься благотворительностью так, как делает это фонд «Федерация», — не надо. Осталось только договориться, как благотворительностью заниматься надо.
Ниже — несколько принципов, на которых, по-моему, должен основываться хороший благотворительный фонд. Ни в коем случае я не могу считать этот мой список свойств хорошего благотворительного фонда исчерпывающим. Скорее я предлагаю его для обсуждения. Итак!
Во-первых, открытость.
Сотрудники хорошего благотворительного фонда должны мечтать однажды закрыть свою лавочку
Это особенно важное свойство для России с ее тотальной коррупцией. Любой жертвователь денег, да и вообще просто любой человек должен понимать, как именно, когда и в какой форме фонд отчитывается о собранных и потраченных деньгах. Более того, любой человек должен иметь право лично проверить отчетность фонда. Буквально — прийти в фонд и посмотреть чеки.
Во-вторых, понятность фандрайзинга.
Должно быть очень понятно, как именно фонд собирает деньги и сколько именно собирает. Форм фандрайзинга существует множество. Можно собирать деньги на шумных концертах, можно по подписке, можно через социальные сети, можно при помощи хитрых маркетинговых схем. Но на сайте фонда все эти способы должны быть перечислены и описаны.
В-третьих, понятность трат.
Фонд должен объяснить публично, на что именно тратит благотворительные деньги и почему тратит именно на это. Фонд «Подари жизнь» — на детей, больных раком крови, фонд «Вера» — на хосписы, фонд «Династия» — на издание научно-популярных книжек… Не может быть фонда, который тратит деньги на борьбу с детской малярией в Африке, строительство колоколен на Тибете и клонирование антарктических пингвинов.
В-четвертых, великая цель.
Какой бы конкретной проблемой ни занимался благотворительный фонд, должно быть очень понятно, как решение этой конкретной проблемы исправит в целом жизнь на Земле. Помогать детям, больным раком крови, например, надо не только ради самих этих детей, но еще и потому, что гематология — это одна из наиболее высокотехнологичных областей медицины, и развитие гематологии автоматически развивает кучу смежных медицинских областей. Помогать хосписам надо не только ради умирающих стариков, но еще и потому, что хорошее отношение к старикам и мысли о смерти способствуют смягчению нравов. Издавать научно-популярные книжки… Неужели не понятно, что издавать научно-популярные книжки надо, потому что нельзя больше нам быть такими непроходимыми дураками?
В-пятых, отсутствие бюрократии.
Хороший благотворительный фонд никого не должен посылать по инстанциям и ни с кого не должен требовать миллион документов. Сотрудники фонда не должны требовать от людей компетентности, особенно в бюрократических делах. Не должны посылать людей от одного клерка к другому. Не должны рассматривать обращения месяцами… Иначе говоря, мне трудно объяснить, что значит слово «тягомотина», но тягомотины быть не должно.
В-шестых, скромность.
Штатные сотрудники фонда должны, разумеется, получать зарплату, но обязательно белую и ни в коем случае не выше рынка.
В-седьмых, мечта о самоликвидации.
Приличный благотворительный фонд должен мечтать о том и работать на то, чтобы однажды проблема, которой фонд занимается, перестала существовать. Чтобы не нужно было больше собирать деньги на детей, больных раком крови, потому что рак крови лечится, как насморк. Чтобы не надо было поддерживать хосписы, потому что умирающие старики и так как сыр в масле катаются стараниями муниципальных властей и страховых компаний. Чтобы не надо было издавать научно-популярные книжки, потому что их и так выпускают коммерческие издательства. Сотрудники хорошего благотворительного фонда должны мечтать однажды закрыть свою лавочку и разойтись по домам.
Валерий ПАНЮШКИН
