Троица: день рождения Церкви

Чем Пятидесятница христиан отличается от иудейской

Празднование Пятидесятницы было установлено задолго до пришествия Спасителя в мир, во времена «библейские». Если Пасха для ветхозаветных евреев была днем освобождения из египетского плена, то Пятидесятница — днем дарования Закона. На горе Синай Моисей получил скрижали завета, каменные плиты с начертанием десяти заповедей.
Число 50 не было случайным — особое, священное число: семь раз по семь и плюс один. Для современных людей, мыслящих в категориях прибыли, весь мир держится на десятках и тысячах. Так что пятьдесят — это в лучшем случае сто пополам.

Но для древних иудеев смысл жизни не сводился к неограниченному умножению нулей в денежных суммах, для них куда важнее было усмотреть следы священного в мире, распознать его символы.

Поэтому семь, всегда почитавшееся совершенным, священным числом, занимает в мире Ветхого Завета особое место.

Семидневкой мерили время, посвящая Богу каждый седьмой день. Каждый седьмой, «субботний» год земля должна была отдыхать от сельских работ.

Особенно ждали 50-й год – юбилей – именно из Библии пришло это слово в наш обиход. В юбилейный, седьмой по счету «субботний» год прощались все долги, рабов отпускали на свободу, и каждый возвращался на землю своих предков.

Не чуждались ветхозаветной символики и первые христиане. Как иудейская Пасха обрела в христианстве новый смысл и полноценную жизнь, так что древний праздник может восприниматься теперь лишь как прообраз, так и апостольская Пятидесятница стала осуществлением древних начертаний, исполнением Закона Моисея. Закона, соблюдение которого во всех подробностях оказалось непосильным даже для самых сильных.

Но то, что было недоступно людям, оказалось исполнено самим Богом. Причем никто не смог бы представить такого заранее, хотя и говорили об этом пророки:

строгий закон заменила благодатная жизнь Церкви, не отменяя мудрых предписаний старины, а придавая им молодость и гибкость.

Что означало говорение языками?

На пятидесятый день после той самой Пасхи, когда Спаситель пострадал и воскрес, апостолы собрались в горнице. Ничего особенного в том, что благочестивые иудеи собрались вместе на праздник, не было. Вероятно, по традиции горница была украшена зелеными ветвями — не березками, конечно, как это принято у нас, да и воспринималась зелень украшений совсем иначе.

В средней полосе России на Троицу только распускаются листья, начинается цветущее лето, а в Иудее на Пятидесятницу уже собирали пшеницу, в храм приносили начатки урожая, по-нашему что-то вроде Яблочного Спаса.

И вот тогда совершилось давно обещанное Учителем:

Дух Святой сошел на апостолов. Были и видимые знамения: огненные языки, как бы языки пламени, сходящие на учеников; поднялся шум, как от сильного ветра. Все это было столь явно и необычно, что на звуки сбежался народ.

Конечно, людей привлекало прежде всего любопытство, ожидание зрелища. Но вместо этого они стали свидетелями и даже участниками великого чуда: каждый из них услышал апостолов говорящими на привычном наречии его страны. Апостолы говорили, и это не была вынужденно безадресная речь перед толпой — для всех и ни для кого персонально:

проповедь Христова оказалась обращена к каждому слушателю лично, выделяя его среди толпы острием внимания, не считаясь с языковыми барьерами.

Как это было? Во всяком случае, не стоит представлять ситуацию слишком примитивно: в то время как Петр говорил по-арамейски, Иоанн повторял те же самые слова по-гречески, а, скажем, Филипп по-сирийски. Нет, явление это было совсем другого порядка и другой природы.

Не правы и харизматические секты, представляющие «даром языков» некое экстатическое бормотание, когда сам «пророк», возможно, и понимает, что говорит, но остальные уж точно ничего не разбирают — даже его соотечественники.

По дару Духа Святого люди слышали апостолов и ясно их понимали. Очевидно, речь идет о некоем духовном явлении, которое мы, не имеющие такого опыта, уяснить не можем. Но ведь все знают, что общение иногда переходит рамки слов и языка.

Многим святым не требовалось пространных речей, чтобы донести необходимые поучения, часто было достаточно одного их присутствия. А житие Ефрема Сирина рассказывает, как преподобный беседовал с египетским старцем Паисием без переводчика, хотя они и не знали языков друг друга. Так что некоторые отражения событий той Пятидесятницы встречаются и позднее в церковной истории.

Но главное не во внешних знамениях, которые хоть и настроили народ на правильную волну, все же не были содержанием происходившего. Шум ветра, огненные языки и чудесная проповедь на всех наречиях одновременно были лишь знаками невидимого события, преобразившего апостольскую общину – сошествия Святого Духа.

До того – собрание учеников, встречающихся за закрытыми дверями «страха ради иудейского», теперь – Церковь, к которой ежедневно присоединялись новые члены, Церковь, открыто благовествующая Царство Небесное. И проповедь ее не могут остановить ни границы, ни разделения.

Особое действие Духа Святого, третьего лица Троицы, и дало название празднику. В этот день христиане получили откровение о Троице: «Отец повелевает, творит Сын и совершает Дух».