Жизнь как диалог с Богом

Когда моему малышу прописали курс массажа, в нашем доме появился Сергей. Его мне порекомендовали как профессионального массажиста. Однажды Сергей привел с собой сына. Я засуетилась, думая, чем бы занять юного гостя. Самый простой и беспроигрышный вариант – детский спортивный комплекс – отпадал сразу: мальчик был инвалидом. Мне стало неловко. «Вот здесь игрушки, – махнула я в сторону большой коробки. – Посмотри, если тебе интересно.» «Мне все интересно», – невозмутимо отозвался сей двенадцатилетний отрок и занялся сооружением замка из деталей конструктора. Это было удивительное знакомство. А вскоре у меня появился новый повод для удивления: я узнала, что Олег – приемный ребенок. С тех пор, общаясь с Сережей и его женой Олесей, я никак не могу избавиться от чувства недоуменного восхищения. В этом семействе постоянно случаются чудеса. Не успеваешь свыкнуться с одним невероятным фактом их совместной биографии, как происходит что-то новое. Правда, сами супруги Михеевы считают, что в жизни любого человека обязательно происходят чудеса. Важно научиться их видеть. Ведь через чудо нам открывает Cебя Бог.

Олег
Судьба этого мальчика неоднократно становилась объектом внимания разнообразных СМИ, поэтому донимать Сережу с Олесей банальными вопросами как-то неловко. В самом деле, сколько можно об одном и том же! Однако супруги, оказывается, считают иначе. «Мы всегда охотно общались с журналистами, – говорит Олеся. – Хотелось донести до читателей, телезрителей наше свидетельство о том, насколько живо присутствие Бога в человеческой жизни, насколько неисповедимы пути, которыми Он нас ведет. Но как раз это всегда оставалось за скобками. Всех интересовала история усыновления Олега сама по себе. Ну, как детективный сюжет что ли. Так что мы стали отказываться от встреч с прессой». История Олега действительно кажется невероятной. Впрочем, это не только его история. И Сергей, и Олеся – тоже ее главные герои.
Олегу так и не довелось познакомиться с родной семьей. Из роддома он был направлен в один из подмосковных домов ребенка. Но и там задержался ненадолго. Мальчик с «множественными пороками развития» нуждался в усиленном лечении, многочисленных операциях и постоянном наблюдении врачей. В возрасте около полугода его перевели в РДКБ (Республиканскую детскую клиническую больницу), где ему предстояло провести все свое детство. Вообще, в жизни у Олега не было никаких перспектив, кроме бесконечных странствий по больницам.
В возрасте шести месяцев он попал на курс массажа к Сергею, работавшему тогда в РДКБ. Так состоялось их знакомство, не предвещавшее, впрочем, никаких судьбоносных потрясений. «Я никак не выделял его из массы больных детей, с которыми мне приходилось работать, – вспоминает Сережа. – Правда, заболевание у него было такое редкое и провел он в больнице так много времени, что его уже все знали. И я тоже, заходя в отделение травматологии, где лежал Олег, всякий раз приветствовал его. Этим наше общение и ограничивалось».
Так прошло несколько лет. За это время в РДКБ появилась своя церковь (бывший кинозал). Олеся начала петь на больничных литургиях. Детей у Сережи с Олесей не было, но они об этом как-то не задумывались.
На богослужения в больничный храм стекалось множество детей из разных отделений. Приносили и Олега. К шести годам он почти не ходил. Говорить тоже не мог. Стоя на клиросе, Олеся всегда как-то особенно отмечала этого ребенка. Лица она не помнит, наверное, оно было сильно деформировано. А вот глаза у него были удивительные – живые, светлые. Его было не просто жалко, как других брошенных и больных детей. Он казался необыкновенным мальчиком.
А затем в жизни супругов Михеевых наступило трудное время. Олеся: «Не вдаваясь в подробности, скажу, что для нас это был период искушений. Я молилась лишь о том, чтобы пережить его достойно, в Боге. И вот, стоя на очередной литургии и в сотый раз глядя на Олега, сидевшего в инвалидной коляске, я вдруг почувствовала удар в сердце: Как будто кто-то мне сказал: «Это ваш ребенок». Конечно, человеку в состоянии стресса может показаться что угодно. И я решила молиться и ждать. Если это просто бредовая фантазия, она скоро пройдет».
«Фантазия» не прошла, и Олеся поделилась ею с мужем. С этого момента события стали развиваться сами собой: сближение с Олегом, принятие окончательного решения. Процедура юридического оформления опеки, обычно достаточно долгая и непростая, прошла на удивление легко. И в неполные семь лет Олег переместился из больницы в свою новую семью. К этому моменту он уже перенес восемнадцать операций. И предстояла еще не одна: он по-прежнему плохо ходил, а говорил так, что понимала его только Олеся. И все-таки новые родители Олега были полны решимости сделать все для того, чтобы через год он смог пойти в школу. Мальчик умный – нечего дома сидеть.

Встреча
Некоторое время спустя Олег неожиданно обрел родную бабушку. Это случилось все в той же, ставшей уже родной РДКБ, куда Олега положили на обследование. В соседней палате лежала женщина, приехавшая с Сахалина с маленькой внучкой. У девочки были те же пороки развития, что и у Олега. Услышав знакомый, крайне редкий диагноз и фамилию Олега (после оформления опеки она осталась прежней), женщина подошла к Сергею. Это не могло быть простым совпадением. После того, как они вместе с Сережей сопоставили факты, сомнений не оставалось – Олег был ее внуком, о существовании которого бабушка и не подозревала. Ведь ей сказали, что ребенок умер в роддоме. Точно так же пытались скрыть от нее и факт рождения больной девочки, двоюродной сестры Олега. Но внучку она все-таки нашла в одном из сахалинских домов ребенка. Взяла к себе. Вот, скопила денег, привезла девочку лечиться в Москву. Надо же было им с Олегом оказаться в соседних палатах! «Ну вот, а говорят, что Бога нет», – улыбнулся священник, когда Олега с сестрой привели на литургию в больничную церковь.
Олесю поразило то, как Олег отреагировал на происшедшие события. Услышав историю о бабушке и кузине, он в недоумении воскликнул: «Да как же можно было девочку бросить? Грех-то какой!» О том, что с ним самим обошлись точно так же, он в этот момент и не думал.
Так произошла эта удивительная встреча, о которой впоследствии неоднократно писали в прессе и даже рассказали в одной телепередаче. Бабушка и сейчас живет на Сахалине. Она единственная из родни Олега поддерживает контакт с семьей Михеевых: звонит, пишет. И приехала бы с радостью, только где же взять столько денег!
А Олегу сейчас пятнадцать лет. Он учится – и весьма успешно – в общеобразовательной школе, на переменах вместе с одноклассниками гоняет на скейте по школьному двору. В этом году заканчивает художественную школу, а недавно решил получить еще и музыкальное образование и теперь осваивает ударные инструменты. У Олега характер лидера, и некоторые физические особенности не мешают ему занимать весьма активную жизненную позицию. Он всегда был таким. Только раньше никто, кроме Сережи и Олеси, об этом не догадывался. Потому что семь лет назад он мог сказать об этом только глазами.

Танюша
Осенью этого года в семье Михеевых появилась годовалая девочка. Откуда? Каким образом? «Хотелось дочку», – Олеся отвечает кратко и по существу, как человек, который хорошо знает, чего хочет в жизни. «Тебе хотелось дочку?» – спрашивает она мужа. Сергей пожимает плечами. Мальчик, девочка… Разве это так уж важно? «А вот мне однозначно хотелось именно девочку, – продолжает Олеся. – В обществе двух мужчин я почувствовала себя в явном меньшинстве. Ну а кроме того, Олег вырос, проблем с ним стало намного меньше. Он уже сам ездил в школу, и с операциями мы в основном разделались (после оформления опеки их было еще пять). Так что появились силы, а вместе с ними и желание взять еще одного ребенка. Мы никому об этом не говорили и ничего не предпринимали. Просто молились.»
Через некоторое время Олесе передали через общих знакомых, что в одном монастыре есть чтимая икона, перед которой регулярно служат молебны о даровании детей. «Вот уж не знаю, почему вдруг мне решили об этом сообщить», – улыбается Олеся.
Монастырь находился далеко, доехать до него было непросто, но можно было написать братии и попросить помолиться. Именно это супруги и сделали. А недели через две Олеся приехала в органы опеки оформлять какие-то бумаги Олега, и районный инспектор неожиданно заговорил с ней о маленькой брошенной девочке. «Поспрашивайте среди своих знакомых в церкви, – сказал он. – Может быть, кто-нибудь захочет ее взять.» Сережа с Олесей сразу поняли, что это – к ним. Что ж, надо было ехать знакомиться.
С первой встречи Танюша поразила Олесю своим безжизненным взглядом. Никаких физических недугов у нее не было, но вот глаза… Она безучастно и покорно шла на руки к любому взрослому, равнодушно брала подарки. Олегу, приехавшему однажды навестить свою будущую сестру, показалось, что она просто погибнет, если ее срочно не забрать домой. Вообще, к идее усыновить малышку он отнесся с энтузиазмом. Возмутился только, почему, выбирая ребенка, с ним не посоветовались.
Уладить бюрократические формальности оказалось совсем не просто. Мать от Танюши официально не отказывалась и родительских прав лишена не была. Известны случаи, когда дети в такой ситуации годами дожидаются решения суда и из-за этого не могут попасть в новую семью. «Конечно, мы волновались, – говорит Олеся. – По-человечески хотелось срочно куда-то бежать, суетиться, обивать пороги. Но мы решили полностью положиться на промысел Божий. Как сложится, так и должно быть.»
Суд состоялся в день празднования Иверской иконы Божьей Матери. А на Казанскую, четвертого ноября, Танюшу привезли домой. В обоих случаях – и с Олегом, и с Танюшей – процедура оформления документов заняла девять месяцев. Это Олеся потом подсчитала.

Проявления любви
Пока мы разговариваем за чашкой чая, Танюша уверенно хозяйничает на кухне – раскладывает на столе печенье, залезает с ногами в большую сковороду. «Тебе удается проявлять твердость? – спрашиваю я Олесю. – Наверное, найти правильный тон общения с приемным ребенком не так просто?» Олеся кивает. «С Танюшей проблем не было – она сразу легко приняла наши правила. А вот Олег попал к нам уже достаточно взрослый. Потребовалось время, чтобы мы приноровились друг к другу. Я какое-то время не решалась сделать ему замечание, что-то запретить. Но однажды мне все-таки пришлось физически остановить его, твердо взяв за руку. Я сильно переживала. А потом почувствовала, что этот конфликт разрушил какой-то барьер между нами. Мы стали ближе и роднее друг другу. Так оно и должно быть, если строгость – проявление любви.»
В этой семье любовь проявляется по-разному. Вот Олег возится с сестренкой, катает ее на спине, изображая лошадку. Вот Олеся ласково играет с Танюшей. Олег подбегает и садится рядом на корточки, прикидываясь малышом: пусть и его тоже приласкают. Это не ревность, просто у Олега не было нормального детства, и сейчас ему хочется пережить его вместе с сестрой. Олеся это понимает, принимает новые правила и начинает обращаться с Олегом, как с маленьким. Всем троим эта игра очень нравится.
Сергей отправляется на работу. Вообще, у него их две: одна – для заработка, другая – для души. Так получилось. Второе место работы – детский сад интеграционного типа, где инвалиды пребывают в общей группе со здоровыми детьми. «Работать только ради денег невозможно, – опережает он мой вопрос. – Можно сказать, что детский сад – мое хобби. Делать массаж детям одно удовольствие.»
Застать Михеевых дома всех вместе крайне сложно. По выходным, когда Сережа берет на себя заботу о Танюше, Олеся уходит петь на клиросе. Олег постоянно пропадает в своих многочисленных школах, а в воскресенье прислуживает в алтаре на ранней литургии. «Ему не тяжело вставать по утрам? – спрашиваю я родителей. – Воскресенье все-таки.» «Тяжело, – соглашается Олеся. – Но он сам захотел. И не ропщет.»
Они собираются вместе по вечерам. Часто времени на общение не остается, успевают только помолиться. У Танюши – свое молитвенное правило. Над ее кроваткой висит маленькая репродукция иконы «Отрада и Утешение», той самой, перед которой в далеком монастыре молятся о даровании детей. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, Танюша слушает, как мама читает «Богородице Дево…», а затем целует образ, столь чтимый в этом доме, и задувает свечу. Сейчас она ляжет спать. И, чтобы порадовать маму, постарается не сосать палец. Большая ведь уже!

Е. Власова