«У любого преступника психика повреждена»

— Хотя я уже несколько лет служу в храме в Центре судебной психиатрии, не дерзну вдаваться в психологические и психиатрические подробности. Мне, неспециалисту, всегда очень трудно определить, насколько вменяем человек, которого я там исповедую. Говорить о полной нормальности преступника, наверное, нельзя. Но это я рассуждаю как священник. Церковь рассматривает целостного человека, состоящего из духа, души и тела, и любой грех, тем более тяжкий, нарушает эту целостность. Начинается все с духовного повреждения, но сказывается и на психическом, и на физическом здоровье.

Психическая болезнь далеко не всегда приводит к преступлению – мы все знаем многих прекрасных, добрых людей с теми или иными психическими отклонениями. Но, несомненно, у любого преступника психика в той или иной степени повреждена. Но где граница между здоровьем и болезнью, стала ли болезнь причиной того, что преступник не мог отвечать за свои действия, или он, несмотря на наличие болезни, понимал их противоправность, мы не знаем. В каждом конкретном случае ответ на этот вопрос могут дать только психиатры. От них требуется не только высочайший профессионализм, но и честность, непредвзятость, поэтому очень важно, на мой взгляд, чтобы в судебной психиатрии работали люди, неравнодушные к духовным проблемам.

Но, конечно, я не хотел бы вставать ни на одну из крайних точек зрения по поводу вменяемости или невменяемости всех преступников. Духовно они все больны, и эта болезнь лечится только с Божьей помощью. Но навязать такое лечение мы не можем – нужно желание самого человека. Если он хочет уврачевать свою душу, наш пастырский долг – прийти к нему в тюрьму, если он будет осужден, или в больницу, если его направят на принудительное лечение. Но не надо думать, что второй вариант – поблажка. Еще неизвестно, где труднее: в тюрьме или на принудительном лечении. Решение должно быть за специалистами, понимающими свою ответственность перед обществом, а желательно и перед Богом.