Еще сравнительно недавно лучшим курортным городом Калининградской области считался Светлогорск, бывший Раушен. А Зеленоградск, бывший Кранц, был при нем вроде Золушки. Но Светлогорск, как говорится, сам себя перехитрил. Пал жертвой собственного бренда.
Вырубка старых деревьев, высотная застройка, снос старых домов – все это не пошло ему на пользу. К тому же там теперь совсем нет пляжа – постарались и балтийская стихия и человек, не уделявший пляжу должного внимания.
А Золушка тем временем крутилась в тренажерном зале, делала себе питательные маски, посещала курсы личностного роста и здорового питания. И вот уже она – первейшая балтийская красавица, а Светлогорск рядом с ней смотрится состарившейся и обрюзгшей бывшей примой, привлекающей лишь самых преданных своих поклонников.
Городок-венок
Кранц (венок по-немецки) возник очень давно. В 1282 году на этом месте появилась деревенька под названием Кранта-Круг – Трактир на берегу. Здесь проходила дорога из Мемеля в Кенигсберг (современные Клайпеда и Калининград), и трактир пользовался популярностью.
Открыли его на восточной окраине города, в самом начале Куршской косы. У входа повесили венок из хмеля. В честь этого венка город впоследствии и получил свое название.
Была здесь и таможенная станция, и даже замок мрачных крестоносцев. Нападали литвины и селились рогатые викинги. А в 1816 году по распоряжению земельного министра Теодора фон Шёна здесь наконец-то открыли курорт.
В первую очередь он обязан своим появлением врачу Фридриху Кесселю. В какой-то момент наблюдательный доктор заметил, что в здешних местах люди дольше живут и меньше болеют.
Так возникла идея курорта. В первую очередь бальнеологического, то есть основная ставка делалась на климат, минеральные источники, целебные грязи (местное Шведлунгское болото щедро одаривало грязью на основе торфа) и, разумеется, морские купания. Для них было особенно существенно, что вода в Зеленоградске на 2-3 градуса теплее, чем в основной части Земландского полуострова, а волны слабее – сказывается соседство Куршской косы.
Немаловажной виделась и близость к Кенигсбергу, и густой смешанный лес по соседству. К тому же рядом с пляжем обнаружилось несколько песчаных полян – горячих и полностью защищенных от ветра деревьями. Их прозвали «сковородками», а загорать и греться на них можно было, начиная с апреля.
Доктор медицины и главный медицинский советник Кенигсбергского округа Фридрих Христиан Кессель из шести потенциальных мест для курорта выбрал именно это.
В первый сезон тут отдохнули целых 35 человек. Тогда же было положено и начало курортного строительства – в море соорудили две купальни – мужскую и женскую. Они были похожи на сараи без пола, вынесенные в море и связанные с берегом мосточками. Путь до купален был долгим – Балтийское море чудовищно мелкое.
А купаться просто так, не спрятавшись, считалось неприличным.
Первым делом издаются специальные правила поведения на курорте. Там, в частности, записано: «Кто думает, что ему не нужны предписания, утонет в море в пять минут».
Правила были обязательны для исполнения.
Кстати, курорт пошел на пользу не только отдыхающим, но также местным жителям. Немецкий писатель Фердинанд Грегоровиус утверждал: «Никто не пытался бы навести порядок в своих жилищах, выкрасить и побелить известкой свои дома, если бы не наезжающие к своим рыбакам и крестьянам каждое лето отдыхающие. Тогда эти крестьянские хижины сияли чистотой и уютом несколько месяцев, замландцы учились хоть какой-то культуре и воспитывали благодаря своим постояльцам в себе немного вкуса».
Курортники тоже менялись, но в обратном направлении. Тот же Грегоровиус писал: «Фрак, атласный жилет, шелковое платье и шляпа остаются висеть в шкафу в городе. Мать семейства упаковывает поношенные вещи, ведь «это подойдет для природы». Вашего лучшего друга, рантье Гольдмайера, которого еще восемь дней назад Вы видели едущим в оперу, разодетым, словно маркграф, сегодня на пляже Вы снова встречаете как оборванца. На нем поношенная тужурка и внешне непригодные штаны, ведь это достаточно хорошо подходит для сельской местности…
Старые демонстрируют экономию, молодые – романтику. Советник по вопросам коммерции становится Робинзоном, профессор – Диогеном, юный регирунгсрат – Ринальдо, директор гимназии – красивым швейцарским мальчиком, пастор становится диким человеком – на теле нашитая накидка да сук дерева в руке, а художник и поэт позволяют оплетать шляпы розами и цветущим вереском».
С немецкой обстоятельностью
В 1817 году здесь открывают первый санаторный корпус с теплыми ваннами. В 1820 организуют курортный комитет, который со временем превратился в «Союз по благоустройству имени Кесселя» – обстоятельные пруссаки не любят что-либо пускать на самотек. Комитет занимается посадкой деревьев и организацией пешеходных дорожек.
На следующий год закончили строительство Логирхауса – первой крупной курортной гостиницы для курортников.
Спустя еще два года начали вести шоссе до Кенигсберга. Его будут прокладывать с немецкой обстоятельностью – только через 30 лет по ней проедет первый дилижанс с курортным скарбом, включая кровати и кресла. Меблированные комнаты в то время сдавали нечасто, обстановку приходилось привозить с собой. Зато она была привычной.
Уже в 1844 году Кранц удостоился звания королевского курорта. В том же году скончался Кессель, словно решив, что главное дело его жизни блестяще удалось, пора и на покой.
К тому моменту городок украсил себя множеством отельчиков и ресторанчиков. Не забыли и о модном увлечении – минеральных водах. В 1856 году в городском парке «Плантаже» построили традиционную для европейских курортов колоннаду с краниками. Ее назвали Флороплац – «площадь цветов».
В том же парке появляются беседки с не менее романтическими названиями – «Дум-кесхёе» и «Бельведере». Соответствующие названия присваивают и отелям – «Морское зеркало», «Замок на море».
Окончательно же Кранц вошел в жизнь кенигсбержцев в 1885 году, когда между курортом и прусской столицей проложили железнодорожные рельсы.
Станцию обустроили с учетом здешней кукольной городской планировки. Ее главной частью был так называемый локомотивный круг. Паровоз отцепляли от состава, и с помощью специального рычага разворачивали вокруг своей оси. Таким образом, он в одну сторону тащил за собою состав, а в другую – толкал его перед собой. При этом сами паровозы были названы в честь разных морских птиц – гагара, чайка.
А перед отправлением начальник вокзала выходил из своего кабинета на площадь и лично проверял – не спешат ли опоздавшие. И лишь после этого давал машинисту сигнал к отправлению.
Все в этом городке было пропитано фирменным сиропом немецкой сентиментальности.
Водокачка для котиков
Немецкая писательница Майла Миккола писала в 1893 году: «Там, где начинаются дюны… есть маленький городок Кранц, самые модные купальни современной Германии… В парке красивые скамейки и беседки, в искусственных прудах плавают красивые лебеди, а на берегу лодки, дорожки, которые ведут в таинственные леса, игровые площадки, танцевальные эстрады, искусственные руины – все, чего может пожелать разумный мир, приехав провести лето на курорте».
Здесь любил отдыхать Петр Столыпин. Его дочь Мария вспоминала: «Из этой поездки мне запомнилась почему-то прогулка около моря в Кранце. Папа и мама тихо ходили по пляжу, разговаривая и любуясь закатом, я собирала камешки, и останавливалась, подавленная величием моря, его, полным особой жизни, спокойствием, и нежными перламутровыми тонами воды и неба, кажется, я тогда впервые поняла, что такое природа, и что она дает человеку».
Немецкая сентиментальность здорово передавалась нашим соотечественникам. Особо хорошо она усваивалась в сопровождении камбалы, пойманной здешними рыбаками – вяленой, соленой, копченой.
Особым спросом у туристов пользовалась именно копченая. Для ее приготовления местные специалисты использовали сосновые шишки, камбала делалась ароматной и приобретала золотистый, солнечный цвет.
Камбала даже вошла в герб Кранца.
Чего только тут ни придумывали, чтобы развлечь дорогих курортников. Трижды в день – концерты на открытом воздухе. Карточные игры. Бег в мешках. Катание яиц. Стрельба из арбалета по железным орлам. Парусные регаты и собачьи бега. Фейерверки. И фирменное развлечение – «факельный полонез».
Для детей – состязания по строительству песчаных замков.
В 1904 году была построена главная городская достопримечательность – сорокаметровая водонапорная башня с гигантским резервуаром наверху. Правда, проработала она чуть больше сорока десятилетий – после окончания войны башню забросили.
А популярные сегодня путешествия на Куршскую косу в то время не практиковались. Ее вообще воспринимали как какое-то природное недоразумение. Дорога песчаная, зыбкая, то и дело рессоры ломаешь.
* * *
В 1945 году Кранц был взят советскими войсками. В 1947 его переименовали в Зеленоградск. В жизни курорта наступает новая эпоха. Полусладкое советское шампанское и строгие советские доктора, лучшее в мире советское эскимо и очереди за билетами на фильмы с Раневской.
Сейчас – опять новое время. И уже упоминавшаяся немецкая сентиментальность неожиданно обернулась самой экстремальной формой – котиками. Город уже много лет позиционирует себя как кошачья столица России. Здесь их какое-то немыслимое количество.
Но этого мало, и весь Зеленоградск, словно татуировками, покрыт кошачьими граффити. Здешний пешеходный светофор высвечивает силуэты не людей, а котиков.
По местам особого скопления котиков развозят еду. Городские власти даже ввели должность – котошеф (в смысле, кошачий шеф-повар, а не начальник над кошками). А в уже упоминавшейся водонапорной башне действует музей «Мурариум». Там находится несколько тысяч забавных кошачьих фигурок. Есть в нем и живые коты.
