Сколько бы ни обвиняли Церковь в излишнем сотрудничестве с государственной властью, на деле порой получается так, что и о нормальном, вполне допустимом нынешними российскими законами сотрудничестве говорить не приходится. В Санкт-Петербурге закрыли еще один храм. Произошло это по инициативе администрации городского района, до сих пор, кстати, называющегося по фамилии одного из большевистских лидеров – т. е. Кировского района. А закрыли храм во имя иконы Божией Матери «Державная» при детском центре «Гелиос». Формальное закрытие Центра произошло в еще в конце 2009-го года – именно тогда детей перевели в другие заведения. Окончательные же меры по ликвидации «Гелиоса» были предприняты в начале марта 2011г.
ГОУ «Центр «Гелиос» просуществовал более 15-ти лет. Это был детский дом, организованный по семейному принципу. Его воспитанниками были дети-сироты и дети, оставшиеся без родительского попечения подросткового возраста, с отклонениями в развитии и с диагнозом «стойкая социальная дезадаптация». По словам директора Центра Валентины Урбаневич, его сотрудники однажды поняли, что без духовной составляющей их усилия малоэффективны. И в 2000-м году по благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира и поддержке председателя комитета по образованию администрации Санкт-Петербурга Владимира Криличевского в одном из помещений центра открылся храм, первым настоятелем которого стал иерей Александр Захаров. Однако уже со следующего года начались конфликты с районной администрацией. Вот что сказано в письме Валентины Ураневич и нынешнего настоятеля храма иерея Димитрия Кулигина: «В нашем сотрудничестве подозревались: и нарушение принципа светского характера образования, и незаконная религиозная деятельность, и скрытая аренда, чего в действительности никогда не было».
Что касается закрытия самого центра «Гелиос», то причины его закрытия администрацией выдвигались разные. Например, что в связи с кризисом содержать малокомплектный детский дом экономически невыгодно. В последнем заявлении было сказано, что здание детского дома якобы требуется под детский сад.
В Конституции Российской Федерации и законе «О свободе совести и религиозных объединениях» напрямую говорится о «праве проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, по просьбам находящихся в них граждан в помещениях, специально выделяемых администрацией для этих целей».
Ситуацию комментирует отец Димитрий Кулигин:
– Еще при прежнем настоятеле храма, отце Александре Захарове, возникали конфликтные ситуации – кто-то в районной администрации посчитал, что храма в детском центре быть не должно. Сторонники храма писали в различные инстанции – когда в 2003-м году я стал настоятелем, я поднял эти документы. В 2002-м году было получено письмо от тогдашнего вице-губернатора Михайловского с подтверждением законности существования нашего храма.
– Какие были основные претензии властей?
– Что «Гелиос» – светское учреждение, а Церковь отделена от государства. Стандартный набор. И мне пришлось говорить, что мы не «обучаем детей религии», просто у многих детей есть религиозная потребность. Мы никогда никого не заставляли креститься или челом в пол бить. Кто-то из детей ходил в храм, кто-то не ходил. Подавляющее большинство детей уже были крещены в Православии. Были случаи, когда крестили детей, это было по их желанию. И я не любитель крестить просто так, я беседовал и убеждался, что человек действительно понимает, чего он хочет. То есть каждый раз это был сознательный акт.
– А вы как-то содействовали появлению такого понимания?
– Разумеется, мы не просто сидели в храме и ждали, когда дети придут. Естественно, было общение – даже не только на религиозной почве, а порой даже не столько на религиозной почве. Ведь этим детям требуется нормальное человеческое общение, они не хотят себя чувствовать «недолюдьми». Они иногда очень стесняются того, что у них нет семьи или семья неблагополучная. Мы устраивали с ними беседы. Мы создавали условия, приближенные к тем, что есть у обычных детей. И, как мне кажется, это очень гармонировало с особенностями программы центра «Гелиос»: это ведь центр семейного типа, дети жили в квартирах, например. Мы же не только удовлетворяли религиозные потребности детей, но и проводили совместные экскурсии, праздники и тому подобное.
– Многие ли дети имели потребность ходить в храм?
– Я долгое время не обращал на это особого внимания. Один – это уже много. Но с самого начала детей в храм ходило немало. Еще раз подчеркну, что мы никого не заставляли посещать храм. Например, служим мы молебен по поводу дня рождения Центра – кто хочет, тот приходит. И обычно приходило больше половины детей, находившихся в Центре. Это о чем-то говорит, да? Но для меня было важнее, когда дети приходили для разговоров тет-а-тет, на исповедь. А ведь не так просто покаяться человеку, тем более ребенку из сложной семьи. И не так уж мало детей приходило на исповедь, кто-то потом причащался. Не скажу, что это было повальное регулярное исповедание, но опять-таки мне не хотелось «массовки». У нас серьезный был подход, от детей требовалось НЕЧТО. И те, кто хотел, это НЕЧТО являли. Но в качестве доказательства того, насколько для детей храм был важен, я могу привести такой факт: центр «Гелиос» фактически закрылся 31-го декабря 2009-го года, такой новогодний «подарок» нам устроили – детей «раскидали» по другим детским домам, кто-то «выпустился» и стал жить в общежитии, то есть с его выпуском поспешили. Так или иначе, к нашему заведению дети уже не имели отношения, но после этого они неоднократно приходили в храм и просто так, и на праздники. Как раз незадолго до закрытия храма, уже в этом году, в феврале, у нас проходил праздник, и было около 20-ти детей. А центр «Гелиос» рассчитан на 32 человека. Надо сказать, что на 31-е декабря 2009-го года в «Гелиосе» 32-х детей не было, их было меньше. То есть около 20-ти человек – это большая часть детей, живших в «Гелиосе». Итак, Центр формально функционировал, а дети жили в других местах. И нам районная администрация предъявляла претензии: «Зачем вам здесь быть, раз детей нет?». Но дети были! Они приходили по мере своих возможностей, по их словам, некоторых из них просто не всегда отпускали. Сейчас все здание опечатано – и те помещения, где располагался центр «Гелиос», и храм. Но у храма есть отдельный вход. Почему не оставить храм открытым?
– Среди администрации центра много ли было людей, к вам по-доброму расположенных?
– Кто-то из работников Центра активно сам ходил в храм – разумеется, это детям очень помогало. Кто-то ходил нерегулярно, кто-то вообще не ходил. Но я не слышал ни одного негативного отзыва. Кстати, еще до моего прихода в центр, когда начались гонения на храм, письма к властям в его защиту подписывали многие сотрудники Центра, не только директор. И сейчас некоторые из уволенных сотрудников считают себя прихожанами нашего храма.
– Что теперь говорят представители районной администрации об этом?
– Ликвидация центра «Гелиос» осуществлялась под предлогом устройства в этом здании детского сада. Но будет ли этот детский сад или нет – неизвестно. Пока здание стоит бесхозное. Полтора года назад ныне уже бывший глава администрации Кировского района при многих свидетелях говорил, что центр «Гелиос» будет ликвидирован, но храм они не тронут. «Даю слово», – сказал он. Когда через какое-то время в связи с этим я пришел на прием к его заместителю, который сейчас является главой ликвидационной комиссии, тот мне пояснил так: «Не тронем» – это значит, вы можете идти, куда хотите, и искать место для храма, где хотите. Мы не против». Я говорю: «А как вы можете нас тронуть, кроме как выгнать нас из этих стен? Мы – религиозная организация, мы вам не подчиняемся». На что вразумительного ответа я не получил, кроме заявления, что они нам ничего предоставлять не будут. Почему речь идет о предоставлении нам помещения? Наш правящий архиерей митрополит Владимир, когда ситуация обострилась, написал письмо на имя губернатора. И о том, что при ликвидации центра «Гелиос» приходу храма во имя иконы Божий Матери «Державная» будет предложено другое помещение, нас заверила губернатор Валентина Матвиенко. Не мы будем искать, а нам предложат. После этого письма никаких предложений не поступило, но состоялась беседа, о которой я рассказал. В ответ на мои письма в районную администрацию также конкретных предложений не поступает. Они начинают что-то просить, например, некую программу духовно-нравственного воспитания. Причем эта программа почему-то должна быть заверена, по их словам, «в Санкт-Петербургской епархии и в Московском Патриархате». Во-первых, так говорить – это безграмотно. Во-вторых, получается, для государственных чиновников важно благословение Патриарха? Но ведь в качестве работников государственной структуры они не имеют никакого законного основания для такого требования. В-третьих, зачем нам предоставлять какую-то программу, если нам даже места никакого для ее реализации не предлагают?! Ну и надо сказать, что если взять типовые проекты таких зданий, как то, о котором мы говорим, то, насколько мне известно, в том месте, где сейчас все еще находится храм, могут устроить чуть ли не туалеты. Может быть прямое кощунство. Даже если здесь будет другое детское заведение, ради тех же детей, которые в нем будут находиться, почему храм не оставить? Программа у нас, кстати, есть. Но нам сказали, что наша программа для детей группы риска и она для других детей не подходит. Получается, как в басне «Волк и ягненок»: просто ищутся какие-то предлоги, чтобы «скушать» (закрыть храм), – ну, сделаем мы программу с расчетом на детей не «группы риска» – они все равно останутся недовольны, потому что дело-то не в какой-то программе, а в принципе – в принципе не хотят, чтобы здесь был храм. Устно мне было сказано просто: «Мы ничего предоставлять вам не будем», но заявить об этом письменно они, видимо, не рискуют. Кроме того, одним из представителей районной администрации цинично было сказано: «Вообще, здесь ничего нет, никакого храма, никакого прихода».
– Ликвидация центра «Гелиос» связана именно с храмом?
– У нас большие подозрения, что это так. Потому, что неоднократно районной администрацией высказывалось недовольство существованием храма. Трижды были серьезные столкновения. После того, как директор центра «Гелиос» Валентина Урбаневич все-таки настояла на том, что храм нужен для детей, и на том, что все вполне законно, решили Центр упразднить. Нет Центра – нет проблемы. Причем, сделано это было опять-таки очень цинично: в начале 2009 года были заверения, что центр «Гелиос» никто закрывать не собирается, но к концу того же года все-таки был поставлен вопрос о его ликвидации. Процесс же ликвидации был инициирован следующим хитрым образом: районная администрация сделала все, чтобы Центр не получил лицензию, а потом сама же формально за это уцепилась и сказала, что если нет лицензии, то учреждение не может работать. И ладно бы еще, когда так поступают люди некрещеные. Но такое творят и те, которые позиционируют себя как православные. Ну, если вы люди православные, то посочувствуйте хотя бы. Но когда я попал на беседу к администрации, у меня было ощущение, что я попал в 1937-й год: сидела «тройка», мне казалось, что я сижу на каком-то допросе.
– Что вы собираетесь делать теперь?
– Мы написали очередное письмо с протестом в районную администрацию. Правда, пока не получили ответа. Получилось, что наш храм как бы заключен в тюрьму. И вот как бывают правительства в изгнании, так у нас приход в изгнании. Мы все равно встречаемся. Собираемся обращаться в другие инстанции, в том числе к губернатору.
– Как вы думаете, история с закрытием вашего храма – это частный случай? Или это некая тенденция?
– Если говорить о Петербурге, видимо, это тенденция. То там, то здесь подобные конфликты возникают. В Кировском районе, я так понимаю, центр «Гелиос» был уникальным заведением, потому что остальные такие начинания душились на корню. Какие-то деятели районного масштаба, если им что-то не нравится, ведут себя, как князьки. Полтора года назад губернатор говорила о том, как хорошо, когда есть соработничество больниц и храмов. Но некоторые главврачи такого мнения не придерживаются, и храмы закрываются. Хочется надеяться, что эти тенденции – всего лишь местечковые.
Беседовал Игорь ЛУНЕВ
