Война за детей или война с детьми?

Уже несколько недель в СМИ регулярно появляются новости о самоубийствах детей и подростков в России. Впрочем, есть мнение, что шум раздувается искусственно, но с тем, что по числу суицидов Россия опережает многие другие страны, никто не спорит. Обсудить острую проблему за круглым столом собрались эксперты в подростковой психологии и психиатрии.

То, что сейчас происходит, Александр Асмолов, вице-президент Росийского общества психологов, называет войной против подростков:
– Подростковый возраст – это годы бури и натиска, сложное время для любого подростка, а одаренные, творческие дети к тому же склонны к суициду на 20% больше. В этом возрасте у детей еще есть чувство обратимости смерти, чему способствует время информационной социализации, а вокруг них идет война… Как иначе назвать, например, инициативы о снижении возраста уголовной ответственности до 12 лет? Мы хотим превратить страну в подростковый ГУЛАГ? Это настоящая война под лозунгом «спасем взрослых», но с кем мы воюем и что мы получим?

Александр Григорьевич опасается и феномена Вертера (назван по имени покончившего с собой главного героя романа Гете «Страдания молодого Вертера». Публикация произведения повлекла за собой волну самоубийств читателей). Психолог полагает, что некорректное обсуждение происходящего у нас может дать ужасные результаты. У подростков часто наблюдается такое неврологическое проявление, как подростковая истерия – попытка заявить о себе, совершив странный, неадекватный поступок. И таким поступком может стать самоубийство, учитывая, что с одной стороны ребенок чувствует равнодушие взрослых, с другой – ему доступна вся информация о способах самостоятельного ухода из жизни, постоянное обсуждение этой темы в обществе.

Анна Портнова, главный детский психиатр Москвы, считает, что выделить одну причину подростковых суицидов невозможно. Зачастую родители и педагоги не обращают внимания на проявления клинической депрессии у детей, есть к чему придраться и в действующем законодательстве, например, на консультацию несовершеннолетнего с психиатром нужно согласие обоих родителей. Не те задачи выполняют школьные психологи, наблюдая лишь за процессом обучения и усвояемостью материала у учеников, и не замечая конфликтов в коллективе. До сих пор актуальна и зависимость подростков от психотропных веществ, на фоне приема которых дети иногда совершают самоубийства. И, наконец, отсутствие контроля за деструктивными культами и отсутствие внятной антисектантской политики государства.

– Таким образом, сейчас нужно изучать каждый случай посмертно, – считает Портнова, – Это должна быть психологическая экспертиза, которая возможна и после того, как человек умер, микросоциальное исследования. Тогда мы сможем говорить о причинах точно, а сейчас у нас могут быть только догадки.

Доцент факультета психологии МГУ, директор Института экзистенциально – аналитической психологии и психотерапии, обозреватель Светлана Кривцова занимается исследованиями буллинга – этим новым пока словом называют угнетение, травлю человека в коллективе, в том числе и в школе. И в этой области она сделала очень интересные наблюдения.

– Современное поколение детей не имеет такого базового переживания, как ощущение фундаментальной ценности жизни. – Считает она. – Эти дети никогда не голодали, не занимались тяжелым трудом. А привычно комфортная жизнь имеет свойство эмоционально отуплять, не позволяет почувствовать элементарную радость от того, что ты жив и проснулся. Кроме того, за счет преобладающего гиподинамического образа жизни, дети не испытывают положительных эмоций от движения. Современная школа вкуса к жизни не прививает. К тому же, в наших школах буллинг получил широкое распространение и, в отличие от ряда других стран, где решение этой проблемы является частью государственной политики, у нас тема травли в детском коллективе, травли систематической и при попустительстве взрослых, беспомощности детей перед одноклассниками или взрослыми не афишируется. Есть мнение, что такие конфликты закаливают детей, мол, что нас не убивает – делает сильнее, но важный социальный опыт может быть лишь в том случае, если противники равны. А жертвами издевательств в школах чаще всего становятся дети с физическими недостатками, слабые, с болезнями, а порой и нелюбимые учителями, – зачастую именно взрослые провоцируют травлю определенных учеников, или как минимум не обращают на нее внимания. Конечно, есть люди, противостоящие такому беспределу, но нам про них не рассказывают, дети не видят их по телевизору, позитивных примеров решения этой проблемы на глазах нет.

Еще одна прямая или косвенная причина самоубийств – интернет. Зоной определенного риска Галина Солдатова, профессор кафедры психологии личности МГУ считает популярную социальную сеть «ВКонтакте», где согласно статистике, зарегистрировано до 90% школьников из крупных городов. За прошлый год в этой соцсети закрыто 17 групп, посвященных самоубийствам, но часть из них открывается заново под названиями вроде «Самоубийство – это выход». Людей в них, обычно, немного – 70 – 140 человек, но возможно именно они – в группе риска. У многих подростков на страничках то и дело появляются тревожные записи о нежелании жить. Та же ситуация в «Моем мире» на mail.ru, а вот на Facebook появилась функция – сообщить о странице потенциального самоубийцы и в сообществе для людей, задумавшихся о суициде, указаны телефоны горячих линий экстренных психологических служб разных стран, только России в этом списке нет. Галина Солдатова полагает, что руководитель самой популярной у нас «ВКонтакте» Павел Дуров откликнется и создаст в соцсети службу кризисной психологической помощи.

А вот Вадим Гилод, руководитель московского центра критических состояний, считает, что работы с потенциальными самоубийцами – недостаточно. Начинать нужно раньше, когда ребенок еще не появился на свет. «Проблема самоубийств это комплексная проблема общества, недавно в Москве, например, произошло двойное самоубийство – отец и ребенок покончили с собой вместе, – говорит Вадим Моисеевич. – Поэтому должны существовать школы будущих родителей, где им бы объясняли, что ребенок, когда появится, будет субъективно оценивать отношения в семье, что он будет становиться сложнее и его тревога и одиночество, его желание совершать странные поступки должны быть отслежены. Дети не рождаются трудными, ими они становятся, такими их делают взрослые. Средняя наша школа рассчитана на среднюю успеваемость, если ребенок слаб в математике – его шпыняют, постоянно указывают ему на недостатки и неважно, что он, может быть, хорошо рисует, эти его способности никто не развивает. Известно, что не каждому ребенку под силу просидеть на уроке 40 минут и, вместо того, чтобы попросить его вытереть с доски или раздать карточки одноклассникам, чтобы он отвлекся и развеялся, учитель может выгнать такого ребенка с урока. Куда? Куда он должен пойти и с кем общаться, вместо того, чтобы остаться вовлеченным в процесс обучения, остаться в коллективе? Дети не могут прогнозировать свои поступки надолго вперед, будьте внимательны».

Наверное, быть внимательными – это единственный совет, который можно дать родителям современных подростков и учителям на сегодняшний день, пока не созданы программы превенции суицидов и доступные всем кризисные службы. Мы уже писали, что 80% совершивших самоубийств детей намекали близким о своих намерениях, но не были услышаны.