С апреля этого года сначала в Новоазовск (ДНР), а теперь в Мариуполь (ДНР) 10-дневными вахтами ездят добровольцы службы «Милосердие», сестры милосердия и сотрудники больницы святителя Алексия.
Чем можно помочь страдающим людям по ту сторону границы, если ты не профессиональный медик? Насколько «там» сложно и страшно? Об этом мы расспросили добровольца, побывавшего в Новоазовске, – Татьяну Леонову.
Родителям сказала – еду в Ростов, чтобы не волновались
Татьяна – рыжая красавица и хохотушка, трудности она воспринимает как летний дождь. Когда началась пандемия, она окончила госпитальные курсы при Учебном центре больницы святителя Алексия, прошла собеседование со священником больничной комиссии и стала постоянным добровольцем «красной зоны».
1 апреля из госпиталя в Сокольниках выписали последнего пациента, а уже на майские праздники среди опытных добровольцев объявили призыв поехать в Новоазовск помогать раненым в местной больнице. Татьяна не стала раздумывать: предупредила старшего сына, взяла отпуск вдобавок к майским выходным – и записалась. На работе особенно не распространялась, куда едет: не все могут понять, почему начальница планового бюджетного отдела в свой отпуск едет в районную больницу, где придется умываться холодной водой и где никто не даст гарантию безопасности.
«Я понимала, что могу и не вернуться обратно, что «прилететь» там может все что угодно, – говорит Татьяна. – Страха у меня не было – на все воля Божья. Старшего сына предупредила, что еду в Новоазовск и связи не будет. Сын одобрил. Родителям сказала, что еду в Ростов, чтобы не волновались».
«Сколько часов длилась смена, мы не считали, – вспоминает Татьяна. – Утром встал, умылся, доширак заварил – и идешь. Не замечаешь, как время пролетает. Только чувствуешь, что усталость подбирается: значит надо чай попить или поесть. Вечером глянешь на шагомер: 17 000 шагов».
«Мы делали то, что сестры не делают, – продолжает Татьяна Леонова. – У них, конечно, большая нагрузка: уколы, капельницы. Младший персонал с трудом успевает всех покормить, перестелить белье раз в день в лучшем случае. А посидеть, поговорить, уделить внимание каждому, песню спеть – на это нет времени…
Кто-то из наших сестер во время инструктажа сказал: «Первое, что мы должны делать – это светить!»»
Татьяна вспоминает пожилую пациентку, которой не помогало обезболивание. Говорю ей: «Надо мозг обманывать, загружать его другими вещами, песни петь, например». Она встрепенулась: «А я же воспитателем в детском саду всю жизнь проработала! Мы с детьми все время песенки пели». И мы начали потихоньку «Пусть бегут неуклюже», «Раз ступенька, два ступенька…» Смотрю, у Елены глаза посветлели: «Действительно стало лучше!»»
Тапочки расходились как горячие пирожки
Волонтеры быстро знакомились с подопечными, узнавали, кто в чем нуждается. «Бежишь в ближайший магазин, покупаешь носочки, футболочки, – вспоминает Татьяна. – Тапочки расходились как горячие пирожки. Нам выделяли командировочные деньги, но мы даже не задумывались, сколько потратили. Надо – идешь и покупаешь. Не только тем, кто там лечился. Но и тем, кто за ними ухаживал. Они такие же раздетые прибежали. Совершенно без ничего. Вот например, жена бегом из Мариуполя увозила раненного мужа на коляске. Мужу в больнице ампутировали по полстопы на каждой ноге. Он лежал в мужской палате. А она – в коридоре. У нее ничего с собой не было. И у него ничего».
Обеспечение больницы тоже было скудным. Московским добровольцам, избалованным обилием средств по уходу в столичных госпиталях, пришлось приспосабливаться:
«Чистые простыни и пододеяльники на вес золота, уток нет. Медсестры обрезают пластиковые бутылки – вот тебе и утка. И мы тоже так стали делать», – рассказывает Татьяна.
Жили добровольцы в красном уголке больницы. «Еду мы не готовили. Только что-то быстрое: заварил – и пошел. Негде было, да и кусок не лез. Больничную еду мы не брали. Бывало, что даже водителей со скорой в госпитале не сразу кормили: «Подождите, сейчас бойцов покормим». Никто же не знает, сколько привезут бойцов» (Новоазовская центральная районная больница с начала военных действий принимала у себя раненных солдат и мирных жителей. Когда солдат переводят в военные госпитали, в больницу завозят военнопленных – прим. ред.).
«Ухаживать за ранеными в ДНР мы берем только тех добровольцев, которые имеют большой опыт в паллиативных отделениях, в «красной зоне», в московских военных госпиталях, – отмечает координатор Елена Любовина. – Там нет времени обучать новичков. Решения нужно принимать самостоятельно, реагировать быстро. А кроме того, выдерживать сложные бытовые условия, психологические перегрузки. Человек должен уметь работать в команде и не уставать от нее. А кроме того, иметь навыки самоконтроля – следить за своим физическим состоянием, вовремя поесть, отдохнуть. В общем, это служение только для самых крепких».
Я видела, как вылетает душа!
«В самый первый день приезда в Новоазовск у нас на руках умер мужчина. Он уже несколько дней не приходил в себя после инсульта, тяжело дышал. Все знали, что он уходит. Мы переодели его, поменяли белье. Пить он уже не мог. Я взяла с собой шприц, и мы поили его по капельке. А потом я смотрю: он так шумно выдохнул, и дымок, будто белая стрела, изо рта выскочил. Мне захотелось сказать: «душа вылетела», но я сдержалась. А он и дышать перестал.
Потом я вспомнила, что где-то слышала: когда человек умирает, у него выходят накопившиеся газы. Может, и так. Но было так хорошо, как будто ты причастен к чему-то необыкновенно светлому. Хотелось даже улыбаться. Мы помолились с Машей (Немых), почитали молитвы об упокоении и стали собирать его. У него и вещей никаких не было. Но крестик на нем был.
Вроде и так знаешь, что смерти не существует. Но в такие минуты особенно ясно начинаешь это ощущать. Просто переход из одного состояния в другое».
«Единственное, чего я боялась, – признается Татьяна Леонова, – что моих моральных сил не хватит на чужую агрессию. А то, что агрессия может быть, я хорошо понимала. Боялась встретить агрессию на русских, на верующих, на Бога, который «оставил».
И ни разу не встретила ее. Видела людей и обездоленных, и без части ноги, и без целой ноги, и без двух ног. Но никто из них не причитал. Вздыхали только: «Ну вот так получилось». Они так натерпелись, что госпиталь для них был передышкой. Нельзя сказать, что они отдыхали там. Но выдыхали. И были очень благодарны нам.
Многие удивлялись, когда узнавали, что мы к ним приехали из Москвы: «А мы думали, что никому не нужны!»»
Коллажи Оксаны Романовой на основе личных фотографий Татьяны Леоновой
Мы открываем срочный сбор для помощи беженцам из Донбасса и мирным жителям, оставшимся в зоне конфликта
