На заседании Высшего церковного совета Патриарх Московский и всея Руси Кирилл рассказал о важнейших задачах Церкви в области социальной деятельности. Мы публикуем его выступление с незначительными сокращениями.
…Хотел бы отметить, что социальная деятельность Церкви становится все более и более важной, все более и более заметной, все более и более привлекающей к себе нашу паству. И это хорошо, потому что «вера без дела мертва есть» (Иак. 2:17). Посещая епархии, я нередко сталкиваюсь с непониманием на уровне духовенства (а иногда даже епископата) того акцента, который мы делаем сейчас на социальной работе.
Тогда я объясняю простыми словами: «Проповедовать мало — нужно творить добрые дела».
Вся наша социальная работа должна исходить из приходских общин, а не превращаться в элитарную деятельность на уровне высшей церковной власти, на уровне епископата. Мы достигнем положительных результатов только в том случае, если будет задействован потенциал наших приходов. Ведь социальная работа — это просто совершение добрых дел.
Всем хорошо известно, что значительная часть наших верующих — это пожилые люди, в основном женщины, хотя есть и мужчины. Люди, прожившие очень тяжелую жизнь, видевшие мало светлого и радостного. Некоторые еще войну застали, тяжелейшие послевоенные годы; не у всех сложилась личная жизнь, многие остались совершенно одинокими.
Так вот, каждый настоятель должен знать всех одиноких и нуждающихся на своем приходе, — с этого и начинается церковная благотворительность.
Конечно, важны и макропроекты на уровне всей Церкви, об этом я еще скажу несколько слов; но показателем реального вовлечения Церкви в благотворительность является совершение добрых дел в приходской общине, на уровне общины. Хотел бы с удовлетворением отметить, что московские приходы ведут очень большую социальную работу.
Осуществляется взаимодействие с лечебными и детскими учреждениями, с пенитенциарной системой, — когда я знакомлюсь с годовыми отчетами, я с признательностью воспринимаю всю эту информацию. Но хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость организации социальной работы внутри наших приходов, причем речь идет, конечно, не только о мегаполисах, но и о всей Церкви.
Если же говорить о макроуровне, то есть общецерковном уровне, то, несомненно, видна очень позитивная динамика развития нашей социальной работы. Вы помните, на одном из выступлений в Государственной Думе я говорил о необходимости вывести аборты из системы обязательного медицинского страхования. Призывал и на Соборах, и на епархиальных собраниях к тому, чтобы Церковь активизировалась в борьбе с абортами.
Но мало говорить — нужно делать.
Если вы помните, я всегда сопровождал свои призывы к тому, чтобы Церковь усилила противоабортную деятельность, пожеланиями, чтобы Церковь приняла на себя ответственность за тех, кто, находясь в трудных условиях, отказывается совершить аборт, в том числе по соображениям религиозным, откликаясь на церковный призыв. Вот почему мы стали развивать в рамках всей Церкви систему приютов для женщин — тех, кто отказался от совершения аборта, и тех, кто попал в трудные ситуации.
Если в 2011 году у нас был только один приют на всю Церковь, то сегодня их 53. Конечно, тоже немного для Российской Федерации, если учесть количество епархий. Поэтому задача заключается в том, чтобы в каждой епархии было такое учреждение, ведь в каждой епархии есть женщины, которые нуждаются в поддержке. Это одинокие женщины, причем не только те, кто отказался сделать аборт, — родили, а идти им некуда или они подвергаются несправедливому давлению со стороны родственников. Есть и другие жизненные обстоятельства, когда женщине некуда идти.
Церковь должна открыть свои двери и помогать таким женщинам.
Я бы очень просил (…) продолжать работу, которая сейчас достаточно успешно осуществляется, с тем чтобы создание приютов для женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, стало одним из приоритетов нашей социальной деятельности.
Хотел бы также сказать, что за последнее время очень улучшилась наша работа, связанная с чрезвычайными ситуациями. Вспоминаю, как трудно было реагировать на стихийные бедствия, пожары, наводнения, — у нас не было соответствующего инструментария. Мы ограничивались публичными заявлениями и призывами, но для вовлечения Церкви в преодоление последствий чрезвычайных ситуаций возможностей не было. Сейчас в рамках работы нашего Синодального отдела по благотворительности создан такой инструментарий. В первую очередь, есть методика, как работать с подобными ситуациями; выработаны навыки или, как мы теперь говорим, компетенции у целого ряда церковных социальных работников.
Я сам посетил несколько мест, где происходили чрезвычайные ситуации. В первую очередь хотел бы отметить посещение Крымска после страшного наводнения. Я видел, как там работают наши люди, — как представители Синодального отдела, так и местные. Церковь активно помогает людям преодолеть духовный, психологический стресс, выйти из тяжелого состояния, в котором они оказываются в результате такого рода событий.
Ну и, конечно, последний случай — это Кемерово.
Как я уже говорил, по объективным причинам я не смог посетить Кемерово сразу после трагедии, поэтому поехал туда на 40-й день. Одним днем — утром вылетел, вечером вернулся в Москву. Я увидел многое —то, что я должен был увидеть, и то, что я должен был понять. В первую очередь, я увидел страдания людей, — после того, как я совершил панихиду, у меня была возможность поговорить с каждым, кто ко мне подошел.
Братья, это совершенно особый опыт. Думаю, священникам крайне необходимо соприкасаться с такими страданиями, для того чтобы помогать людям, которые оказались в подобных ситуациях. Потому что соприкосновение со страдающим человеком не только приносит ему облегчение, если священник разумно, с открытым сердцем подходит к нему, но и самого священнослужителя очень обогащает.
Для меня соприкосновение с людьми, которые пострадали в Кемерово, — это действительно очень сильный духовный опыт. Хотел бы отметить также очень хорошую работу Кузбасской митрополии. Они замечательно мобилизовались. Я слышал много слов благодарности в связи с социальной работой, которая проводится в Кузбасской митрополии, и особенно в связи с той большой пастырской, духовной работой, которая осуществлялась в самые тяжелые для пострадавших моменты. Следует возблагодарить Господа за то, что вся эта работа развивается в нашей Церкви.
…Вообще, хотя культура благотворительности и стала развиваться в нашей стране, но до идеала еще очень далеко.
По статистике, 70 % граждан не знают ни одной благотворительной организации. У нас нет традиции активного участия в работе благотворительных организаций на добровольческой основе.
Сейчас эта работа начинается, и дай Бог, чтобы она продолжалась. Конечно, еще очень многое нужно сделать, чтобы разбудить в людях желание соучаствовать в страданиях других, — будь то участие в сборе денежных средств, материальных предметов, вступление в благотворительные организации, поддержка благотворительных организаций. Думаю, Церковь должна активно работать в этом направлении, помогая людям понять важность соучастия в страданиях других.
Необходимо в связи с этим поговорить и об информационном сопровождении. Информацию о добрых делах, в том числе совершаемых в Церкви, никак нельзя рассматривать как некую саморекламу, как некий пиар: «посмотрите, какие мы хорошие». Совсем нет! Мы знаем, как много еще недостатков в нашей работе, как много еще нужно сделать.
Но необходимо, чтобы общество знало о всем том, что делает Церковь, что делают светские общественные организации, потому что добрый пример вдохновляет других.
Хотел бы обратить внимание на очень хорошую инициативу Первого канала, который предлагает людям перечислить 75 рублей, послав SMS со словом «добро», причем это предложение сопровождается очень хорошими примерами того, как получившие эти деньги, в основном дети, спаслись от тяжких, смертельных болезней. Очень удобная система: вы можете послать столько SMS, сколько желаете.
Это хороший способ мобилизовать большое количество людей, предоставив им очень удобный инструмент соучастия в добрых делах.
Думаю, нечто подобное должно быть и в Церкви: наши внутренние коммуникации должны иметь механизм мобилизации большого количества верующих для участия в добрых делах. Поэтому я попросил бы тоже об этом подумать. И, конечно, самое важное, — когда священнослужитель свидетельствует своим личным примером; когда слова, которые он обращает к людям, проистекают от его глубоких убеждений и личной готовности совершать добрые дела и разделять чужое горе.
