Ты записался в алкоголики?

Выпускник известного технического института, прекрасно знавший два иностранных языка, он сразу получил распределение во внешнеторговую компанию и еще в советское время объездил всю Европу. Ни у одного из его институтских друзей карьера не складывалась так стремительно. Никто из них представить не мог, что всего через несколько лет их самый удачливый однокурсник сопьется и останется без работы. Сначала благодаря связям, профессиональной репутации и помощи родственников ему еще несколько раз удавалось устроиться на работу, но долго он нигде не задерживался – после очередного запоя приходилось писать по собственному желанию. Вскоре и родственники перестали хлопотать, и работодатели не рассматривали его кандидатуру – теперь у него была другая репутация. До 40 лет он не дожил.

Алкоголиками рождаются?
Почти каждый читатель может вспомнить не одну похожую историю. Редкая семья в России не столкнулась с проблемой алкоголизма. Из-за пристрастия к алкоголю люди сначала теряли работу, потом социальный статус, а в итоге деградировали и гибли, перед этим изрядно помотав нервы своим близким. Нередко к такому итогу приходили люди талантливые, подающие большие надежды еще в школе, делавшие неплохую карьеру в молодости. Как правило, сначала они выпивали не больше других своих однокурсников и сослуживцев. Но наступал момент, когда даже минимальное потребление спиртных напитков влекло за собой многодневный запой. После этого немногим хватило сил завязать и вернуться к нормальной жизни, сохранить семью и работу.

Некоторые православные люди (есть среди них врачи и священники) категоричны в отрицании алкоголизма как болезни, считают его лишь страстью. Но если это только страсть, почему она губит людей избирательно? Есть же те, кто долгие годы выпивал регулярно и много, но так и не спился. Наркологи считают алкоголизм болезнью, причина которой в изначально нарушенной биохимии. Председатель правления Христианского благотворительного фонда программы профилактики и реабилитации алкоголизма и наркомании, психолог Евгений Проценко убежден, что алкоголиками не становятся, а рождаются: «Алкоголизм — химическая зависимость от алкоголя, предопределенная от рождения нехваткой в организме трансмиттеров (нейромедиаторов) — веществ, участвующих в передаче сигнала по нервной системе. Самые известные трансмиттеры — эндорфины (эндогенные морфины), морфиноподобные вещества, которые вырабатывает сам организм. Эндорфины повышают настроение. Если нарушен синтез, либо слишком активно работает система удаления, эндорфинов в организме не хватает. Это вызывает дискомфорт, который человек пытается восполнить приемом психоактивных веществ. У человека, склонного к химической зависимости, этих веществ недостает с самого рождения».

При этом человек может долгие годы не пить и даже не догадываться о своей проблеме. Евгений Проценко рассказал случай про бабушку, впервые в жизни попробовавшую вино на собственном 90-летии. Вскоре ей пришлось лечиться от алкоголизма.

Но в России, Европе и США число людей, из-за нехватки эндорфинов от рождения предрасположенных к алкоголизму, всего около двух процентов. Главный нарколог России, директор Московского научно-практического центра наркологии Евгений Брюн утверждает, что эта цифра примерно одинакова во все времена. Очевидно, что в современной России алкоголизм – гораздо более массовая беда. Достаточно вспомнить, что почти полностью спивается и вырождается сельское население. Но, по мнению Евгения Брюна, это скорее не медицинская, а социально-экономическая проблема. «Когда человек в деревне лишен возможности заработать на самое необходимое, одеть и накормить своих детей, немудрено, что он пьет. Никакой сухой закон не помешает ему пить. Надо начинать с решения экономических вопросов», – убежден главный нарколог России. Конечно, есть и среди крестьян алкоголики от рождения, но примерно те же 2%, что и в любой другой социальной группе. Остальные заливают политурой свое отчаяние, то есть сознательно убивают себя, но не имеют врожденной предрасположенности к алкоголизму. Будь у них возможность работать на земле и обеспечивать свои семьи, они бы не спивались. Но спиваются и жители больших городов, часто имеющие высокий социальный статус. Назвать точные цифры сложно, поскольку официальная статистика учитывает только тех, кто обращался за помощью в государственные наркологические клиники. Но создается впечатление, что социализированных алкоголиков, у которых зависимость развивается не в подворотнях, а на домашних праздниках и корпоративных вечеринках, тоже больше, чем 2%. Если даже это не так, то как человеку с нарушенной биохимией вовремя почувствовать, что он может спиться? Ведь спиваются люди не сразу.

В данной статье мы не спорим со сторонниками абсолютной трезвости, но, уважая их личный выбор, исходим из реальности – большинство совершеннолетних людей с разной периодичностью и в разных дозах употребляют спиртные напитки. Традиции этой несколько тысяч лет, и Евгений Брюн считает, что искоренить ее невозможно: «У человека есть биологическая потребность тем или иным способом менять свое психическое состояние. Но если государство продает продукт, оно должно научить людей им пользоваться. На многих каналах мы видим кулинарные передачи, в которых участники в легкую выпивают водочку, даже не объясняя, что пьют, как и с кем. Люди должны знать, под какую закуску что пьется, почему, в каких количествах. Это же целая культура. А когда традиция утрачена, начинается повальное пьянство, что мы и видим сегодня у тех же ларьков, где в любое время суток продают всякую дрянь, и молодежь тут же, за палаткой, эту дрянь употребляет». Это опять же социальная проблема. Но нас интересует житейская – как может культурно выпивающий человек почувствовать свою зависимость от алкоголя, чтобы вовремя остановиться?

Психологические причины злоупотребления
Кандидат медицинских наук Алексей Шевцов работал в НИИ наркологии с 1994 по 2002 год, там защитил диссертацию по проблемам алкоголизма в семье, но последние годы практикует как психотерапевт и в первую очередь видит в алкоголизме психологические проблемы. Он убежден, что они есть всегда, независимо от того, нарушена ли у человека биохимия. «С точки зрения психотерапии любой симптом (злоупотребление алкоголем, поиск экстремальных ситуаций, слишком раскрепощенное сексуальное поведение) – способ адаптации. То есть человека в жизни что-то не устраивает, и он находит какую-то отдушину. У нас в стране самый дешевый и доступный способ адаптации – алкоголь. У алкоголя много плюсов: он снимает тревогу, повышает настроение, раскрепощает человека, делает его более общительным. Ко мне как к психотерапевту не раз приходили на консультацию молодые люди, которым было трудно познакомиться с девушкой. Но выпив немножко пива или коньячку, они довольно легко знакомились. Иногда даже под воздействием спиртного человек перестает заикаться – так раскрепощает его алкоголь. Но велика вероятность, что рано или поздно этот способ адаптации станет единственным. То есть сначала есть выбор: можно покататься на лыжах, почитать книжку, пообщаться с друзьями, а можно немножко выпить. И если человек большей частью предпочитает именно выпить, то сам не заметит, как через несколько лет уже перестанет выбирать, а будет знать: неважное настроение – надо выпить». По словам Шевцова, желание выпить свойственно любому человеку, но независимые люди могут его контролировать. Они помнят, что у них есть дела, обязательства перед другими людьми, и довольно легко, приложив совсем незначительное волевое усилие, справляются с этим желанием. За праздничным столом они могут себе немножко позволить. Но даже если знать меру, во время застолья хотя бы чуть-чуть увеличивается влечение (тяга) к выпивке. Человек независимый контролирует влечение, за время ночного сна приходит в норму и готов идти на работу. Однако при злоупотреблении независимый сам не заметит, как станет зависимым. Злоупотреблением в России считается прием алкоголя раз в два дня и чаще. Причем независимо от крепости напитков и количества выпитого. Рюмку водки или коньяка, бокал вина или кружку пива многие считают безопасной (и даже полезной) дозой, но наркологи утверждают, что при регулярном потреблении такой дозы тоже может сформироваться зависимость. По статистике у взрослого мужчины период формирования заболевания длится 15-20 лет, то есть в этот период он злоупотребляет без видимых признаков зависимости. Но Алексей Шевцов подчеркивает, что это правило имеет много исключений: есть незначительная черепно-мозговая травма – минус пять лет, наследственность – еще минус пять. Завязавшие наркоманы, то есть люди, имевшие другую зависимость, спиваются очень быстро, буквально за два месяца. В какой-то момент человек переходит черту, когда уже не может справиться со своим влечением волевым усилием – течение болезни от него не зависит. «Это аналогично другим заболеваниям, – объясняет Алексей Шевцов. – Например, заболел у вас живот – работа нервная, часто не обедаете, а перекусываете на бегу, всухомятку. Идете на обследование к врачу, и у вас обнаруживается гастрит на начальной стадии. Если вы примете меры (например, будете соблюдать рекомендованную врачом диету, откажетесь от алкоголя, табака, кофе), то, скорее всего, гастрит пройдет. Но можно и «постараться» так, что гастрит перейдет в язву, а это уже хроническое заболевание – как его ни лечи, два раза в год обострение неизбежно. То же самое с тягой к выпивке. Если человек не почувствовал вовремя, что злоупотребляет, и не остановился, с большой вероятностью он перейдет ту черту, за которой его воля уже не будет властна над влечением. Как любое хроническое заболевание, алкоголизм состоит из улучшений и обострений. Обострение – запой, то есть неконтролируемое употребление. У кого-то он длится два дня, у кого-то неделю, а у кого-то и месяц, но в любом случае человек уже не властен над собой, хочет – не хочет, а все равно пьет. Но алкоголизм отличается от той же язвы тем, что очень многое зависит и от внешней среды.
На раннем этапе развития болезни кому-то поможет прервать запой решительное слово жены, последнее предупреждение на работе или боли в печени. Не всех это удержит, единственный универсальный способ остановить – физическое ограничение. Продержат человека какое-то время в вытрезвителе или под домашним арестом, и волей-неволей он перестанет пить. Наступает похмелье, во время которого физическое самочувствие довольно быстро улучшается, но бывают мучительные психологические симптомы: бессонница, тревожность. Но с каждым часом эти симптомы уменьшаются, и влечение к алкоголю медленно, но верно снижается. В наркологии это называется период относительного благополучия. Хотя даже тогда влечение бывает заведомо выше, чем у большинства людей, но в этом состоянии больной может себя контролировать».

Однако даже в этот период зависимый человек контролирует себя до тех пор, пока нет соблазнов. Стоит, например, соседу зайти и пригласить в гости, неизбежен срыв. Пойдет человек с искренним намерением выпить одну рюмочку и посидеть полчаса, а получится, как обычно. С первой же рюмки увеличивается тяга, человек теряет контроль. Это сразу два симптома, описанных в наркологии – утрата количественного контроля и утрата ситуационного контроля.

Если же обходится без соблазнов, все равно примерно через месяц наступает очередное обострение. Появляются тревожность, неусидчивость, снятся кошмары или мучает бессонница. Человек не осознает, что ему хочется выпить, но чувствует, что чего-то не хватает. В наркологии это называется неосознанное обострение. Через день-два он становится невыносимым, со всеми ссорится и уже только ищет повод, чтобы выпить. Если родственники этого не допустят, через 2-3 дня обострение пройдет. Тогда следующее обострение будет менее интенсивным, а через полгода период обострения впервые пройдет без изменения самочувствия человека. Но влечение остается.

Спиться может каждый
Так как же человеку понять, что он рискует превратиться из умеренно (или неумеренно, но только в охотку) выпивающего в зависимого? «Главное для человека – семья, здоровье и работа. Если хотя бы одной из этих сфер алкоголь мешает, есть серьезный повод призадуматься: что он восполняет? Наркологи в таких случаях запрещают принимать алкоголь, но, за редким исключением, не закрывают пробел, который он восполнял. А это значит, что, скорее всего, рано или поздно больной вернется к злоупотреблению алкоголем или перейдет на другие химические вещества», – считает Шевцов.

Тем же, кто всю жизнь много пьет и не спивается, по мнению Шевцова, сильно повезло. У него было несколько пациентов богатырской комплекции, занимавших высокие должности: директор ресторана, замдиректора универмага, прораб. С юности все они отличались крепостью на выпивку, могли выпить гораздо больше своих сверстников и очень этим гордились. Например, ежедневной нормой директора ресторана была бутылка коньяка, и он не пьянел. Однако через годы все эти люди быстро спились. Алексей Шевцов так объясняет этот феномен: «Есть у крепкого организма сила, которая успешно справляется с неумеренными дозами алкоголя. Но как только эта сила понадобится для преодоления стресса, других жизненных трудностей, на алкоголь ее уже не хватает, и в считанные месяцы человек теряет здоровье, у него возникают серьезные проблемы в семье и на работе». Похоже, не стоит бравировать крепостью на выпивку – в любой момент подвести может.

Правда о женском алкоголизме
Не раз приходилось слышать, что женский алкоголизм гораздо страшнее мужского, практически неизлечим. Несомненно, эстетически он гораздо более неприятен, но действительно ли труднее поддается лечению? «Чаще всего выясняется, что причина алкоголизма женщины в живущем с ней мужчине, либо тоже алкоголике, либо злоупотребляющем. А она под него подстраивается. Так что сначала с мужчиной разобраться надо, а потом ее лечить. Работы в три раза больше. Мнение, что женщина лечению поддается хуже, субъективно. «Хуже» потому, что врач не удосужился разобраться в проблемах семьи», – уверен Шевцов. Он, правда, признает, что в среднем алкоголизм у женщины развивается как минимум в три раза быстрее, чем у мужчины – 3-5 лет (у мужчины – 15-20). И злоупотребляющий муж не считает нужным ограничивать себя алкоголем после того, как жена прошла курс лечения. Это тоже часто сводит на нет все ее совместные с врачом усилия, поскольку она опять попадает в условия, где неизбежен срыв.

Быстрее формируется у женщины и утрата критического отношения к болезни. Алексей Шевцов рассказывает, как однажды к нему привели женщину, обменявшую трехкомнатную квартиру на Таганке на двухкомнатную в подмосковном Жуковском, которую в свою очередь готовилась обменять на комнату в Белозерске. Она давно не работала, а вырученные за обмен деньги пропивала, при этом искренне говорила врачу, что меняет квартиру на комнату, поскольку в Белозерске лучше экология. Когда человек настолько утрачивает понимание реальности, психотерапия бессильна – необходимо принудительное лечение. Алексей Шевцов считает большой ошибкой упразднение в начале 1990-х годов лечебно-трудовых профилакториев. Он напомнил, что принудительное лечение алкоголиков есть во всем мире, кроме бывших стран СНГ. «Не скажу, что многие после лечения в ЛТП выздоравливали. Но семья получала год-два спокойной жизни, самому алкоголику принудительное воздержание продлевало жизнь на несколько лет, и, что особенно важно для семьи алкоголика подзаборного варианта, за время лечения он зарабатывал приличные деньги». Алексей Шевцов убежден, что необходимо вернуть возможность принудительного лечения алкоголиков.

Леонид ВИНОГРАДОВ