Недавно я проводил очередную встречу с добровольцами, и, пожалуй, совершил небольшую ошибку, а может и большую, когда попытался объяснить, что самоорганизация добровольцев как фактор дальнейшего развития и саморазвития – очень важный компонент работы. Аудитория была не готова услышать это. Уровень самоорганизации оказался даже ниже моего ожидания, мой общественный пассаж был воспринят как наезд, а между тем…
Концерт детдомовцев для гостей-добровольцев
Я озвучил мнение, что необходимо переходить от стихийной работы в социальных полях к организованной, системной и структурной. И, видимо, тем задел удобно находящихся в своих позициях, пусть даже образованных добровольцев, потому что им не хочется подчиняться, им хочется вольного исполнения того, чем они хотят заниматься. Некоторые даже нашли в этом мою нелюбовь и неблагодарность государственной системе, которая меня выкормила и воспитала. И будто теперь я предлагаю идти на нее войной, но я говорил совсем об ином.
Я говорил о создании структуры, которая будет не только саморегулироваться, но и стараться развиваться. И тогда она сможет не только устраивать танцы и чаепития в детских домах, но и станет влиятельной общественной организацией в том месте, где организация работает, а со временем и далее. Неприятие этого тезиса, наверное, можно объяснить тем, что организация оказалась церковной, а желания самоорганизоваться у многих церковных добровольцев нет. Да и назвать собравшихся организацией нельзя, скорее просто некое количество желающих, имеющих свободное время, которое где-то надо потратить, желательно с пользой. Самый известный тренд – едем в детский дом, там живут самые несчастные дети на земле. У этих добровольцев нет понимания, зачем нужна организация, зачем нужна структура, социальный менеджмент. Им хочется делать добрые дела, но без включения в общую миссию организации (и даже Церкви), не влиять на социальные процессы в детском доме, СМИ, органы опеки, власть. Каждое предложение, касавшееся того или иного вопроса в построении структуры, вызывало вздохи и охи. Даже вопрос обучения и самообразования добровольцев вызвал негодование. В чем же причина?
Связано это с тем, что многие церковные добровольцы имеют некую личную установку на дела доброделания, прикрывающуюся ложным пониманием тайны добрых дел. Но когда в процессе работы возникает сложный вопрос, который необходимо решить самой структуре, к примеру, повлиять на ту или иную ситуацию в детском доме, вопрос повисает, потому что у добровольцев нет ни опыта, ни структуры, ни конкретного лица, способного решить тот или иной вопрос, да и имиджа, в общем-то, тоже нет. У организации нет влияния, она даже удобна тому учреждению, куда добровольцы ходят, и когда они мне взахлеб рассказывают, что им звонят и там ждут, то понятно для чего: их ждут, как людей, которые освободят воспитателя, и так ничего не делающего, от обязанностей. И они думают, что в них заинтересованы.
Но когда возникает вопрос более сложный – открыть гостевой режим или помочь некоему человеку забрать сироту в семью навсегда, то на них машут рукой, чего взять с гостей.
И когда добровольцы сообщают, что уже несколько лет ходят в детский дом и что-то там делают, то мне понятно, что за это время они не стали серьезной организацией, которая могла бы многое изменить в жизни детей-сирот, прав детей. В изначальной миссии отсутствует пункт саморазвития, значит, такая организация просто дублирует деятельность детского дома, деятельность спасительная с одной стороны, но однобокая и даже стагнативная. Если организация не занимается просветительской деятельностью о проблемах детей-сирот в рамках детского дома и после выпуска из него, то кто же может стать информатором по этим самым проблемам, чтобы подготовить общество к тому, что рядом с ними окажется ребенок, который впервые вступил в отношения с обществом. Представители бизнеса смутно себе представляют, как и чем они могут реально помочь и сиротам и выпускникам детского дома, потому что ходатая от имени сирот нет – он в это время рисует в детском доме очередной рисунок. Искренне считая, что этим самым развивает ребенка, но куда, и что будет потом, вопрос остается без ответа. Дело ради дела.
В работе общественной, пусть и церковной организации есть куда двигаться и развиваться. Для этого необходимо, чтобы некоторое количество людей набрались смелости и самосоздались. Реализация той или иной задачи, которую ставят перед собой НКО, ее представленность в СМИ, органах власти, позволит ей сделать гораздо больше, нежели пятилетнее рисование в рамках детского дома. Участие в конференциях, законодательных инициативах, влияние на семейную политику в городе, районе, регионе. Не ставящая перед собой цели и задачи, не имеющая четкого административного управления, ответственных за то или иное направление деятельности, организация не может быть влиятельным игроком на общественном поле. Пусть и церковная общественная организация должна уметь отстаивать права тех, ради кого создавалась.
Возможно, необходимо, чтобы церковным добровольцам, все, что было сказано мной, человеком в общем-то светским, светской НКО, должен был сказать священник (по сути готовый руководитель), и тогда приятие было бы иным, но, что называется, как получилось. Впрочем, у священника совсем иная миссия, которой добровольцы должны пользоваться, когда необходимо организовать некое мероприятие, где слово священника может стать весомым. Но пока, они хотят делать добрые дела, виляя хвостиком перед директором детского дома, но не влияя на него, потому что искренне считают, что и так много делают, рисуя с сиротами, танцуя и даря им пусть даже небольшие шоколадки. Но это ли надо сиротам, сегодня и завтра? Вопрос.
Ну а почему у добровольцев нет средств на даже простые проекты, думаю ясно. Чаще всего, просто добрым неорганизованным людям никто ничего не даст.
Александр ГЕЗАЛОВ
