Беслан – единственный город в России, где нет Дня знаний. 1 сентября здесь День скорби, и траурные мероприятия продолжаются вплоть до 3 сентября. В школу дети идут лишь 4-го. И так продолжается уже 21 год – ровно столько прошло с момента самого страшного в истории России теракта.
1 сентября 2004 года группа боевиков напала на школу № 1 в городе Беслане, Республика Северная Осетия. В течение двух с половиной дней террористы удерживали более 1100 заложников, среди которых были в основном школьники, их родители и учителя. Почти все они находились в спортивном зале, по которому была растянута взрывчатка. Заложникам отказывали в еде и воде.
Днем 3 сентября, после серии взрывов в спортзале произошло частичное обрушение крыши и затем пожар. Часть заложников смогла выбежать из зала, затем начался штурм, который продолжался до вечера.
В результате теракта погибли 334 заложника, из которых 186 человек – дети. Кроме того, погибли спасатели МЧС, сотрудники отрядов «Альфа» и «Вымпел», милиционеры и гражданские лица. Не менее 783 человек получили ранения различной степени тяжести.
В 2011 году разрушенная школа стала мемориальным комплексом. Здание законсервировали, пытаясь сохранить его в том виде, каким оно стало после теракта. В спортивном зале установлен крест в память о погибших, висят их портреты, сюда приносят свечи, цветы, игрушки и бутылки с водой, в которой так нуждались заложники.
Кроме того, бесланская трагедия увековечена на бесланском мемориальном кладбище «Город ангелов». Здесь расположен монумент «Древо скорби» и памятник погибшим при штурме бойцам «Альфы» и «Вымпела». Ежегодно 1 и 3 сентября в городе проходят траурные мероприятия. Жертв теракта также поминают в Аланском Богоявленском женском монастыре, расположенном недалеко от Беслана. Здесь действовал реабилитационный центр, который более 10 лет помогал пострадавшим в этой трагедии.
Всего в Беслане погибли 334 человека, 186 из них – дети. Самому маленькому заложнику, который не вышел тогда из захваченной школы, сегодня было бы 24 года… А вообще самый маленький заложник – это Сослан Доев, он родился только в 2005 году. Во время теракта в школе он находился еще в утробе матери. Сейчас ему 20.
Кем же стали те, кто выжил? Среди детей Беслана очень много врачей: теракт во многом определил их дальнейший жизненный путь, и теперь они спасают других в благодарность за свои спасенные жизни. Но есть и юристы, полицейские, росгвардейцы, музыканты и представители других профессий.
Мы узнали, как сложились судьбы тех, кто 21 год назад пришел на школьную линейку, а оказался в трехдневном аду. Вот их истории.
Выжил с осколком в сердце и стал кардиохирургом
Заур Козырев учился в 3-м классе, когда ушел утром на ту роковую линейку. Родители пойти вместе с сыном не смогли, так что в заложники он попал один. Был ранен – в сердце попал осколок, с которым мальчик после освобождения прожил еще неделю, пока его не доставили в Москву, в Центр сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева.
Оперировал Заура лично Лео Бокерия. Операция уникальная – слишком опасным был кусок металла, засевший у ребенка в сердце, слишком аккуратным и осторожным надо было быть, чтобы сохранить хрупкую жизнь. Лео Антонович смог. После операции Зауру показали осколок, он попросил его на память. Бокерия возразил, что место ему в музее.
Спустя 18 лет Заур Козырев вновь оказался в Центре им. Бакулева, зашел в музей и нашел стенд со своим осколком. «Я был ошеломлен: обоюдоострый и большой, как я выжил? Бокерия сказал, что мой случай – один на миллиард», – говорил позднее молодой человек. Об операции он рассуждал уже с профессиональной точки зрения: Заур стал кардиохирургом. Сначала учился в родной Северной Осетии, затем для прохождения ординатуры переехал в Москву и вернулся в «Бакулевку» уже в другом качестве.
Говорит, что стать кардиохирургом решил сразу после своего чудесного спасения: настолько потряс его и сам Лео Бокерия, и проведенная им операция, и сама атмосфера медицинского учреждения. Лео Антонович парня поддержал, хотя и предупредил, что кардиохирургия – это тяжелый труд, к которому нужно быть готовым. Заур был готов.
Сейчас ему 31, он оперирующий хирург, работает на севере, в Архангельской области. Говорят, пациенты его обожают, коллеги высоко ценят. Цель самого Заура – стать врачом не хуже Бокерии. Но каждый год в начале сентября он возвращается в Беслан, чтобы отдать дань памяти погибшим.
Вернулась на родину и работает врачом в Беслане
Дети Беслана часто говорят о себе, что сейчас они живут за себя и за остальных – своих братьев, сестер, одноклассников, которые так и не вернулись со школьной линейки 1 сентября. «Выжить в Беслане – это тоже тяжелая участь», – признается 33-летняя Бэла Губиева.
21 год назад она отправилась на День знаний вместе с младшим братом Вовой. Три дня дети провели вместе в духоте и ужасе завешенного взрывчаткой спортзала. Бэла помнит голову брата на своем плече. И как безумно хотела пить. Как террорист угрожал расстрелять всех. Они с братом выжили. Бэла приняла решение стать врачом.
«Сперва уехала в Москву, потому что поступила в медицинский университет. Очень боялась такого огромного города. Да, это большие возможности, но и большие сложности – не то что наш маленький Беслан. Сначала боялась, потом полюбила. Но все равно скучала по дому и в 2021 году приняла решение вернуться к родителям. Я поступила в местную больницу, работаю лором», – рассказывает Бэла «Милосердию.ru».
Детям Беслана пытались вылечить не только тела, но и души. Взрослые, возможно, хотели бы, чтобы школьники забыли о том кошмаре, который им пришлось пережить. И поначалу это даже удавалось: детская психика пластична. «Но все это потом аукнулось. Уже спустя десятилетия. Это только сейчас вылезает, – признается Бэла. – Когда мы лежали в больнице, нас смотрели психологи, психиатры. Известный психиатр Зураб Кекелидзе очень много привел своих специалистов. И он сразу говорил, что через лет 15–20 все, что у нас в голове отпечатано, начнет постепенно выходить наружу. В виде различных неврозов, панических атак, страхов, каких-то навязчивых состояний».
Бэла Губиева – это выпуск 2009-го года. «В нашем классе есть полицейские, росгвардейцы и даже один фармацевт», – перечисляет она. До теракта в бесланской школе № 1 в ее параллели было три класса, осталось всего два.
«Мы очень не любили пускать в свой круг общения людей, которые с этим не столкнулись. Как будто только мы имели право вспоминать о пережитом», – говорит молодая женщина. Вернувшись в школу, они вообще не могли говорить о другом, сидели на переменах и обсуждали: а ты как выбежал из школы? А ты помнишь взрыв? А штурм? «Это тот же Ремарк описывал. Как ПТСР после боя. Я его книги читаю периодически. Мы пережили то же самое, что люди переживали на войнах».
Стабильно по ночам, раз или два в месяц, ей снятся школа и разные сценарии пережитого. То пустой обгоревший зал, то трупы, то стрельба… «Я только живых людей не вижу», – признается Бэла.
Спасали пострадавших при теракте в «Крокусе»
Казбек Цалоев и Камболат Баев живут в Москве. Мальчишкам было 9 и 12 лет, когда они стали заложниками. Спаслись чудом. При взрыве Казбека, успевшего встать на подоконник в захваченном террористами спортзале, буквально вынесло взрывной волной. Камболат выжил благодаря отцу одной из учениц школы – саму девочку тот спасти уже не смог, но для мужчины было важно дать право на жизнь и другим заложникам.
Оба в итоге окончили Северо-Осетинскую государственную медицинскую академию. В ковидном 2020-м работали в «красной зоне» больницы во Владикавказе. Тогда же и подружились. Вскоре перебрались жить в столицу.
Казбек Цалоев сейчас работает в отделении реанимации Московской городской клинической больницы имени В. В. Вересаева. 22 марта 2024 года во время теракта в «Крокусе», вскоре после того, как новости о нападении на концертный зал замелькали в лентах и телеграм-каналах, скорые стали доставлять в больницу пострадавших. Первые четверо: мужчина в тяжелом состоянии с огнестрельным ранением руки и большой потерей крови, две женщины с отравлением продуктами горения, еще один пациент с ожогами.
Камболат Баев трудится в Главном военном клиническом госпитале им. Бурденко, но во время теракта в «Крокусе» дежурил в Одинцовской областной больнице. Он также одним из первых стал принимать потерпевших из «Крокуса». «Сразу всплыли воспоминания, когда я ребенком находился в заложниках и на моих глазах убивали людей, – рассказывал позднее доктор Баев. – Я молил, чтобы жертв было как можно меньше».
Историю Казбека Цалоева и Камболата Баева рассказала журналистка «Российской газеты» Елена Мелихова. В 2004-м она работала в газете «Вечерний Ростов» и навещала 12 пострадавших детей, которых привезли на лечение в Ростов. Она до сих пор общается с некоторыми выжившими после теракта ребятами, в том числе с Казбеком и Камболатом.
«Цените жизнь, – так сказал Елене Мелиховой реаниматолог Камболат Баев. – Она может закончиться в любой момент. А еще я могу сказать, чего делать уж точно не нужно: это жалеть себя. Задаваться вопросом: почему я? Поверьте, от этого легче не станет. Это уже произошло».
Родили четверых детей на двоих
Среди заложников были и полные тезки, да еще и ровесницы. Обе Мадины Токаевы, обеим было по 15 лет. Одна сейчас – юрист и многодетная мама. Другая – врач-стоматолог и воспитывает двухлетнего сына Георгия.
«У меня был шанс сбежать, так как я стояла близко к воротам. Одноклассник тянул за руку. Но я подумала поначалу, что это шутка. Кто-то из ребят даже сказал, мол, что хорошо, уроков сегодня не будет», – вспоминает Мадина Токаева, врач.
Она не понимала, что происходит. И очень боялась, что дома ее отругают за то, что не вернулась вовремя.
Мадина смогла добраться до котельной, где спряталась часть заложников. Но там все сидели по углам, а ей не хватило места, и ее вытолкнули в центр.
«Вскоре в котельную зашел один из террористов в маске. Он пригрозил бросить гранату, если мы не выйдем, – рассказывает молодая женщина «Милосердию.ru». – Половине, кто был на виду, включая меня, пришлось выйти».
Дальше была насыпь у окна, через которую им пришлось пробраться в спортзал, и те же невыносимые три дня.
Боевики срывали нательные крестики с груди, у тех, у кого они были. Некоторые заложники смогли их вовремя спрятать. Артур Гутиев, который учился тогда в 9-м классе, позднее рассказывал, что все три дня шептал про себя молитву, которую однажды услышал от бабушки. Он считает, что она его и спасла.
«В те дни мы потеряли целое молодое поколение в нашем маленьком городе, – продолжает Мадина Токаева. – Хотя нам с моей тезкой удалось спастись. Она окончила юрфаки и стала юристом, а я врач-стоматолог и работаю в Беслане».
У Мадины маленький ребенок. Пока ее сын Георгий очень маленький и мало что понимает. Но потом она обязательно собирается рассказать ему, что перенесла.
Вторая Мадина Токаева тоже живет в Беслане. «Скольких я потеряла друзей и учителей», – говорит она. Ее мама была учительницей и спаслась чудом: в тот день ей не надо было приходить на линейку. При штурме у Мадины была прострелена нога и осколок попал в голову. Оперировали в Ростове-на-Дону. Сегодня она уже трижды мама. У нее два сына, 11 и 9 лет, и младшая дочка Диана, которой еще нет двух.
В память об отце пошла служить в полицию
Ляна Чеджемова работает в ГИБДД Беслана, патрулирует дороги. Во время траурных мероприятий она обычно находится на дежурстве. В 2004-м во время теракта девушка потеряла родного брата Зелима.
По дороге на линейку 1 сентября они видели машину с террористами: та остановилась и водитель спрашивал у прохожих о том, как проехать к школе. Мама Ляны рассказала о подозрительной машине другим родителям, но все решили, что это сотрудники правоохранительных органов, для усиления безопасности. Но тут начались выстрелы.
Ляна вспоминает, как ей было плохо от жары в закрытом помещении. На второй день девочка уже не могла подняться и восьмилетний Зелим напоил сестру водой. Чудом он дошел до туалета и принес ее сестренке, спрятав во рту.
«Когда мы выйдем из школы, покушаем много-много холодного арбуза», – обещал ей брат.
Во время штурма Зелим погиб от взрыва.
«Арбуз я не ем без него уже 20 лет», – признавалась Ляна журналистам.
Ровно через год и день после трагедии, после поминок от сердечного приступа скончался отец Ляны. Мужчина был сотрудником полиции, работал в ГАИ. Девушка выбрала ту же профессию, стала сержантом ГИБДД. Потом получила офицерскую должность. «Я дала себе слово, что вместо брата, вместо папы пойду работать в органы. Я выполнила обещание и здесь, в Беслане, охраняю покой таких же детей», – говорит сегодня Ляна Чеджемова.
Иллюстрации Дмитрия Петрова с использованием фотохроники ТАСС
