Вечер, московские пробки, я еду в Центр поиска пропавших детей на Саринской набережной. Узнать его можно по обилию машин с надписями «Центр поиска пропавших людей», «ЛизаАлерт». Возле здания огромные буквы «НЖ» – самые главные, самые любимые для каждого, кто хоть раз выходил на поиски людей, потому что это долгожданное «найден, жив».
Внутри – как будто попадаешь в штаб отряда «ЛизаАлерт» во время работы на поиске: ощущение временного и в то же время постоянного пристанища, пространства, которое наспех обжито и даже местами уютно. Наверху – кабинет Григория Сергеева, директора Центра поиска пропавших людей и председателя «ЛизаАлерт». На стене фанерная карта России.
Поисково-спасательный отряд «ЛизаАлерт» возник в октябре 2010 года после трагедии с ребенком – четырехлетняя Лиза Фомкина потерялась и погибла в зимнем лесу в Подмосковье.
Все члены отряда – добровольцы. Руководит ими председатель – выборная должность, ее бессменно занимает уже 13 лет Григорий Сергеев.
Второе звено руководителей – старшие 24 направлений отряда (связисты, картографы, информационные координаторы, кинологи и т.д.) «ЛизаАлерт» действует в 64 регионах РФ, эти подразделения курируют региональные представители.
Организация привлекает к участию в поисках самые современные технические средства (БПЛА, авиацию) и пользуется поддержкой крупнейших бизнесов (Х5, «Газпром нефти», S7 и других) – в виде гуманитарной помощи, но не денежных пожертвований.
Со времени создания отряда в 2010 году были найдены живыми 173 000 человек. Регулярно участвуют в поисках около 30 000 человек. Кроме того, «ЛизаАлерт» обучает добровольцев поискам и проводит лекции, чтобы предотвратить побеги, похищения и потери детей.
За 2023 год в «ЛизаАлерт» отработали более 48 тысяч заявок на поиск. Всего в год пропадает, по оценке председателя отряда, около 200 тысяч человек. Сведения об остальных пропавших в отряд не попадают – их ищет полиция.
Телефон круглосуточной бесплатной горячей линии «ЛизаАлерт»: 8(800)700-54-52.
Неуч
Мы с Григорием Сергеевым знакомы девять лет – столько, сколько я в отряде «ЛизаАлерт» – сначала пешим поисковиком, потом руководителем пресс-службы.
Не просто знакомы – я ходила по лесу и по городу на поисках, которые он координировал, сидела в зале, когда шло собрание старших направлений отряда, и от него летели искры. Ловила в три часа ночи сообщение на телефон: «Спишь? Есть идея». А еще я с ним смеялась, как мало с кем другим, потому что у него изумительное чувство юмора.
При этом с ним бывает тяжело, особенно если у тебя что-то не получается. Он не принимает и не признает отговорок. Беспощаден к ошибкам. Упрям и несгибаем. Он фанат своего дела, а с ними всегда сложно.
Нюта Федермессер, директор Центра паллиативной помощи Москвы, основатель фонда «Вера», познакомилась с Григорием в 2017 году.
– Я пару раз читала лекции на его курсе для руководителей региональных подразделений отряда и увидела, что он может быть таким жестким, что просто ужас. Матом он, видимо, в отличие от меня, не ругается и не орет, но он может так говорить, что возникает ощущение, что в помещении за секунду откачали воздух. Ты понимаешь, что если сейчас же не сделаешь то, что он сказал, то воздуха не появится. Это невероятное сочетание непререкаемого авторитета и жесткости – со скромностью и интеллигентностью.
Я спрашиваю Григория, какое у него образование. Он охотно отвечает:
– А никакое: я неуч.
Будущий председатель «ЛизаАлерт» отучился два года в медучилище. Кстати, к этому же времени относится его знакомство с женой: в этом году Лена и Гриша отмечают 25-летие этого события.
Потом занялся бизнесом: сначала продавал телефоны и компьютеры там, где они были в дефиците, потом переключился на мебельный бизнес. Быстро стал зарабатывать большие деньги и еще быстрее в этом разочаровался.
– Когда в 24 года достигаешь высоких результатов, короткое время наслаждаешься этим, а потом понимаешь, что начинается процесс деградации, – говорит Григорий. – Нет ничего хорошего в ситуации, когда твоя задача – утилизация собственного времени.
Когда в 2010 году возник и начал развиваться отряд, Григорий понял: оказывается, ему нужно было провалиться в другую действительность, в которой нет норм прибыли, зато есть страдания, преодоление, многолетнее построение чего-то с нуля, что приведет его к новой победе.
Эйфория поиска
В июне 2010 года Григорий прочитал на форуме «Хаммер»-клуба, что пропал мальчик Саша и для его поиска нужны водители на внедорожниках.
– Кстати, – отвлекается от рассказа Григорий, – это была бредовая идея, потому что во внедорожнике на поиске нет никакого смысла, он, скорее всего, застрянет.
В общем, Григорий с другом купили фонари и поехали на Гришином «Хаммере» (впоследствии он был увековечен на одной из эмблем отряда) искать Сашу. Поиск происходил хаотично: на рассвете в лесу потерялась большая группа приехавших помогать добровольцев. Во время этой беспорядочной ходьбы по лесу в рацию сказали, что мальчик найден, но теперь невозможно было найти тех, кто его нашел. Наконец, после того как все друг друга нашли, надо было из леса как-то выйти…
– За эйфорией поиска я потерял ощущение, что что-то было не так. Только сейчас понимаю, как нам невероятно повезло, что никто не умер, мне это вообще тогда не приходило в голову, – говорит Григорий.
Если бы не дочь, отряда бы не было
Валентин Брысин, друг Григория еще со школы, помнит, как Григорий ездил на поиск Саши.
– Он был под большим впечатлением, а я, честно говоря, думал, глядя на него, что человек занимается ерундой – есть же полиция, МЧС, они это делают профессионально. А тут ребята собрались и кого-то ищут. Все это как-то… несерьезно.
Следующий поиск пропавшего ребенка в сентябре 2010 года перевернул жизнь Григория и десятков тысяч других людей. Четырехлетняя Лиза Фомкина заблудилась вместе с тетей и собаками в орехово-зуевском лесу, ее нашли погибшей на десятый день пропажи. Сейчас этот поиск назвали бы резонансным: на него стихийно собрались сотни людей, готовых искать девочку, не имея никакого плана, опыта, знаний.
После того, что произошло, участники поиска Лизы решили создать отряд для поиска потерявшихся детей, чтобы оперативно реагировать на такие истории. Незадолго до поиска Лизы Фомкиной у Гриши родилась первая дочь. Он осознал, что не должно быть, чтобы дети пропадали, а их не искали. Просто не должно, и все.
– Я правильно понимаю, что, если бы не рождение Кати, отряда бы не было?
– Вероятнее всего, да.
Дочь Катя уже большая, но стены Центра поиска пропавших людей хранят ее детские росписи – смешарики, Чебурашка, тощий и носатый Буратино и – мое любимое – надпись на входе в комнатушку с поисковой одеждой: «ПапЕна гардеробная».
– Сначала мы действовали на любительском уровне, и нас окружали более взрослые люди – мы тридцатилетние, а им за сорок, даже за пятьдесят. Я думал: они, наверное, больше понимают и знают, лучше нас с этим справятся.
Но затем вокруг Гриши образовался костяк тех, кто в него поверил. И, кроме того, я увидел, что для «взрослых дядек» это побочное занятие, а Гриша в этом весь растворился. Он не хотел быть в этом все время, но был. И стал руководителем отряда. Примерно тогда у меня весь скепсис прошел. Я понял, что и Гришка это все потянет, и отряд «полетит».
Никто за деньги не работает так качественно, как бесплатно
Крупнейшие мировые волонтерские организации обычно имеют костяк сотрудников на зарплате и сколько угодно добровольцев с другим уровнем профессионализма и ответственности.
В «ЛизаАлерт» не так.
Секрет эффективности отряда и гарантия, что он проработает еще сто лет – в том, что в нем нет никаких денежных отношений, говорит Григорий. Он уверен: как только человек начинает заниматься поиском и спасением за деньги, сразу же возникает ситуация, когда поисковик прямо в лесу говорит координатору: «У меня оплачено до восьми». Никто за деньги не работает так качественно, как бесплатно.
Если начать Григорию объяснять, что у любого человека всего 24 часа в сутки и что если у него есть работа и семья, то «отщипывать» время на поиски ему неоткуда, он не задумываясь отвечает:
– От компьютерной игры, от выпивки, от спортзала. Единственное, что требует вложений – снаряжение, обучение и специалисты. Поэтому нужна маленькая профессиональная группа, которая будет заниматься концентрацией опыта, методикой, обучением.
И такая группа есть. Называется она Центр поиска пропавших людей (ЦППЛ), директор – Григорий Сергеев, и мы сейчас сидим с ним в нем. Эта организация работает для всего поискового сообщества, не только для «ЛизаАлерт». Правда, зарплаты в Центре поиска пока ниже рыночных.
АНО «Центр поиска пропавших людей» (ЦППЛ) зарегистрирована для помощи добровольческим поисковым организациям в 2014 году.
Основные цели Центра поиска – сбор и анализ лучших методик поиска, формирование единого алгоритма проведения поисковых работ. Также организует курсы для добровольцев и занимается проектами по профилактике пропаж среди всех возрастных групп.
У Центра поиска пропавших людей есть юрлицо, это позволяет компаниям-партнерам заключать договора с ЦППЛ, передавая, например, в дар оборудование. ЦППЛ участвует в совместных проектах с сетью магазинов «Пятерочка», «ВкусВилл», с «Газпром нефтью», «Билайном». ЦППЛ из года в год участвует в конкурсе президентских грантов, организуя обучение поисковиков (размещение в гостинице, питание, работа инструкторов, транспорт и так далее).
Для Григория это больная тема: он хочет платить достойным профессионалам нормальные деньги, «в рынке».
Его мечта – функционирующая круглогодично Академия поисковика, где классные специалисты учили бы приехавших «курсантов», причем разместив их в хороших условиях. Это важная задача: каждый, кто приехал на учебу, должен видеть высокий уровень и транслировать потом его у себя в регионе.
– Мне не кажется, что поисковик должен страдать – «ничего, мы неприхотливые, немного померзнем и поедим кору в лесу». Мы вас уважаем, и мы транслируем это через условия. Вот цель. Дойти до нее сложно, потому что это дорого.
Так, может, надо было с самого начала делать «ЛизаАлерт» фондом и собирать деньги?
– Нет, – сразу отвечает Григорий на вопрос, который регулярно слышит. – Все переругаются за эти бюджеты, и поиски перестанут быть главной целью, а станет ей освоение денег. Я был агрессивным противником того, чтобы у отряда было юрлицо, счета и так далее. На тот момент это было крайне важно.
Работа скучная и работа в кайф
Теория Григория, которую он с успехом уже почти четырнадцать лет воплощает в жизнь, в том, что отряд высокоэффективен именно потому, что в нем только добровольцы. Более того: Григорий считает, что отряд дает добровольцам то, что они больше нигде не могут получить.
– Что может сделать человек, чтобы понять, что он хороший, что он молодец, чтобы получить удовольствие? Сделать что-то, за что его похвалят. Это и будет его реализация. В «ЛизаАлерт» можно реализовываться постоянно, каждый день, здесь очень быстро строится карьера. В обычной жизни за реализацию мы платим тем, что зарабатываем на работе, а здесь у нас идеальная возможность самореализовываться бесплатно.
Я пытаюсь убедить его, что в норме человек получает от работы и деньги, и удовольствие, но спорить, как всегда, бесполезно.
– Я уверен, что в большинстве люди не получают удовольствия от работы. Я вижу их лица и утверждаю: для них работа – вынужденная мера, они недолюблены, недооценены, занимаются не тем, чем хочется. А здесь, в отряде, ты делаешь то, что тебе в кайф, если ты хочешь. А если не хочешь, не делаешь.
Карьера в отряде строится действительно невероятно быстро, и это тоже один из аргументов Григория в пользу того, что отряд лучше работы:
– Мы только что проводили выборы руководителя в одном из регионов, и победил человек, который в отряде около трех лет. Сколько нужно расти до капитана корабля, на который ты пришел простым морячком? Вечность. Будешь расти и еще и не дорастешь, потому что у капитана есть свой сын.
К Центру поиска подъехала координатор Анна («Маркиза»), слегка испуганная: ей было сказано срочно явиться. Григорий накидывает куртку и спускается к ней, с ним его помощницы – руководитель направления обеспечения Мария («Незабудка») и координатор Анна («Стрекоза»). У Маши в руках пачка бумаги. Все загадочно и радостно улыбаются.
Мы с настороженной Маркизой подходим к сияющей новенькой машине, и Григорий откуда-то из воздуха достает ключи.
– Держи!
Маркиза в радостном ужасе принимает ключи от машины. Центр поиска пропавших людей приобрел для поисковых нужд машину «ЛизаАлерт» и передал в безвозмездное пользование отряду, а отряд отдал машину координатору, который чаще других принимает участие в поисках.
Здесь каждый человек получает невероятно много, чего в других местах никогда не получит. Бери, сколько сможешь унести этой радости: оценка собственной значимости, поощрение, невероятный коллектив единомышленников, чувство плеча.
Люди-«зажигалки»
– А живете вы на что, простите?
– Я получаю зарплату в Центре поиска пропавших людей, мы занимаемся проектной работой с бизнес-партнерами, и в проекты закладываются расходы на зарплату исполнителям. Да, мои доходы примерно раза в четыре меньше, чем были, когда был мебельный магазин – причем это я сравниваю с очень плохими месяцами.
Если у поисковиков «ЛизаАлерт» нет главной мотивации любого работника – денег, то почему отряд эффективен?
– Мы энтузиасты, – не задумываясь отвечает Григорий. – Мы все время думаем, как сделать лучше, у нас все время идеи. А давайте будем фотографировать с беспилотника? А давайте у собак будет своя тренировочная программа и своя аттестация, потому что до этого их тренировали искать людей только после обрушения дома, и в лесу они устают, потому что не привыкли столько ходить и непрерывно нюхать?
И мы сделали новую аттестацию. Этого вообще в стране нет, да и в мире нет нигде – в «ЛизаАлерт» был разработан новый тип оценки этого вида собачьей деятельности. Берешь отдельного Лодочника (Александр «Лодочник» Михайлов – руководитель вертолетного поисково-спасательного отряда «Ангел», который входит в состав «ЛизаАлерт». Под его руководством и с его участием разработаны уникальные методики поиска пропавших с воздуха с помощью малой авиации. – Ред.) – и все, и больше в мире нет людей, у которых есть такой опыт. И так по каждой поисковой специализации. Когда тебе потребуется человек, который имеет достаточное количество такого опыта, ты его найдешь внутри поискового отряда «ЛизаАлерт».
«Зажигательных» людей в отряде всегда не хватает. А это сверхважно и для развития, и для существования, потому что все держится на этих идейных сумасшедших. Нужны те, кто будет тащить на себе отдельные участки работы отряда. Энергичные руководители, которые будут вдохновлять. Иначе направление или регион «провисает».
Проводя собрания с регионами, Григорий всегда держит наготове своего «спецагента» – Сергея Клецина, руководителя «ЛизаАлерт» Брянской области – одного из самых успешных регионов в отряде.
Когда кто-то из региональных руководителей начинает в ответ на запросы председателя старую и давно знакомую ему песню «Это, Григорий Борисович, у вас в Москве так, а у нас, в регионах, по-другому», председатель выводит на сцену Сергея. И Клецин объясняет коллеге, что у них в Брянской области живет столько же людей, сколько и у них, но, правда, добровольцев при этом в пять раз больше, а еще у них столько-то направлений и такой-то процент найденных живыми.
– Нужно, чтобы кто-то двигал процесс, иначе будут только оправдания: здесь неудобно, здесь не получилось, здесь помешали обстоятельства, и вообще все плохо. Нет, ребята – мы все здесь ловим кайф от этой деятельности, и надо просто найти в этом удовольствие. Не находим удовольствия – даем это делать тем, кто его находит.
Сенсация
Нюта Федермессер, директор Центра паллиативной помощи Москвы, основатель фонда «Вера»:
– Для меня образ Гриши, с одной стороны, романтично-прекрасный, а с другой – я понимаю, насколько это эффективная машина. Он еще такой скромный… «У нас нет организации, одни волонтеры, все снаряжение – гуманитарная помощь…» «Гриша, а сколько стоят одни поиски?» «Бывает, что и миллион долларов, если нужно несколько вертолетов, другой техники…» И ты думаешь: «Ничего себе!» То есть мы верещим, что нам нужно собрать 200 000 рублей, чтобы построить несколько теплиц в психоневрологическом интернате, а Гриша это делает, причем без громких постов и масштабных сборов в социальных сетях. Как он умудряется?
– В этой работе, если посчитать только технические необходимости – наполнение поисковых ячеек в регионах техникой и оборудованием, даже если у нас вдруг появятся невероятные для нас 2 млрд рублей, их не хватит, – говорит Григорий. – Например, «Газель» продается за 3,5 млн рублей. У нас 64 региона, и по идее в каждый нужны две, но пусть будет хотя бы одна на регион, хотя это, конечно, несерьезно. То есть только 224 млн – это только покупка «Газелей».
Всем этим машинам нужны страховки, шины, место для стоянки, ремонт, обслуживание, их надо переоборудовать в поисковые штабы – то есть 224 миллиона надо умножить на два – и это будет очень, очень дешево. И вот мы только на колесной технике подбираемся к цифрам, которые уходят за 500 млн, а скорее – за 700, и при этом не тушим острую необходимость, а лишь притушиваем. Прибавим к этому носимое оборудование, радиосвязь, беспилотную технику… Чтобы исправить эту ситуацию, действительно надо создать фонд, наполнить его фандрайзерами и надеяться на счастливое будущее.
– Так что мешает?
– Ничего не мешает.
– Подожди, ты хочешь это делать?
– Да.
– Сенсация! Председатель отряда «ЛизаАлерт» заявил…
– Да, но только это должно быть не «ЛизаАлерт», а внешним проектом. Но без имени «ЛизаАлерт» эта штука работать не будет. А секрет существования «ЛизаАлерт» и гарантия того, что отряд проработает еще сто лет – в том, что в отряде нет никаких денежных отношений.
Можно вообще не задумываться про обучение и снабжение и быть совсем «безденежными», но тогда отряд будет развиваться значительно меньше. Цель другая: добиться, чтобы в «ЛизаАлерт» поступали сведения не о 30-50 пропавших на 100 000 населения, а о 100. Тогда их можно попытаться тоже найти. И это повысит шансы на выживание бабушки в Красноярском крае, которая потерялась в лесу, но до нее поисковикам «ЛизаАлерт» ехать больше суток.
«ЛизаАлерт» и конкуренты
Выстроить взаимодействие с государством для организации, подобной отряду, сложнейшая задача. По закону поиском пропавших всегда занималась полиция. И вдруг появились какие-то гражданские люди и стали делать вид, что они что-то в этом понимают. У государственных служб есть вполне объяснимое ощущение конкуренции. Может ли оно пройти? Да, но сколько для этого нужно времени – неизвестно.
Еще один «конкурент» «ЛизаАлерт» – другие добровольческие поисковые организации. Все вместе они конкурируют за результат. Все хотят быть героями, и на некоторых поисках, где идет буквально соревнование за то, кто первым найдет пропавшего, это особенно заметно. Победитель в такой «гонке» всегда один, соответственно, остальные – проигравшие, которые все делают не так.
Лекарство от этого только одно: если все будут действовать по одной схеме, то и ощущения «проигрыша» не будет.
– Значит, эту схему надо всем привить, объяснить, что она хорошая, и в ее рамках должно возникнуть распределение благ: если я действую по этому алгоритму, я что-то получаю, – объясняет Григорий. – Центр поиска пропавших людей – внеотрядная надстройка – аккумулирует знания и раздает их бесплатно, организовав сервисы для их получения. Если ты учишься вместе с нами, то эта надстройка начинает распределять оборудование и дает его тем, кто у нас учился. А потом распределяет еще больше каких-то возможностей. А потом оказывается, что местные силовые структуры готовы с тобой работать эффективнее, если ты прошел это обучение.
В этом случае результативность обученных поисковиков повышается. Появляется, например, общая база – что, конечно, всем очень удобно. Но в первую очередь это на руку всем пропавшим, потому что их шансы на то, чтобы вовремя быть найденными, возрастают. Так же и с государством: если полицейское руководство видит прозрачность, эффективность, видит систему и понимает, по каким принципам она работает, то оно доверяет больше. И на совещании говорит коллегам, какие это классные ребята, надо с ними сотрудничать.
Это идеальная схема, и я высказываю скепсис по этому поводу, но Григорий точно знает, что так будет, и идет к этому будущему и, как обычно, не замечая препятствий.
– Да, нужны десятилетия, чтобы так было. Но, в конце концов, нам всего тринадцать с половиной лет.
2500 отжиманий в день
Еще один вопрос, который хочется задать, но как-то неловко.
– Тебе не кажется, что без тебя все развалится?
– Мы неплохо настроили систему, и она, конечно, рассыплется, но не сразу. А вообще моя задача – до первого моего инсульта (жизнерадостно и заразительно смеется, и мы некоторое время веселимся оба) выстроить все таким образом, чтобы оно работало без меня. И чтобы это сделать, надо больше думать про себя.
Возраст принес Григорию новое понимание убегающего, утекающего времени – темы, болезненной для отряда (недаром на эмблеме «ЛизаАлерт» часы).
– На свое 43-летие в январе 2023 года я отжался 2500 раз за день и чуть не умер. В этом году в день рождения решил: подтянусь-ка я 600 раз – я никогда в жизни не подтягивался больше 200-250 раз в день. Подтянулся и понял, что в следующем году будет тысяча.
Нюта Федермессер замечает одно изменение, характерное для многих людей в благотворительности:
– Когда общаешься с ним, смотришь на него и понимаешь: он очень устал, как и все в третьем секторе. Что ему так же, как и тем людям, для которых он все это делает, нужна поддержка. Уже сейчас, когда расходуются невероятные деньги и усилия, он уже знает, что нужно сделать, чтобы тратить на каждый поиск меньше денег и меньше времени. Очень сложно жить с пониманием, как можно улучшить ситуацию и сделать ее менее ресурсозатратной, но продолжать существовать в том, что есть, не опускать руки, и главное – вдохновлять невероятное количество людей.
