Юлия Вознесенская говорила о Боге языком сказки

«Она была очень женственная и очень русская – всегда обо всех хлопотала, всегда кому-то помогала», – о Юлии Вознесенской вспоминает писатель Елена Чудинова.

Юлия Вознесенская. Фото: Сергей Чапнин

– С Юлией Николаевной мы познакомились в 2004 году, на осенней книжной ярмарке. Но знали друг друга раньше – по книгам. Так что у меня всегда было ощущение, что мы не познакомились, а просто встретились. Два знакомых человека. Иногда мы общались помногу, иногда мало, но всегда ощущали во все последующие годы взаимное присутствие в своей жизни.

Юлия Николаевна была очень женственна – во всех смыслах. Как известно, женщина, особенно русская, все вынесет на своих плечах, всегда устоит. Такая она и была – стойкая, честная до конца. Еще – очень заботливая. Все время о ком-нибудь пеклась, хлопотала. Не очень-то жалела себя. Ироничная. Остроумная, вспыльчивая и отходчивая.

Она была очень цельной натурой. Любила книги К.С. Люиса, особенно «Хроники Нарнии». Она, безусловно, считала, что говорить о Боге с современным (инфантильным, невзрослым порой) человеком можно и нужно языком сказки. Что она, собственно, и делала. Только по-своему, не подражала Льюису, а шла собственным своим путем.

Я считаю книги Юлии Николаевны важным и новым явлением в русской литературе. Вне зависимости от моего отношения к ним. Мне лично очень, невероятно нравились некоторые из ее книг, и не нравились другие. Она это знала. Но у нее не было очень характерного для многих литераторов болезненного самолюбия. Она не обижалась, ну, не нравится и не нравится. Одному одно, другому другое по душе.

Если говорить именно о моих предпочтениях, то я считаю настоящими шедеврами «Посмертные приключения», «Приключения с макаронами» и последнюю книгу – «Эдесское чудо». Мне кажется, что в «Эдесском чуде» Юлия Николаевна обозначила еще одно, новое литературное направление – беллетризацию древних житий. Уверена, что это направление обретет последователей.