Мне туда надо
Первый раз идти в «красную зону» было страшно. Боялась что-то нарушить. Как будто меня пускали не в больницу, а в секретную лабораторию.
Второй раз – тоже страшно. Боялась неправильно надеть защитный костюм и… заразиться? Нет, скорее, запутаться в сложном порядке одевания и раздевания, как будто от этого зависят жизнь и здоровье наших подопечных. Но спокойствие опытных добровольцев освобождало от страха, движения становились уверенными, паника уступала место деловитому настрою. Потом настало время идти в зону одной, и я тоже боялась.
Боюсь и сегодня. Но иду туда, навстречу этому страху. Молитва меня не покидает.
Что сказать больному?
С чего начинается «красная зона» для добровольца «Милосердия»? С благословения епископа Верейского Пантелеимона. Он лично беседует с каждым кандидатом и благословляет на это служение не всех (записаться на собеседование можно, заполнив анкету).
Обычно добровольцы выходят в «красную зону» раз в неделю (одна смена длится четыре часа) в любой удобный день. Чаще – по возможности и по желанию, а лучше – еще и по благословению, чтобы служение чужим людям не совершалось за счет своих родных и близких.
Еще перед выходом в больницу обязательно пройти обучающие курсы – три вечерних занятия, совмещающих теорию и практику. Здесь учат, как подвинуть, перевернуть, накормить пациента. Как правильно поменять памперс и как аккуратно вынуть судно. Каждый из нас побыл за это время и «беспомощным пациентом» и добровольцем, ощутил на себе, что значит бережное прикосновение или резкое.
Мое сердце на обучении больше всего отзывалось на те моменты, когда с условным больным нужно было поговорить. «Марьиванна, сейчас будем переворачиваться! Марьиванна, не бойтесь! Марьиванна, я с вами посижу».
Наверное, теплое слово – это то, что я сама больше всего хотела бы получить, оказавшись в больнице.
Выйдя первый раз в «красную зону», я оказалась в ступоре: нас же совершенно не слышно из-за очков, маски, капюшона! А главное – мы с пациентом не в равных условиях: я вижу его мимику, считываю его эмоции, а он мои – нет. Но оказалось, костюм общению не помеха. Даже такие, бесформенные, замаскированные, издающие глухие звуки откуда-то из утробы, – мы более или менее понятны пациентам. Они могут с нами делиться, шутить, благодарить, возмущаться.
«Я с вами как на исповеди», – неожиданно признается Елизавета Алексеевна и, привстав с кровати, проникновенно заглядывает в мои очки, которые все-таки успели запотеть.
Ангел-Хранитель, спасибо, что дал порулить!
Я хожу в «красную зону» как требная сестра. Моя задача – узнать, кому из пациентов нужно поговорить со священником. Кто-то из них жаждет приобщиться к таинствам и с облегчением и радостью просит пригласить священника, кто-то никогда не имел такого опыта, но в больничной тоске и отчаянии впервые ощутил потребность хотя бы поговорить о Боге, о себе, о душе. Многие здесь, на больничной койке, впервые приобщаются к таинствам.
Но чаще всего, увы, я слышу одну и ту же избитую шутку: «Священник? А что – уже пора?!» Люди повторяют ее слово в слово, как будто этот вирусный мем прилагался к их больничному вирусу.
Я не обижаюсь. Я люблю людей и благодарна за возможность вглядываться в их лица, считывать их реакции, переживания. Та откровенность, с которой человек может излить даже свое негодование, – щедрый дар доверия. Я его очень ценю и стараюсь всегда поблагодарить за разговор.
«Да знаю я всех этих священников! Все они служат в ФСБ…» – немолодой мужчина ругается так горячо! А в лице его не ненависть, а глубокая грусть. Так ругаются, рассказывая о тех, кого когда-то любили.
Другой пациент, Артем, встречает меня с величайшим воодушевлением: «Да! Я знаю! Ко мне уже несколько раз приходил здесь священник. Он такие интересные вещи говорил! Я до больницы-то никогда в церковь не ходил. Работа-дом, дом-работа… А дойти до церкви некогда. Но теперь буду обязательно в церковь ходить!»
«Как я рада, что вы пришли! Мне так хотелось причаститься», – Света держит в руках молитвослов. Верующих узнаю по первым же фразам, внутренне выдыхаю. Записываю ее на причастие. «А я ведь сама помогала эти СИЗы для добровольцев укладывать, не думала, что встречусь с ними «по ту сторону», – смеется Света. И я смеюсь с ней.
В ковидный госпиталь в Сокольниках священники приходят каждый день, кроме воскресенья. Поскольку госпиталь большой – поделили его между собой на корпуса. Накануне перед каждым выходом священника в соответствующий корпус идет требная сестра или брат, записывает пациента, его место и приблизительный запрос: поговорить, помолиться или исповедоваться и причаститься. Примерно за неделю удается охватить весь госпиталь.
«Маша, найди девушку Марину, ее фамилию и место я тебе прислала, она ждет отца Сергия, предупреди, что он к ней скоро придет», – это координатор, зная, что я в «зоне», ставит текущие задачи по телефону.
Обо всем договорились, попрощались. Вдруг Марина зовет меня обратно: «Вот вы только подошли ко мне, у меня сразу пульс нормализовался, а ведь с утра был повышенный».
Ангел-хранитель, это ведь ты разносишь людям вести? Спасибо, что дал порулить!
