Американская мельница
Андрей Иванович Текутьев родился в сибирской деревне Борки. Текутьевы официально числились крестьянами, а жили с торговли. Андрей сызмальства помогал отцу, Ивану Ивановичу, а в двенадцать лет уже самостоятельно встал за прилавок.
Довольно рано начал свое дело – возил в Тюмень муку и торговал ей на Базарной площади. Там уже не было никакого прилавка, торговал прямо с воза.
Прилавки, впрочем, вскоре снова появились, но в собственных лавах в Тюмени. И вот Андрей Иванович – уже уважаемый человек, купец первой гильдии. У него несколько паровых мельниц, пароходов, свечной завод, лесопильный завод и мыловаренное производство.
Одна из этих мельниц была, без преувеличения, тюменской достопримечательностью. Она состояла из нескольких этажей, на каждом из них осуществлялся определенный производственный цикл. Часть агрегатов выписывали из-за границы, да и сама эта мельница была сделана по американскому типу. Процессы на ней были частично механизированы. Но все равно это чудо прогресса обслуживало десять человек. Правда, не обычных мельников, а высококлассных смазчиков, вальцовщиков и прочих дорогостоящих специалистов.
Нет, Андрей Иванович не занимал первую строчку в списке самых богатых людей Тобольской губернии. Он занимал всего-навсего третью.
В 1899 году миллионер Текутьев становится городским головой Тюмени, ставшей, фактически, для него родным городом. А в 1906 году ему присваивают звание Почетного гражданина Тюмени. За совокупность достижений и заслуг, но в первую очередь, конечно, за благотворительность.
Он был председателем комитета городского Владимирского сиропитательного заведения, попечителем Тобольского приюта, членом комитета по обеспечению продовольствием нуждающихся жителей Тюмени, руководителем комиссии по мощению городских улиц, а также по устройству скотобоен.
Мало того, что выстроил солидный каменный театр, так еще взялся финансировать его. Ко дню рождения Пушкина открыл общедоступную библиотеку и разместил ее в театральном здании. В собственном доме, на втором этаже приютил три народных училища. Не только содержал их на свой счет, но и выплачивал бедным ученикам по 200 рублей в год.
Жертвовал и на строительство тюремной школы, там обучались дети тех родителей, которые сидели в камерах.
Выстроил здание ремесленного училища и оборудовал в нем литейную мастерскую.
Построил двухэтажную больницу на 128 человек. А спустя пару лет установил там рентгеновский аппарат. Это сейчас рентгеном никого не удивишь. А тогда подобные устройства были редким новшеством и стоили космически. Выстроил скотобойню, каменные лавки на базарной площади, пожарные сараи. На его деньги укрепляли набережную реки Туры, озеленяли улицы.
Обустроил сад перед собственным домом. Его стараниями там работали летний театр и читальня, давали эстрадные представления и устраивали лекции о вреде пьянства.
Текутьев сам не пил, и пьяных не любил. Он и театр-то завел не столько для искусства, сколько для борьбы с употреблением крепких напитков.
«Тобольские губернские ведомости» сообщали: «Создавая театр г. Текутьев превосходно знал, что театр не даст ему барышей, да он за ними и не гонится, а руководствуется единственной целью – дать народонаселению какое-либо более или менее разумное развлечение, отвлечь тюменцев от пьянства».
О барышах и вправду речь не шла – в первый год на театр ушло пять тысяч текутьевских денег, а в последующие – от двух до четырех тысяч. Те же, кто работал у Текутьева, могли ходить туда бесплатно.
Впрочем, Андрей Иванович и сам незаметно увлекся театром. Врач Станислав Карнацевич писал: «Мне приходилось видеть купца Текутьева в его театре, где он имел постоянное место. Это был крепкий мужчина выше среднего роста в простом одеянии (серый пиджак, черные брюки). На лице разросшиеся волосы напоминали бакенбарды».
Благотворитель использовал не только финансовый, но и административный ресурс. Прохождение Транссиба (она же Транссибирская магистраль) через Тюмень и Ишим он улаживал, лично общаясь с Николаем Вторым. За это он получил звание Почетного гражданина города Ишима, а не только города Тюмени.
Да, Андрей Иванович был птицей именно такого полета.
Не забывал он и родные Борки. Выстроил четырехклассную школу, платил учителям зарплату, а с учеников денег не брали. Вообще старался не бросать дело на полпути, а обеспечивал дальнейшее существование своих благотворительных проектов.
В тех же Борках и еще в двух деревнях построил храмы. Был попечителем Градо-Тюменской Спасской церкви. Пристроил к ней еще один придел. Правда, Императорская археологическая комиссия была против.
Специалисты утверждали, что постройка «заслонит очень интересные в художественно-архитектурном отношении части северного фасада и уничтожит красивые наличники».
Но Андрей Иванович оказался сильнее комиссии.
Журналист Афромеев
С археологами дело как-то уладилось. А с одним из представителей Тюменской интеллигенции Андрей Иванович рассорился всерьез. Это был Алексей Афромеев, человек множества талантов и инициатив. Он служил бухгалтером в Тюменской городской управе, был прекрасным гитаристом, владел книжным магазином «Сибирская лира», издавал книги и периодику. Выпускал «Заочные уроки игры на семиструнной гитаре», журнал «Аккорд – вестник гитары и других народных инструментов», ежемесячник «Гитарист», газету «Сибирский торговый посредник», а также лично редактировал газету с исключительно сибирским названием «Ермак».
Эта газета выходила дважды в день – энергии у Афромеева было предостаточно.
Как и многие его коллеги, Алексей Михайлович делал ставку на скандал. В том числе постоянно старался уесть сильных мира сего – главу Тюменского временного исполнительного комитета Виктора Колокольникова, издателя «Сибирской торговой газеты» Александра Крылова, ну и, конечно, Андрея Текутьева.
Большинство героев этих опусов относилось к Афромееву спокойно, дескать, собака лает, караван идет. Но не таков был Текутьев. Он воспринимал все это очень близко к сердцу. Отбивался, как умел.
К примеру, прочитав рассказ Афромеева «Поездка самодура в столицу (Быль из сибирской жизни)», где говорилось, что Текутьев (он был выведен там под фамилией Лоскутьева) потратил слишком много денег из бюджета на свою поездку в Петербург, купец писал ответ: «Бухгалтером был в это время А.М. Афромеев, а казначейством заведовал член управы Овсянников, близкий его друг. О всех расходах я настаивал сделать проверку по книгам, но, прошло много времени, а проверка бухгалтером почему-то не была сделана, ввиду чего я предложил бухгалтеру оставить в управе службу, после чего Овсянников бежал из Тюмени неизвестно куда; вот уже прошло 8 лет, можно полагать, что бухгалтер и казначей расходные статьи вели по своему усмотрению».
В конце концов Текутьев – человек глубоко порядочный, бесхитростный, простой, а может быть и чересчур простоватый, смертельно обиделся на журналиста, а в его лице на всю тюменскую интеллигенцию.
Все это закончилось не слишком красиво. Поддавшись эмоциям, Андрей Иванович выгнал из своего дома тех, кого ранее приютил – училища. Направил заявление в городскую думу: «В течение 20 лет мною отдавалось бесплатно в моем доме помещение для городского училища на 400 детей, из которых многих мне приходилось обувать и одевать, между тем от тюменских негодяев приходилось выслушивать разные пошлости, на которые никто не откликается, а потому прошу занятое в моем доме помещение школой освободить, так как оно отдано мной под гостиницу с номерами».
Заодно перестал финансировать театр и изгнал из театральных стен библиотеку. Рубить, так рубить. По-сибирски.
Думцы были в шоке. Заявлению Андрея Ивановича было посвящено целых два заседания. Но тот был непреклонен: «Сил не хватает, растратил я нервы свои».
В результате для училищ пришлось выстроить новое здание и уже на деньги других меценатов.
Басня про ученого кота
При всем при том Текутьев часто бывал сентиментален. Очень любил детей и даже сочинил для них две басни: одну про бычка, а другую про ученого кота.
«Однажды два помещика дружескую беседу вели, в которой обсуждали, что в человеке сильнее – природа или образование. Один уверял, что образование, а другой стоял за природу. Спорили, спорили и оставили решение спора до другого раза.
У стоявшего за образование был большого роста дрессированный кот, который подносил чай. В это время гость выпустил навстречу коту мышь, кот бросает сервиз на пол и бежит ловить лакомый кусочек по примеру людских увлечений.
Так-то между двумя приятелями и разрешился спор – взяла природа свое».
Был человеком старой выделки, во многом ретроградом, но при этом уважал прогресс. Много жертвовал на авиацию, и даже удостоился наградного жетона «Орел с самолетом и Андреевским флагом». Тот жетон занял почетное место среди его других наград.
Очень любил душещипательную, абсолютно девичью народную песню:
У зари-то, у зореньки много ясных звезд,
А у темной-то ноченьки им и счету нет,
А у темной-то ноченьки им и счету нет.
Горят звездочки на небе, пламенно горят,
Моему-то сердцу бедному что-то говорят,
Моему-то сердцу бедному что-то говорят.
Он был непростой личностью.
* * *
Андрей Текутьев умер в 1916 году в Тюмени. В некрологе говорилось: «Наши дети, внуки и правнуки будут знать об имени Андрея Ивановича, который сам был малограмотным, но много дал средств, чтобы наше молодое поколение было грамотно и работоспособно.
Незаурядная личность Андрея Ивановича Текутьева, по происхождению крестьянина, бедняка, будет несомненно отмечена в истории Тюмени как человека, которого материальное благополучие не только не отстранило от стремления к общественно-полезной деятельности, а наоборот, всегда вызывало желание сделать что-либо полезное, как он сам выражался, для своих граждан».
Его похоронили в Градо-Тюменской Спасской церкви. Говорят, что в том самом приделе, который он выстроил вопреки заключению искусствоведов. Могила утрачена.
Имя благотворителя носят бульвар и кладбище. Правда, кладбище было так названо не в память о заслугах мецената, а просто потому, что находилось рядом с той знаменитой текутьевской мельницей. Оно упоминается в повести Владислава Крапивина «Пять скачков до горизонта»: «Известное всем Текутьевское кладбище всегда синело в конце улицы Герцена».
Незадолго до смерти Текутьев начал строительство новой больницы – уже сразу с рентгеном и операционной. Выступил в городской думе с заявлением: «Идя навстречу нуждам неимущего населения… желаю я выстроить по прилагаемому плану на больничной усадьбе (фасадом на Даудельную улицу) каменный хирургический барак и установить в нем рентгеновские лучи за свой счет, при условии, во-первых, чтобы построенное здание было названо «хирургическая лечебница и рентгеновский кабинет, построенный А.И.Текутьевым», и во-вторых, чтобы в одной из палат будущего здания были отведены две бесплатные кровати «имени Е.Я.Текутьевой» для беднейших женщин крестьянского населения, нуждающихся в оперативном пособии».
Но достроить лечебницу он не успел. Впрочем, весь свой многомиллионный капитал Андрей Иванович завещал на тюменскую благотворительность. Жену – ту самую Евдокию Яковлевну Текутьеву – он пережил, а детей у них никогда не было.
