«Русский, христианин, не имеет ценности для общества»
Тамара Чикунова потеряла самого близкого человека на свете – единственного сына, 28-летнего Дмитрия.
Его казнили по ложному обвинению в убийстве, а прежде страшно пытали. Это было в Ташкенте в Узбекистане – родном для Тамары и её сына городе. Со смертью ребенка мир матери изменился. Всю свою боль она сделала силой убеждения, горе превратила в оружие для спасения заключённых-смертников.
На счету Тамары Чикуновой – несколько десятков отменённых казней и сохранённых жизней, по некоторым данным – не менее сотни. Она боролась за жизни заключённых в бывших республиках Советского Союза и даже в Монголии. Это совсем не мало, если учесть, насколько неохотно отменяется смертный приговор там, где его считают единственным радикальным средством борьбы с преступностью.
К этим странам до сих пор относятся Белоруссия, некоторые штаты США, Китай, Северная Корея, Пакистан, Иран и некоторые другие. Во многих странах смертные приговоры выносятся, но не осуществляются – психологическая пытка, потому что могут и осуществиться. В России высшей меры наказания нет с 1997 года.
Узнал голос матери, которую избивали во время допроса
В Узбекистане тоже больше нет смертной казни – с 2008 года. И никто из узников не получит приговор, который получил сын Тамары Ивановны в 2000 году: «Чикунов Дмитрий, 28 лет. Русский, христианин, гражданин России, не имеет ценности для общества, в местах лишения свободы исправлению не подлежит. Поэтому за совершенные преступления приговаривается к смертной казни через расстрел».
Ему дали послушать запись на диктофоне и он узнал голос матери, которую избивали во время допроса, чтобы она дала нужные полиции показания. Она ничего не подписала, спасая сына, а он страстно желал спасти мать.
Через сорок дней после его расстрела Тамаре отправили последнее письмо-завещание, написанное Дмитрием перед смертью: «Дорогая моя мамуля. Я прошу прощенья, если не судьба нам увидеться. Помни, что я не виновен, я никого не убивал. Я лучше умру, но никому не позволю тебя бить. Я тебя очень люблю, и ты – единственный дорогой мне Человек. Пожалуйста, помни обо мне».
«Матери против смертной казни и пыток»
Через 5 лет Дмитрия реабилитировали. Посмертно. Но не реабилитировали бы никогда, если бы не его мама, Тамара Ивановна Чикунова.
Она была юристом, консультантом по бизнесу, но переучилась на адвоката – чтобы помогать заключённым. Дело за делом, судьба за судьбой, – она сражалась в память о своём мальчике, у которого не было даже могилы, ведь ей не отдали тело. Она сражалась за всех, кого можно было ещё спасти.
Психологически это было очень тяжело – она будто каждый раз снова и снова теряла своего сына. Не единожды накатывало желание мести – возмездия убийцам:
«Я не находила себе места… расстреливали то одного, то другого, по делам которых я работала, мне хотелось все бросить… я вынуждена была говорить с родственниками казненных – это меня добивало. Но…приговоренные к смертной казни доверили мне свои жизни в надежде, что я смогу их защитить, уйти с этой работы – значит предать их. Предательства я сама себе простить не смогу.
И, одумавшись, я начинала работать дальше. И я благодарю Бога, что во мне не победило чувство мести. Я очень много разговаривала со священниками, и они направили меня на путь истинный. Это путь через прощение. Я простила всех тех, кто убил моего сына, и всех живущих в государстве, которые зачастую поддерживали этот ужасный закон о смертной казни. И я стала спать, в моей душе воцарился мир».
Она участвовала во многих пресс-конференциях в Ташкенте, где родственники других приговоренных к высшей мере наказания пытались привлечь внимание к судьбам близких. Вместе с другими осиротевшими матерями Чикунова создала организацию «Матери против смертной казни и пыток». Организация была основана в Узбекистане (официально ее зарегистрировать власти не дали), вела постоянный мониторинг по случаям пыток, вынесенных смертных приговоров и приведённых в исполнение казней.
Собранные факты «Матери против смертной казни и пыток» направляли в международные правозащитные структуры: ООН, «Международная амнистия», ОБСЕ, Human Rights Watch, «Лига прав человека», Община Святого Эгидия.
«Я была маленькой побежденной женщиной, я работала для победы жизни»
В 2008 году в Узбекистане отменили смертную казнь – Чикунова как юрист участвовала в разработке закона об ее отмене. Сразу после этого ей объявили, что она своего добилась, но пусть теперь уезжает куда угодно, стали поступать угрозы. Тамара выбрала Италию – там, в Общине Святого Эгидия, у нее с 2002 года были друзья.
Она прожила в итальянской Новаре, в Общине святого Эгидия, до самой смерти в 2021 году – и все эти годы продолжала ездить по миру, выступая с лекциями, рассказывая свою историю и стремясь убедить людей в разных странах не поддерживать смертную казнь.
Бывало, на встречу с ней приходило мало людей, буквально двое-трое. Но она не смущалась и не отменяла встречу, и эмоциональный накал был такой же, как и при полном зале.
Люди до сих пор помнят её душевную щедрость, открытость, как она, не жалея себя, рассказывала о своём сыне, переживала его страдания и смерть много раз, чтобы донести до слушателей простую правду: пыток и казней в цивилизованном мире не должно быть.
Община святого Эгидия была создана в Риме в 1968 году как Международная община мирян – общественная благотворительная и миротворческая организация для помощи людям, страдающим от голода, бездомности и войн. Община действует в более чем 70 странах мира, объединяет людей разного вероисповедания, возраста и социального положения. Насчитывает приблизительно 50 тыс. участников.
Палач делает нас всех соучастниками
Светлана Файн – москвичка, руководитель благотворительной организации «Друзья Общины святого Эгидия», помогающей пожилым и бездомным людям, счастлива тем, что знала Чикунову лично долгие годы:
– Тамара Ивановна для меня была Тамара, как и я для неё Света. Она была очень простая, очень дружески расположенная, как член семьи. Люди из нашей общины, у которых она жила дома в Италии, рассказывали, что она любила детей, пекла всяческое угощение, заботилась обо всех, она была всеобщая матушка.
Сама Тамара писала так: «Я была маленькой побежденной женщиной, я работала для победы жизни. В начале 2002 года я написала письмо Общине святого Эгидия, я искала помощи для себя и своей миссии – освободить приговорённых к смерти. Я благодарю Господа, потому что с того дня мы больше не расставались! С годами совершались чудеса, мы смогли спасти жизни многих молодых ребят, приговоренных к смерти в моей стране. Воистину я получила знак любви Божией! И Бог даровал мне силу простить всех, кто был в ответе за казнь моего сына. Обретя силу простить, я стала сильнее».
Тамара Ивановна была православной, условную могилу её сына на родовом захоронении семьи в Ташкенте освятил православный священник. Светлана Файн считает, что такими, как Чикунова, бывают только святые. Среди её подопечных были не только заключённые и члены их семей, она как бы удочерила и усыновила всех в общине, кого знала лично. Тамара обладала феноменальной памятью – помнила всех людей, с которыми общалась, обо всех старалась заботиться, как могла.
Тамара Морщакова, судья Конституционного суда в отставке:
– Главное заключается в том, что эта мера наказания не имеет ни оснований, ни смысла. У государства нет уже оснований предъявлять претензии человеку, которого оно изобличило в тяжком преступлении и который уже наказан им, государством. Он находится под охраной – общество от него охраняется, а он за тюремными стенами. И он не представляет опасности.
Значит, какую цель преследует его смертная казнь? Мщения, конечно… государство показывает, что жертву, в данном случае государственного преследования, когда она уже не опасна, все равно можно резать на куски. И это что, насаждает, может быть, какие-то гуманистические представления в обществе? Нет. Если государству можно мстить – государство мстит! – то каждому отдельному человеку тоже можно мстить? А между тем Уголовный кодекс совершение преступлений из соображений мести считает отягчающим обстоятельством. И обманывает тогда людей. Нельзя мстить.
«У всего есть предел – только не у милосердия»
У каждого из знакомых Тамары Ивановны море личных воспоминаний о ней. Все её выступления, все встречи со слушателями и с друзьями – незабываемы.
Алессандро Салаконе – итальянец, но москвич, тоже член Общины святого Эгидия, сейчас не может сдержать волнения:
– Тамара была необыкновенная женщина. Она из своего несчастья выковала оружие, чтобы бороться со смертной казнью и пытками.
Алессандро вспоминает, что Чикунова могла общаться с каждым человеком независимо от его положения в обществе, образования, для неё были все абсолютно равны и одинаково нужны – и высокопоставленный чиновник, и крестьянин. Она к каждому относилась близко, лично. Алессандро запомнил ее слова: «У всего есть предел – только не у милосердия».
Тамара всегда говорила, что ошибка в присуждении казни – неисправима, и если эта ошибка – твой сын, что тогда делать?
Вспомните, сколько раз бывало, когда казнили невиновных, а потом находили настоящего преступника. По делу маньяка Чикатило расстреляли 11 невиновных! Население радуется, когда преступника отправляют на смерть, ему кажется, что это справедливо, но один вопрос – а если это ошибка? – заставляет людей задуматься.
Это дело не просто правозащитника, это гораздо глубже, это дело каждого человека. И смертная казнь не должна идти от имени всего народа, как сейчас, палач делает нас всех соучастниками.
Жила в домах тех, кого спасла
В Узбекистане Тамара Ивановна получала небольшую российскую пенсию как гражданка России, продолжала её получать и в Италии. Статуса беженца у неё не было, а российское гражданство оставалось до самой смерти.
Всюду ей помогали и давали приют обычные люди. Когда приезжала в Россию с лекциями, жила в доме у тех, кого спасла когда-то от смертной казни. В Европе тоже не останавливалась в отеле, её приглашали к себе домой члены Общины Святого Эгидия, она была как бы общим постояльцем, причём почётным.
Похоронена Тамара Ивановна в городе Новаре, где и жила. Это её последняя воля. Тамара просила: «Где случится умереть, там пусть и похоронят, не обременяйте себя этой проблемой, думайте о живых, боритесь за них».
Очень скорбят по Тамаре Чикуновой в Белоруссии – в стране, где ещё не отменена и периодически применяется смертная казнь. Семьи «смертников» надеялись на Тамару Ивановну, как на последнюю заступницу перед самим Господом.
Марина Козлова, журналист из Ташкента, познакомилась с Тамарой Ивановной в день, когда та узнала о казни сына. Она согласилась дать интервью, хотя до этого отказывалась, боялась повредить Дмитрию. В своей заметке о Тамаре Чикуновой Марина Козлова призывает всех, кто столкнулся с угрозой смертной казни, не бояться обращаться к журналистам и блогерам:
Тамара Чикунова родилась в Ташкенте в 1948 году. Получила высшее юридическое образование, вышла замуж. Муж служил в Западной группе войск, поэтому сын Дмитрий родился в Берлине. После распада СССР семья вернулась Ташкент, при этом Чикуновы имели российские паспорта. После гибели сына в 2000 году стала правозащитницей.
За эту работу Тамара Чикунова отмечена рядом престижных наград, в том числе немецкой Нюрнбергской премией за защиту прав человека (2005), медалью Национальной консультативной комиссии Франции по правам человека «Свобода. Равенство. Братство» (2005), медалью итальянского города Генуя в рамках движения «Города за жизнь – города против смертной казни» (2009), французским национальным орденом Почетного легиона (2010).
Номинировалась на Нобелевскую премию мира 2005 года. Участвовала в создании Всемирной коалиции «Вместе против смертной казни» (Рим, 13 мая 2002 года).
Редакция приносит извинения журналисту Марине Козловой за неточное воспроизведение цитаты из ее заметки «С Тамарой Чикуновой я впервые встретилась в день, когда ей сообщили о казни сына». В текст внесены правки.
